Страница 9 из 12
Я понятливо кивнула и набрала себе салата.
И тут Кел, прожевав, сложил руки и с явным сомнением, неверием и чем-то еще, мне не понятным, задал вопрос, который явно его мучил:
— Слушай, я все никак не могу решиться, говорить или нет… — Он взглянул на меня: — Мадди, а ты вообще знаешь, что у Вихо до тебя семь жен было?
Я промолчала, безразлично глядя на Кела.
— Это да или нет? — не понял он.
Я продолжала все так же молча смотреть на него.
— То есть знала? — продолжал допытываться Кел.
Я улыбнулась, подавив горькую усмешку, и вернулась к обеду. Оборотень молчал, все так же испытующе глядя на меня. Я закончила с омлетом и салатом, парой глотков допила сок и, поднявшись, сказала:
— Ты готовил, я мою посуду.
— Посуду моет посудомойка, — возразил Кел. — Чего ты молчишь?
— Я не молчу, что подтверждает сказанная ранее реплика про посуду, — ответила спокойно. — Посудомойка где?
Кел указал направление движения, я обнаружила агрегат, открыла и сообщила очевидное:
— Ею еще даже не пользовались. Тут внутри лежат инструкция и упаковка.
Кел подошел, взяв меня за талию, плавно отодвинул, присев, стал разбираться с посудомойкой и ворчать по поводу того, что ее еще даже не подключили.
— Схожу за инструментами, — вздохнул он.
Пока оборотень возился с кухонной техникой, я спокойно перемыла всю посуду под краном и перетерла обнаруженным в шкафу полотенцем. Открыв холодильник, разложила продукты, заодно проинспектировав, что тут, собственно, есть.
— Если что понадобится, берешь в любой лавке, — сказал Кел.
Тут я была вынуждена признаться:
— У меня с собой не так много наличных денег.
Кел, чья голова в данный момент как раз в посудомойке была, рассмеялся, высунулся и, глядя на меня, спросил:
— Ты серьезно думаешь, что их тут у тебя кто-нибудь возьмет? Ты под защитой Роутега, за все, что тебе понадобится, платит он.
Это было очень печально, потому как личных вещей у меня с собой имелось крайне мало, в смысле одежды и прочего, а позволять Роутегу платить за себя я не собиралась. С другой стороны, зная Вихо, меня отсюда заберут гораздо раньше, чем мне что-то понадобится.
Закрыв дверцу холодильника, я постояла, глядя, как Кел подключает посудомойку, и, собственно, по поводу нее и возник вопрос:
— Роутег здесь не живет, насколько я поняла?
Оборотень поднялся и принялся соединять шланги, ответив мне спустя пару минут:
— Не жил, да. В целом мы, свободные, редко бываем в Долине. Это место для детей и женщин.
Хмыкнув, продолжила за него:
— И стариков.
— Нет. — Кел что-то откручивал, активно пользуясь ключом. — Старики предпочитают Изнанку, там время течет иначе и процессы старения значительно замедляются.
Это обозначение я услышала впервые и поэтому переспросила:
— В Изнанке?
— Ааа-га, — напряженно, видимо прикладывая все силы к откручиванию чего-то, ответил Кел. — Там тоже есть наши изолированные территории… Да что ж ты никак… а, все, есть!
Он плавно поднялся, придвинул посудомойку обратно к стене, открыл дверцу и скрылся в агрегате.
Не желая мешать ему, я стояла молча и ждала, пока он закончит. Ждать пришлось недолго — Кел что-то там вправил, достал все ненужное, вставил решетки, взял из шкафчика рядом упаковочку с моющим средством, вскрыл, вставил в паз, повернулся ко мне и скомандовал:
— Все, давай сюда грязную посуду.
Молча указала ему на уже перемытые тарелки, вилки и стаканы.
— Шустрая ты, — поправляя рубашку, протянул Кел.
Безразлично пожала плечами.
Оборотень, чуть прищурившись, взял и вернулся к неприятному, вопросив:
— Так что там с семью женами?
Я снова промолчала, выразительно глядя на него. И должен был бы понять, что я в принципе не желаю развивать данную тему, но Кел положительно не желал с этим смириться.
