Страница 4 из 12
— А если не буду вести себя хорошо, тогда что?
В мчавшейся машине повисло молчание. Напряженное молчание. Мне же действительно было очень интересно узнать, чем эти оборотни угрожать будут. Вот, к примеру, Вихо угрожать умел так, что после этого я была согласна на все, абсолютно на все, вены сама себе готова была вскрыть, смотреть на то, как капает кровь, и очень этому радоваться, а тут что? Оказалось, что ничего. То есть оборотни как-то все начали отводить глаза, а водитель, скрипнув зубами, глянул на меня в зеркало заднего вида и прорычал:
— Пожалеешь!
Тут я уже просто не могла не спросить:
— Простите, как именно пожалею?
Водитель ударил по тормозам. Я решила, что это он от злости, но нет — как оказалось, это мы сбили какого-то оборотня, а вот добивать его койот не стал, крутанув руль, ушел вправо, после чего газанул, помчавшись втрое быстрее, да так, что меня вдавило в сиденье.
И тут сидящий рядом со мной оборотень, который и нес меня до машины, вдруг спросил:
— Пить будешь?
Я с сомнением поглядела на него, так как пить в быстро едущей машине несколько затруднительно вообще-то.
— Ты за полдня на жаре выпила едва ли половину бутылки, к тому же она у тебя явно отвратительно теплая. Пить будешь? Есть яблочный сок, апельсиновый, кола, вода. Я — Кел.
— М-м-мадди, — представилась, вцепившись в рюкзак на очередном подкинувшем вверх ухабе. — Апельсиновый сок, если можно.
Поймала на себе еще один неприязненный взгляд водителя машины, потом проследила за тем, как Кел наклонился вперед, открыл холодильный ящик, покопавшись в запотевших от холода бутылках, достал апельсиновый сок. Я с радостью ухватилась обеими ладонями за холодненькое, день и правда был жарким.
— Давай рюкзак в багажник закину? — предложил Кел. — Нам еще долго ехать.
Я подумала и нехотя согласилась — рюкзак полетел назад, возглавив кучу каких-то свертков и сумок. Сок оказался сладким, Кел дал мне трубочку, так что и в мчащейся машине можно было пить спокойно — я выдула все до дна, пустую банку отдала Келу.
А потом зазвонил неожиданно мой телефон. Музыка из фильма «Реквием по мечте» неестественно жутко прозвучала в несущейся на полной скорости машине. Оборотни разом посмотрели на меня, а водитель приказан.
— Включи громкую связь.
Как будто он уже знал, кто звонил. Я достала телефон из кармана, ответила на вызов и включила динамик. В машине раздался пробирающий до дрожи низкий хриплый голос:
— Манзи, куколка моя нежная, передай трубку Роутегу.
Водитель бросил взгляд на меня, кивнул Келу, тот взяв трубку у меня, поднес ее ближе, тот, чье имя, как выяснилось, Роутег, произнес:
— Я слушаю.
Это он приуменьшил, и сильно — слушали тут все. Мне особенно было интересно, о чем пойдет разговор. И он пошел. Он так пошел, что дурно стало!
— Роу, ты думаешь, что сумел мне отомстить? Или решил, что у меня настолько мало девок, что я буду сожалеть об очередной подстилке?
Я вздрогнула от омерзения, накатившей обреченности и ощущения, что меня макнули в грязь. Так противно стало. Нет, я ничего хорошего не ждала от Вихо, но чтобы так… Глянула в зеркало заднего вида и увидела, как широко и откровенно издевательски усмехнулся Роутег. Усмехнулся и промолчал. Это молчание являлось словно еще одним вызовом Вихо, и тот был вынужден оскорбление проглотить.
Не просто проглотить, но и сменить тон, произнеся значительно мягче:
— Она всего лишь девчонка, Роутег. Испуганная маленькая девочка, которую ты втягиваешь в мужские разборки. Верни ее, и давай поговорим.
То есть теперь мы начали давить на иное.
Но Роутег, продолжая вести машину, лишь улыбнулся. И промолчал. И это уже стало пощечиной тому, кто не привык к подобному отношению вовсе.
— Ты хочешь войны, огонь? Ты ее получишь в полном объеме! Все знают, что бывает с теми, кто бросает мне вызов!
