Чистая правда

– У тебя иногда возникают такие интересные идеи…

Он налил себе кофе, а Элизабет вернулась к своим бумагам.

– Рэмси продолжает тебя воспитывать, чтобы превратить в верного представителя своего лагеря?

– Да уж, нажимает на все нужные кнопки, говорит правильные вещи… Однако, боюсь, некоторые из моих недавних поступков его разочаровали.

– Иди своей дорогой, Бет, как делала всегда. Ты умнее их всех. Знаешь что, я считаю, ты должна стать верховным судьей.

Она обняла его за могучие плечи.

– Ага, а тебе следовало бы стать президентом?

– Я считаю, что с меня хватит вызовов Сената США, – пожав плечами, ответил он. – Кто знает, может, это вообще мой последний срок?

Она убрала руку.

– Мы с тобой это еще не обсуждали

– Я знаю, мы оба очень заняты, и у нас почти нет свободного времени. Когда все успокоится, мы поговорим. Думаю, это необходимо.

– Звучит серьезно.

– Нельзя вечно бежать по беговой дорожке, Бет.

Она обеспокоенно фыркнула.

– Боюсь, я подписана пожизненно.

– Знаешь, что хорошо в политике? Ты всегда можешь принять решение не выставлять свою кандидатуру. Или потерять свое место.

– Мне казалось, ты еще очень многое хотел сделать.

– Мне не суждено. Слишком много препятствий и подковерных игр. Если честно, я начал от них уставать.

Бет Найт собралась что-то сказать, но промолчала. Она великолепно вписалась в игры Верховного суда.

Джордан Найт взял чашку с кофе и поцеловал ее в щеку.

– Иди, сделай их, миссис Судья.

Когда он ушел, Элизабет прикоснулась к лицу в том месте, где он ее поцеловал. Потом попыталась снова заняться документами, но обнаружила, что у нее ничего не выходит. Так что она просто сидела, чувствуя, как ее мысли разбегаются в разные стороны.

Джон Фиске держал в руке фотографию, на которой он был изображен вместе с братом, почти двадцать минут, но почти не смотрел на нее. Наконец, он поставил ее на книжную полку, подошел к телефону и набрал номер брата. Тот не ответил, и Джон не стал оставлять сообщение. Затем он позвонил в Верховный суд, но ему сказали, что Майкл еще не приехал. Тогда он еще раз позвонил через полчаса, и уже другой человек ответил, что сегодня Майкла не будет. «Вот оно как, – подумал Джон, – когда я наконец решился ему позвонить, его нет…» Решился? Джон снова сел за стол и попытался работать, но фотография на книжной полке постоянно притягивала его взгляд.

Наконец он собрал портфель, радуясь, что пора в суд, где можно забыть о неприятном чувстве, которое его угнетало.

Утром у него было назначено два слушания, шедших сразу друг за другом. В одном он одержал убедительную победу, в другом его порвал на части судья, который, казалось, использовал каждую возможность и каждое слово, чтобы высмеять его аргументы, в то время как помощник окружного прокурора вежливо стоял рядом, изо всех сил пряча улыбку. В таких случаях следует поддерживать профессиональный фасад, потому что в следующий раз твоя задница может оказаться в мясорубке. Это понимали все или, по крайней мере, те, кто прошел через такое.

После суда Джон отправился в тюрьму Ричмонда, а потом в окружную тюрьму в Энрико, чтобы встретиться с клиентами. С одним он обсудил стратегию поведения на предстоящем суде. Его клиент-заключенный сказал, что может выступить в качестве свидетеля и солгать. «Извини, но ты ничего такого не сделаешь», – сказал ему Фиске. С другим клиентом они обсуждали сделку с судом. Месяцы, годы, десятилетия… Сколько? Помоги мне выбраться, приятель. У меня жена и дети. И бизнес, который я не могу оставить без присмотра. Ну хорошо, ладно. По сравнению со всем этим что такое маленькое убийство и драка?

С последним клиентом дела приняли совсем иной оборот.

– Ситуация у нас совсем не выигрышная, Леон. Я думаю, нам следует пойти на сделку, – посоветовал Фиске.

– Нет. Мы пойдем в суд.

– У них есть два свидетеля.

