Бандитский путеводитель (сборник)

Закрытым совещание было по той простой причине, что там обсуждались новые подходы к работе с вещдоками, демонстрировалась ультрасовременная криминалистическая аппаратура, обсуждались возможные изменения в уголовном законодательстве. Само собой разумеется, для криминалитета, и прежде всего организованного, любая информация с подобного мероприятия была бы на вес золота. Хотя… Если по совести, то именно информационного «золота» на этом семинаре было гораздо меньше, чем можно было ожидать. Гораздо больше было словесной мякины и банальщины.

Дали слово и Гурову. В своем выступлении, опираясь на личный многолетний опыт, он высказался за то, чтобы участие в ОПГ, в том числе и в «беловоротничковых», приравнивалось к участию в террористических организациях, курируемых нашими зарубежными «оппонентами».

– …Вспомним девяностые, когда криминальные рейдерские захваты чужой собственности случались даже с предприятиями оборонного комплекса… – жестко, причем без бумажки, излагал он свою позицию аудитории. – И что мы тогда имели? Разгромленные коллективы уникальных производств, разграбленные цеха, уничтоженную и расхищенную, в том числе и секретную, документацию. Наш тогдашний закон относился к подобным преступлениям неоправданно снисходительно. Даже если рейдеры и привлекались к суду, то только по экономическим статьям. А то, что их действиями наносился удар по нашей обороноспособности, никто даже не вспоминал…

В своем выступлении Лев коснулся и необходимости ужесточения наказания за покушение на ведущих специалистов ОПК. Он отметил, что в нынешних условиях, когда международная обстановка серьезно обострилась, некоторые наши, мягко говоря, «оппоненты» могут пойти (и уже идут!) на физическое устранение наиболее талантливых оборонщиков – инженеров, конструкторов, ученых, маскируя это под вульгарную уголовщину.

– …Мне довелось расследовать несколько таких дел, в частности, убийство тульского изобретателя Осинина, разрабатывавшего перспективную модель стрелкового оружия. На первый взгляд это было банальное ограбление, в связи с чем дело о его убийстве передали в ведение МВД. А когда разобрались более тщательно, оказалось, что это – целенаправленное убийство выдающегося мастера, со смертью которого работы над новым автоматом тут же заглохли. Непосредственного исполнителя мы нашли и задержали. Ему дали десять лет. А надо бы – пожизненно!

Заказчика убийства в принципе операм установить удалось, но как его задержишь? Это была известная западная оружейная фирма, разрабатывавшая аналогичный тип оружия, но с куда более скверными характеристиками. Убийство Осинина этих халтурщиков, по сути, озолотило – они уже заключили контрактов с потенциальными покупателями на миллиарды долларов. Всего, по информации, подготовленной информотделом Главка, за один только прошлый год в России погибло при более чем странных обстоятельствах три крупных специалиста ОПК.

– …Я более чем уверен, что все эти случаи – не какая-то там банальная бытовуха, не несчастные случаи. Это – использование уголовщины в недобросовестной конкурентной борьбе. Разумеется, мы, опера, убийц поймаем. Но получат ли они достойное наказание по совокупности всего того, что совершили? Будут ли наказаны те, кто оказался заказчиком этих убийств?..

Выступление Гурова слушателями было воспринято неоднозначно. Часть аудитории (в основном такие же, как и он сам, практические работники уголовного сыска) мнение Льва активно поддержала громкими аплодисментами. А вот «теорехтики», как их именовал Гуров, отчасти явили кислый вид несогласия, а кое-кто и категорически с ним не согласился. Некий кандидат наук от правоведения режущим ухо визгливым голосом в своем выступлении упрекнул его в «эпатировании социально-бытовых проблем», связанных с «проявлениями банальной уголовщины».

Когда в перерыве Лев подошел к председательствующему совещания – одному из замов министра с генеральскими погонами – и попросил еще пару минут для внесения уточнений, тот, приятельски хлопнув его по плечу, махнул рукой и пробасил:

– Ле-е-ев Иванович! Да будет вам горячиться-то! Ваше выступление аудитория приняла очень одобрительно, оно будет доведено до соответствующих структур – Минюста, профильного комитета Госдумы и так далее… Не обращайте внимания на этого… Как его? Личинина. Я и сам знаю, что он сноб и зануда. Его тут никто не любит. Он всех уже достал своим трибунным позерством. Но как правовед, он считается одним из лучших, поэтому его сюда и делегировали от Института проблем прикладного права.