Еще одна усмешка водителя мчащегося автомобиля. Причем он усмехнулся, а мне от тона Вихо стало вовсе не по себе. И да — Роутег промолчал. Снова издевательски промолчал. А вот Вихо не выдержал и, уже не сдерживаясь, проорал:
— Если с ее головы упадет хоть один волос… Если ты ее тронешь хоть пальцем… Если… Я вырежу весь ваш клан, истэка, я выпущу кишки новорожденным детям, я оставлю тела ваших женщин ветру и птицам, я…
Роутег молча взял и выключил телефон. После чего опустил стекло, выбросил айфон, поднял стекло и продолжил путь.
Пораженная, я осталась сидеть, молча глядя вперед, где ничего, кроме песка, видно не было. Подумала, говорить или не стоит, решила все же сказать:
— Я бы прислушалась к словам Вихо.
Ответом мне было молчание и очередной неприязненный взгляд явно невзлюбившего меня водителя. Но он же через минуту холодно спросил:
— Что ты знаешь о клане степных койотов, Манзи?
— Маделин! — резко поправила я.
Насмешливый взгляд вместо ответа.
Кел, успокаивающе похлопав меня по коленке, задумчиво сказал:
— Представляю, как бесится сейчас Вихо.
И больше никто ничего не произнес.
Мы ехали, ехали, ехали… Сначала через песчаную бурю, затем по дороге между буйно растущей зеленью, потом прямо по степи, после по песку, какими-то замысловатыми зигзагами, в итоге я заснула.
Не знаю, сколько спала, проснулась от того, что машина снова подпрыгнула на каком-то ухабе. Открыв глаза, обнаружила, что во сне прилегла на колени Роутега, которого сменил за рулем второй сидящий на заднем сиденье оборотень, сам Роутег не отстранялся, но взглянул так брезгливо, что я мгновенно поднялась, посидела еще немного, почувствовала, как вновь смыкаются веки, и привалилась к плечу Кела.
— Спи-спи. — Он погладил по волосам.
Я же обнаружила, что меня даже укрыли, и вот ни секунды не сомневаюсь в том, кто позаботился.
— Спасибо, Кел, — прошептала, вновь засыпая.
Понятия не имею, сколько еще времени мы ехали, перед тем как машина, наконец, остановилась. И я уже хотела подняться, как мужчины заговорили между собой на непонятном мне языке, и из всего сказанного я уловила лишь «Вихо».
После меня попытались взять на руки.
— Не надо, я уже проснулась.
Села, потерла глаза, поправила волосы. Все сидели молча и ждали, пока я окончательно приду в себя.
— Все, норм, — заверила их.
Только тогда двери открылись. Роутег вышел, протянул мне руку. Но я уже знала, что с оборотнями лучше в принципе слабость не демонстрировать, поэтому вылезла сама.
И попала в сказку.
Это был сказочно уютный, невероятно чистый городок — оазис посреди пустыни, которая простиралась куда ни глянь вокруг. Белые, обшитые деревянными досками домики с красными черепичными крышами, чистые, но словно из песка, дороги без намека на асфальт, повсюду деревья и зелень, деревянные террасы с белыми креслами-качалками, на которых так и тянуло посидеть и покачаться, глядя на горизонт, на севере за городком озеро, окруженное лесочком, фонтаны, гуляющие по лужайкам перед домами павлины… Красота!
Восторг от увиденного испортил Роутег, мрачно заявив:
— Слушай меня внимательно, Манзи.
— Маделин! — мгновенно разозлившись, поправила я.
Развернулась, встретила хищный стальной взгляд, выдержала его, не опустив глаза.
— Хо-ро-шо, — глядя на меня, четко, по слогам, произнес он. — Слушай меня внимательно, девка Вихо.
Я дар речи потеряла. Оборотень же удовлетворенно кивнул, явно довольный тем, что ответа не последовало, и продолжил:
— Это изолированная территория — дюны, что ты видишь вокруг, не просто пустыня — зыбучие пески. Не знающий об очень узкой тропинке между ними гарантированно погибает. Мне доводилось видеть, как беглецы тонули в песке в нескольких метрах от преследующего отряда. Не буду говорить о том, что помочь таким идиотам нет никакой возможности. Повторяю, девка Вихо, выйдешь за пределы города — сдохнешь. Ясно?
Я молча смотрела на него.
Роутег повернулся к городу и продолжил:
— В остальном можешь делать все, что тебе вздумается, ты здесь навечно.