Оживший

Дождь закончился. Я стоял на мосту над Москвой-рекой, любуясь игрой солнечных лучей в свинцово-мутной воде. Ныли ноги, что-то обиженно бурчал оскорбленный и обманутый желудок, натужно пыхтели отвыкшие от работы мозги. Зазвонил телефон в кармане куртки.

– Что?

– Спишь? – ехидно полюбопытствовало начальство.

– Уже нет.

– Выйдешь завтра на смену вместо Араика.

– И не подумаю.

– Прапор, тебе, что, работать надоело?

– Надоело – признался я.

– Ну так увольняйся!

– Уже.

– Что уже?

– Уже уволился.

– Погоди, когда уволился?

– Только что.

Она заорала в голос, а я разжал пальцы, и аппарат, продолжая изрыгать вопли, полетел вниз. Красиво вошел в воду, булькнул и пошел ко дну.

Этим нелепым поступком я, фигурально выражаясь, сжег за собой мосты. Никуда я не пойду и никого утомлять не буду. Это мое дело, и только мое. Все, я больше не контролер в занюханной продуктовой лавке. Я – мститель Зорро, бесстрашный и беспощадный.

– Пива, – безнадежно прошептал желудок.

Никакого, черт подери, пива, в войсках объявляется сухой закон. Чай, в меру кофе, здоровое питание, физкультура. Да-да, именно физкультура!

– Клоун, – поставил диагноз мозг. Я бросил окурок вслед за телефоном и заторопился к метро.

Уважаемые люди из фильмов о мафии, перед тем как открывать боевые действия против других, не менее уважаемых людей, обязательно направляются в какое-нибудь тихое место и «залегают на матрасы». Пришло время и мне ехать на Рублевку. Говоря об этом месте на глобусе, я вовсе не имею в виду жалкий многоэтажный особняк за высоким забором по соседству с не менее скромными избушками лучших представителей отечественной элиты: выдающейся писательницы Роксаны Обски, депутатов, менеджеров Пенсионного фонда, полковников ГИБДД и майоров из военкоматов. Всего-навсего комната в блочном доме в десяти минутах неторопливой ходьбы от метро «Кунцевская». Пять лет назад, бесцельно шляясь по Москве, я стал свидетелем того, как двое здоровяков пытались затащить в джип визжащую, отчаянно отбивающуюся женщину, и пришел на помощь. Через минуту мы с ней отчалили оттуда в принадлежавшем ей «Порше», оставив тех двоих и водителя джипа валяться на асфальте. Один из этих чудиков попытался было треснуть меня дубинкой-раскладушкой, а водила достал «травматик», вот я и не стал их особо жалеть. Смешные люди, пять лет назад я, не особо напрягаясь, уделал бы народ и посерьезнее.

Я вел машину, а моя спутница сидела рядом, тихонько всхлипывая. Впрочем, она довольно-таки быстро пришла в себя.

– Козел! – с чувством произнесла дама и полезла в сумочку за сигаретами.

– Что вы сказали? – удивился я.

– Козел, говорю. – Она глубоко затянулась и выпустила в лобовое стекло плотную струю дыма. – Сука, гад паршивый, – снова затянулась и продолжила с большим воодушевлением и знанием лексики: – Лимита сраная, урод, импотент, пидор!

– Простите, это все обо мне?

– Ну что ты, – глянула в зеркальце у лобового стекла и поморщилась. – …За перекрестком налево.

В ресторане она ненадолго отлучилась и вскоре вернулась во всей привычной красе: симпатичная, очень ухоженная бизнес-леди под сорок, а может, и чуточку за. Мы посидели за столиком в углу, немного выпили (я – кофе, моя спутница – двойной виски) и поболтали. История оказалась простая, как предвыборная программа КПРФ, и типичная, как тот тип в подземном переходе. Бывший компаньон и бывший любовник вдруг опять воспылал чувствами и вызвал даму на романтическое свидание посреди рабочего дня. Она торопливо почистила перышки и поскакала, только в условленном месте ее ожидал не красавчик Руслан, а его «крыша». Что случилось дальше, вы уже знаете.

Потом я отвез ее на работу. Моя новая знакомая прямо из машины сделала пару звонков, и я понял, что лучшим выходом для того Руслана было бы немедленно спуститься в ближайшее метро и там броситься под поезд. Самому.