– Уж не этот ли Личинин был автором дурацкой идеи наказывать взяточников и казнокрадов наложением штрафа? – язвительно рассмеялся Лев.

– Лев Иванович! Вы, что называется, попали «в яблочко», – развел руками генерал. – Именно он и придумал такую норму. Да, действительно он! Благодаря ему у наших хапуг одно время было прямо-таки райское житье. Теперь их опять начали сажать. Но он с этим не смирился – во всех либеральных СМИ то и дело «сорит» всякими интервью, эссе, теоретическими статейками. Так что, Лев Иванович, скрестили вы шпаги с матерым либеральным оппонентом!

– Я бы скорее назвал его не матерым, а махровым… – сердито парировал Лев, с трудом сдерживаясь, чтобы не подкрепить мнение каким-нибудь звучным народным эпитетом.

…Садясь в машину, Гуров усмехнулся – ну и поездочка у него выдалась! И семинар оказался каким-то излишне напряженным, даже нервозным, и обратный путь не обошелся без приключений. Неожиданно из его кармана донеслось пиликанье телефона, выдающего мелодию: «Милая, милая, милая, нежный мой ангел земной…» Это означало, что звонит его жена, Мария Строева, ведущая актриса одного из лучших столичных театров. В ее голосе проскальзывали нотки беспокойства:

– Лева, ты все еще едешь, все еще в дороге?

– Нет, счастье мое, уже прибыл. Но, понимаешь, наш драгоценнейший Петр Николаевич по мне очень соскучился и поэтому попросил первым делом, прямо с вокзала, заскочить к нему. Думаю, это ненадолго.

Слушая его, Мария разочарованно вздохнула:

– Ну вот, а я сегодня пораньше вернулась домой, наготовила всякого и разного. Думала, посидим, пообщаемся. Можно было бы и Стаса пригласить, чтобы, как говорится, как в старые, добрые времена…

– А-а-а… Стол?! Это великолепно! Домой буду мчаться на пределе возможностей. Стас, думаю, проголосует обеими руками. Твою кулинарию он обожает!

…Когда он вошел в кабинет генерала, Орлов изучал какие-то бумаги. Увидев Гурова, он расплылся в улыбке и, выйдя из-за стола, крепко пожал ему руку:

– Ну, как там семинар? Что нового почерпнул? Рассказывай!

Не успел Лев открыть рот, как в кабинет буйным торнадо ворвался его старый друг и напарник Станислав Крячко. В своей неизменной потертой кожанке нараспашку он смотрелся кем-то наподобие отставного боцмана с парусного флота. Восторженно провозгласив:

– Л-лева! Наконец-то! – Стас обменялся с Гуровым крепким рукопожатием и, вопросительно мотнув головой, поинтересовался: – Ну, как там семинар? Что нового почерпнул? Рассказывай!

Ответом ему стал громкий смех. На недоуменный взгляд Станислава Гуров пояснил:

– Стас, хоть ты и полковник, а вот мысли у тебя – сугубо генеральские. Честное слово! Буква в букву повторил то, что за пару секунд до тебя спросил Петро.

Тот, поняв в чем суть дела, тоже рассмеялся:

– Блин, прямо как в той английской комедии, где перед изысканным обществом по очереди выступали певцы, которые все, как один, пели одно и то же. Публика от злости неистовствовала.

Затем Лев кратко отчитался о своей командировке.

– Ну, могу сказать только одно – съездил ты очень даже результативно, выступил по уму и этим самым достойно представил наш Главк. Молодец! – заключил Орлов и, немного помолчав, добавил: – Так, а что там с тем «снежным человеком» – то?

На его последние слова Стас отреагировал широко открытыми глазами. Он озадаченно воззрился на Льва и с нотками недоумения уточнил:

– Лева, про какого такого «снежного человека» разговор? Ты, надо понимать, видел настоящего «снежного человека»?! А почему я об этом ничего не знаю?