Страница 25 из 79
Корабль начал дрожать.
— Они атакуют! — завопил Гривс.
Это было неверно, хотя весь склон теперь покрылся страшными, огромными, чешуйчатыми человекообразными чудовищами. Они что-то оглушительно лопотали. Многие садились на корточки и дубасили по земле похожими на молоты кулаками.
— Это они чтоб разъяриться! — определил Зипперлейн. — Капитан, давайте дернем отсюда! Мы, можно сказать, недовооружены для такого дела.
Ригс задумался.
— Подождем еще немного, — наконец сказал он, — К моменту старта я хотел бы сознавать, что сделал все возможное. Пусть даже нам не останется ничего другого, как сидеть на месте.
У меня были сомнения на этот счет, и по лицам других я видел, что и они сомневаются. Но никто ничего не сказал. Корабль дрожал. Мы пошли обедать.
Приблизительно за тринадцать часов до отлета я мрачно рассматривал на экране сборище лопотунов, как вдруг почувствовал, что сзади кто-то стоит. Это был Слопс. Последние три дня им никто не интересовался: все были слишком подавлены и раздражены, чтобы искать развлечений.
— Погляди на них, — проворчал я и махнул рукой в сторону экрана. — Я не знаю, это все те же или они работают посменно, чтобы балаган не смолкал. Нужно быть венерианином, чтобы отличить одного от другого. Для меня они все на одно лицо.
Он посмотрел на меня так, словно я только что сообщил ему, где хранятся коронные бриллианты, и отошел, ничего не сказав. Потом начал раздеваться. Никто из нас не обращал на него внимания. Если бы кто-нибудь наблюдал за действиями Слопса, то подумал бы, что он хочет принять душ. Прежде чем кто-либо из нас понял, что происходит, он влез в запасной космический костюм и начал прилаживать шлем.
— Эй, Слопс! Куда это ты собрался?
Он что-то ответил, но я не расслышал. Отведя руку назад, я включил радиотелефон. Слопс повторил то, что уже сказал раньше, всего одно слово: «Выхожу». Войдя в шлюз, он запер за собой дверь.
Ригс, сердито топая, вышел из рубки управления.
— Куда отправился этот чертов осел? — Он подошел к шлюзу, но над дверью горела красная лампочка, показывая, что шлюзовая камера распахнута и что Слопс ушел! — Совсем рехнулся! — крикнул Ригс и схватил с полки мой микрофон. — Слопс! — загремел он.
Я быстро нажал кнопки. Послышался голос Слопса, гораздо более спокойный и ясный, чем когда-либо раньше.
— Да, капитан?
— Ступай назад!
— Я попробую сходить за кристаллами.
— Ты, видно, хочешь сходить за смертью. Ступай назад — это приказ!
— Простите, капитан, — лаконично ответил Слопс. Мы с Ригсом в изумлении уставились друг на друга, но, прежде чем разгневанный и брызгавший слюной капитан успел произнести хоть одно слово, Слопс спокойно продолжал: — У меня есть одна идея насчет этих самых лопотунов, и только я способен ее проверить.
— Тебя ухлопают! — крикнул Ригс.
— Так и будет, если я не прав, — ровным голосом проговорил Слопс. — А теперь, если вы не возражаете, я отключусь: мне надо подумать.
Ригс набрал в легкие воздуха, но тут заметил, что на щите мигнул и погас индикатор радиосвязи со Слопсом. Капитан выругался.
Все прильнули к экранам, на которых виден был Слопс, шагающий прочь от корабля.
— Только он способен! — фыркнул я. — На что это, черт возьми, он способен?
— На человеческое отношение, — заметила Лорна.
Я не понял, что она этим хотела сказать.
Она была бледна и не отрывала глаз от экрана.
Увидев Слопса, лопотуны развили сумасшедшую деятельность. Они всей толпой ринулись вперед, почти наступая друг на друга, стремясь скорее добраться до него.
Трое или четверо самых быстроногих подбежали к нему, вопя и лязгая зубами. Казалось, они хотят насладиться его беспомощностью. Они бегали вокруг него, прыгали и причитали, время от времени приседая и колотя кулаками по земле. Вдруг один из них схватил Слопса, поднял высоко над головой и помчался с ним вверх по склону. Толпа расступилась, потом сомкнулась за ними, и вся чешуйчатая компания скрылась из виду в голубом кустарнике.