— Слушай! — Он подошел к разделяющему нас столу, взялся за спинку стула и, с некоторым сомнением глядя на меня, продолжил: — Ты вроде нормальная. Я наблюдал, как ты ведешь себя с Диком и остальными, как реагируешь на витрины с украшениями в аэропорту, и в принципе отчетливо видел твое безразличие по отношению к модельного вида красоткам — ты на них даже не взглянула. Нетипичное поведение для трофейной жены, не находишь?
Оу, так они меня тут сочли трофейной женой, как мило! Можно было бы обойтись без столь обтекаемых определений и сразу обозвать продажной женщиной.
— Молчишь? — озвучил очевидное Кел.
Я улыбнулась, чуть насмешливо глядя на него.
— Не смейся, мне действительно интересно, — произнес он.
— Мне — нет. — Я вновь пожала плечами.
— Совсем нет? — поддел оборотень.
— Совсем.
Кел прищурился, затем усмехнулся и сказал:
— Наши наблюдатели сообщили, что ты с Вихо по своей воле. Они не заметили ни принуждения, ни насилия.
Еще бы! Смысл применять насилие или принуждать, если можно просто забрать жизнь и право что-либо решать в этой жизни. А так в целом да, ни насилия, ни принуждения со стороны Вихо определенно не происходило.
— Хочешь сказать, он тебя просто купил? — недоверчиво вопросил Кел.
Я могла бы промолчать, но почему-то предельно честно ответила:
— В каком-то смысле да.
— Да?! — переспросил парень.
Недоуменно покачал головой и сокрушенно признался:
— Поверить не могу, что ты продажная…
Он оборвал себя, видимо не желая озвучивать мне в лицо шаблонное «продажная девка». Но я совершенно спокойно отреагировала и на его признание, и на испытующий взгляд после.
Горько, конечно, было, но если по факту, то:
— Все мы продажные, Кел. Вопрос лишь в цене.
Он неодобрительно покачал головой, помолчал некоторое время, затем сказал:
— Видимо, твоя была крайне высокой, раз Вихо настолько тебя ценит.
И он снова посмотрел на меня, причем вопросительно посмотрел. Стало ясно, что Кел тянет информацию. Из любопытства или, возможно, он какие-то иные цели преследовал — мне было совершенно неясно, да и неинтересно.
— Знаешь, я думаю, будет лучше, если ты об этом спросишь у Вихо лично, — произнесла я.
Хмыкнув, Кел заметил:
— Не думаю, что представится такой шанс.
Я едва не расхохоталась. Мне, к сожалению, уже слишком хорошо было известно, на что способен Вихо.
Кел вдруг стал совершенно серьезным и так же серьезно сказал:
— У тебя глаза заблестели. И я так догадываюсь, что от слез.
Отвернулась, стараясь просто держать себя в руках. Получалось же все последние дни, значит, и сейчас должна совладать с собственными эмоциями.
Кел деликатно помолчал, дав мне время успокоиться, затем тихо заметил:
— Может, ты и права, в том, что цена есть у каждого, но что-то мне подсказывает, что в твоем случае это были не деньги.
Усмехнувшись, я горько спросила:
— Да какая разница, Кел?
И посмотрела на него. Оборотень не отвел глаз, продолжая вглядываться в меня. И я устало пояснила:
— Деньги это были или не деньги, я принадлежу Вихо вся, целиком и полностью. Я принадлежу ему настолько, что, прикажи Вихо прыгнуть с моста, перерезать себе вены или лечь в его постель, я сделаю это. Я сделаю все, абсолютно все, что он пожелает, и без вариантов. Так что да, ты был совершенно прав, назвав меня продажной девкой. Я такая и есть. Что-то еще, Кел?
Он промолчал, опустив глаза. Затем вновь посмотрел на меня и уверенно произнес:
— Здесь Вихо до тебя не доберется, ты можешь даже не переживать об этом, Маделин.
Я расхохоталась. Смех, горький, едва прикрывающий мое отчаяние, вырвался из задрожавшей груди, неестественно и дико прозвучав в доме моего похитителя… Оборвала его на высокой ноге, подавив всхлип, развернулась и вышла из кухни.
Вихо не доберется, как же… просто ха-ха три раза и жесткое напоминание самой себе о том, кто я, почему живу и отчего мне не стоит даже надеяться на что-либо. Просто надеяться. Хотя бы надеяться…
— Мадди! — окликнул Кел.