– Мы так и не познакомились, – вспомнила она, когда я, миновав шлагбаум, заехал на стоянку перед симпатичным трехэтажным зданием офиса, – для тебя я – просто Лариса.

– Очень приятно, просто Игорь.

– Не такой уж ты и простой мужик, Игорек, – заметила она. – Работать ко мне в охрану пойдешь?

– Спасибо за предложение, не могу.

– Тогда подожди здесь, я тебе денег вынесу.

– Не надо.

– Что же с тобой делать, в любовники, что ли, взять? – задумчиво проговорила она, критически разглядываю мою абсолютно заурядную физиономию. – Нет, не подойдешь, староват. Ладно, – видать, все для себя решив, заявила просто Лариса, – если уж так, то приезжай сюда завтра в это же время. Есть один вариант.

Вариантом оказалась оформленная на нее комната в двенадцатиэтажке на том самом шоссе, первая недвижимость, приобретенная ею, тогда еще просто кооператоршей, и сохраняемая исключительно как память о веселом и лихом прошлом. Отказываться от такого роскошного подарка я не стал, просто попросил щедрую дарительницу пока не оформлять жилье на мое имя.

– Как скажешь, – пожала она плечами, – ты хозяин, тебе и решать.

Так у меня появилась лежка в Москве, о существовании которой никто не знал и никогда не узнает. Я отправился туда, даже не заезжая к себе. Если уж я разглядел этих двоих, то и они запросто могли обратить внимание на алкаша у остановки. Домой теперь получится вернуться только в случае полной и безоговорочной победы или вообще не получится, как уж карта ляжет.

Глава 4

Когда я подошел к дому, уже стемнело. Открыл дверь, вошел в прихожую, прислушался к несущимся из кухни воплям и хмыкнул: все как всегда. К соседке, компьютерной умелице Нине, опять пришел в гости бойфренд Марат, точно так же, как и она, шизанутый на «железе» чудик. Теперь они опять будут орать до полуночи о «дохлых мамках», «перегретой памяти» и каких-то блоках, которые «ни хрена не тащат», пить пиво и спорить до хрипоты. Иногда дело доходит до рукопашной, и тогда Марат гордо уходит, но очень скоро опять возвращается, потому что у них любовь. К чему, интересно? Если бы они с таким остервенением любили не бездушную технику, а друг друга, уверен, давно бы заполонили плодами этой самой любви всю Москву и ближнее Подмосковье.

Войдя на кухню, я привычно пригнулся и очень правильно сделал. Прямо над головой, чуть коснувшись волос на макушке, пролетела пудовая ладонь: во время дискуссий Нина просто-таки обожала размахивать конечностями. Хорошая она баба, умная, незлая, только уж больно здоровая. На полголовы выше меня и весом под сто кило. Думаю, если бы она вздумала заняться спортом, к примеру тяжелой атлетикой, то максимум за год выбилась бы в чемпионки.

– Добрый вечер. – Я прошел внутрь и осмотрелся. За четыре месяца, прошедших со времени моего последнего визита, здесь ничегошеньки не изменилось, разве что прибавилось паутины по стенам да еще больше подкоптился потолок. Уж больно часто хозяйка, с головой уйдя в виртуальный мир, оставляла на огне кастрюли и сковородки.

– Привет, – улыбнулась соседка и чуть сдвинулась в сторону, освобождая проход. Темноволосая, румяная, симпатичная, мечта любителя крупных форм. Одетая просто и по-домашнему: в шлепанцы и слегка прикрывающую пышные бедра футболку.

Экипированный еще скромнее (исключительно в бакенбарды и очки на носу) Марат чуть привстал из-за стола и протянул руку:

– Здорово.

Всегда удивлялся, как у такого щуплого задохлика (рост под метр восемьдесят, вес не больше шестидесяти двух кило) может быть такой мощный низкий голос, почти бас.

– Как дела?

– Нормалек. Пиво будешь?

– Нет, – собрав волю в кулак и стиснув зубы, прошипел я.

– А то смотри. У нас его как грязи. – И они тут же забыли обо мне. Нина упомянула о каком-то Маратовском «лоховском кряке», а тот в ответ обозвал ее курицей.

Обстановка моментально накалилась. Поставив чайник на плиту, я заспешил прочь. Дело стремительно приближалось к очередной потасовке, а быть избитым за компанию с Маратом в мои планы совершенно не входило.