— Вот новый способ самоубийства! — прошептал Пурчи. Хони Лундквист начала всхлипывать.
— Это не самоубийство — сказала Лорна. — Это убийство. И убили его вы!
— Кто? — переспросил я. — Не я ли?
Она вспыхнула.
— Да, ты. Ты и все вы вместе взятые. Бедняга никогда и никого не обижал. Вы поступали самым подлым образом. Вы издевались над человеком без малейшего повода с его стороны, просто из-за того, что он был смешон. А теперь он показал себя мужчиной. Настоящим мужчиной, отдавшим жизнь за то дело, на котором мы все осрамились.
— Если он вышел наружу, чтобы его убили, — объявила Бетти Ордуэй со свойственной ей железной логикой, — это не убийство, а самоубийство. Если же он сделал это, чтобы добыть кристаллы, то непонятно что, собственно, он задумал.
— А я не видела, чтобы ты пыталась ему помочь, — обращаясь к Лорне, насмешливо заметила Хони.
Лорна не стала спорить.
— Я до сих пор по-настоящему не знала, какой он, — пристыженно сказала она и ушла к себе.
— Нам надо бы пойти за ним, — проговорил Гривс. Остальные пропустили эти слова мимо ушей.
— Как бы все ни сложилось, мы стартуем в одиннадцать восемнадцать, — сказал Ригс и ушел в штурманскую рубку.
А мы стояли без дела и маялись. Многие думали: «Может, мы и вправду неважно с ним обходились, но только особенного вреда от нас ему, черт побери, не было!»
Всех нас, кажется, в один и тот же миг поразило, что после трех дней непрестанного лопотания и ударов по земле вокруг воцарилась мертвая тишина. Каждый пытался завязать разговор и, сказав два слова, умолкал. Пожалуй, в это время все мы начали понимать, что хотела сказать Лорна.
Пурчи мягко выразил нашу общую мысль:
— Он не хотел возвращаться на корабль. Он не хотел возвращаться на Землю. Он нигде не был своим, потому что никто не подумал принять его в свой круг. Не удивительно, пожалуй, если ему все осточертело!
В последующие десять часов едва ли было произнесено полсотни слов, конечно не считая служебных разговоров.
За каких-нибудь полтора часа до старта мы услышали, что лопотуны возвращаются.
— Опять захотели жрать! — сказал кто-то.
Я включил экраны. Кустарник кишел лопотунами; несметной толпой они двигались к кораблю.
— Капитан! — крикнул я, — Не пора ли нам в путь? Спалим на них чешую.
— Заткни свою дурацкую глотку! — возмутилась Лорна. Она говорила шепотом, но я уверен, что ее было слышно по всему кораблю. — Они несут Слопса назад!
Она была права! В самом деле, она была права! Обхватив ногами шею бегущего вприпрыжку лопотуна, немного посинев — кислород у него уже кончался — и все-таки широко улыбаясь, Слопс подъехал к кораблю, окруженный сотнями чешуйчатых чудовищ. Лопотун, принесший Слопса, опустился на колени, и Слопс, у которого закоченели все члены, слез на землю. Он помахал рукой, и добрых полсотни лопотунов, сев на корточки, принялись бить кулаками по земле. Слопс устало направился к кораблю, и четыре лопотуна пошли за ним, неся на головах по огромному узлу.
— Люк открыт? — догадался кто-то спросить. Я проверил: да, он был открыт.
Из люка донеслись глухие звуки, словно упало что-то тяжелое. Тут же послышалось терзающее слух лопотание. Потом красная лампочка погасла и загудел воздушный насос. Наконец дверь отворилась. Мешая друг другу, мы кинулись стаскивать со Слопса шлем и костюм.
— Я хочу есть, — сказал он, — и ужасно устал. И, наверное, на всю жизнь останусь глухим.
Мы растерли его, закутали и накормили горячим супом. Пока мы хлопотали вокруг него, он уснул. Меж тем подошло время старта. Мы привязали Слопса к койке, закрепили его четыре тюка, дали несколько коротких вспышек, чтобы отогнать лопотунов, и унеслись к звездам.
В тюках оказалось восемьсот девяносто два великолепных кристалла. На обратном пути мы так старались воздать Слопсу за все его мучения, что стали ревновать его друг к другу. А Слопс — он больше не был «почти». Он безусловно был «совсем». В голосе — металл, в походке — упругость.