– Правда, что ли?

Леона обвиняли в том, что он застрелил ребенка. Между двумя бандами скинхедов возникла драка, и маленькая девочка оказалась между ними – такое, к сожалению, стало часто случаться в наши дни.

– Ну, от них не будет никакого вреда, если они не станут давать показания. Так ведь?

– И почему они не станут давать показания? – ровным голосом спросил Фиске.

Когда он служил копом, огромное количество дел разваливалось потому, что свидетели неожиданно забывали то, что так ясно видели и помнили еще совсем недавно.

– Ты же знаешь, разное случается, – пожав плечами, ответил Леон. – Например, люди не приходят на встречи или не выполняют обещания…

– Полиция записала их показания.

Леон наградил его пронзительным взглядом.

– Верно, но я должен встретиться с теми, кто дает против меня показания, чтобы вы могли вызвать их как свидетелей.

– А ты хорошо знаком с Конституцией, – заметил Фиске сухо и тяжело вздохнул. Он невероятно устал от игры в устрашение свидетелей. – Послушай, Леон, скажи мне… я же твой адвокат, и никто не узнает, о чем мы с тобой говорим. Таков закон. Почему они не станут давать против тебя показания?

– Тебе не нужно этого знать, – ухмыльнувшись, ответил Леон.

– Ты ошибаешься. Мне не нужны сюрпризы. Никогда не знаешь, что попытается сделать прокурор. Поверь мне, я уже такое не раз видел. Если возникнут какие-то неожиданности, а я не буду к ним готов, тебе поджарят задницу.

На лице Леона появилось беспокойство, он явно о таком не подумал.

– Ты сказал, что о нашем разговоре никто не узнает, верно? – Парень потер свастику у себя на предплечье.

– Именно. – Фиске подался вперед. – Это между тобой, мной и Богом.

Леон рассмеялся.

– Бог? Дерьмо, это здорово… – Он наклонился к Фиске и заговорил очень тихо. – У меня есть парочка приятелей, они собираются навестить свидетелей и позаботиться о том, чтобы те забыли дорогу в суд. Мы уже договорились.

Фиске без сил откинулся на спинку стула.

– Проклятье, ты все-таки это сделал…

– Что я сделал?

– Сказал мне то единственное, что я не могу утаить от судьи.

– Ты о чем, черт тебя задери?

– По закону и этическим правилам я не могу раскрывать информацию, которую сообщает мне клиент.

– Так в чем проблема? Я твой клиент, и я только что сообщил тебе информацию.

– Верно, но, видишь ли, у этого правила есть одно очень важное исключение. Ты только что рассказал мне о преступлении, которое запланировал на будущее. Иными словами, то единственное, о чем я должен сообщить суду. Я не могу позволить тебе совершить правонарушение. И должен посоветовать воздержаться. Считай, что я уже посоветовал. Если б оно произошло, у нас все было бы в порядке. И о чем ты только думал, когда открыл рот? – с отвращением спросил Фиске.

– Я не знал про такой закон… Дерьмо, я же не вонючий адвокат.

– Да ладно, Леон, ты знаешь законы лучше большинства законников. А теперь отправил псу под хвост свое собственное дело… У нас не осталось выбора, кроме как договариваться.

– В каком смысле?

– Если мы выйдем в суд, а свидетели не явятся, мне придется повторить то, что ты мне сейчас сказал. Если они придут, твоей заднице тем более не поздоровится.

– Тогда не говори никому ничего.

– Это не обсуждается, Леон. Если я промолчу и правда каким-то образом выйдет наружу, я потеряю лицензию на практику. И хотя ты мне очень нравишься, никакой клиент не стоит такого риска. Лишившись лицензии, я буду голодать. Да и, в конце концов, это ты все испортил, а не я.

– Я тебе не верю. Я думал, что проклятому адвокату можно говорить все.

– Я посмотрю, как лучше договориться о сделке, но тебе придется провести некоторое время в тюрьме, Леон. Без этого никак. – Фиске встал и похлопал клиента по спине. – Не волнуйся, я заключу для тебя максимально выгодную сделку.

Выходя из комнаты для посетителей, он улыбнулся, впервые за весь день.

Глава 13

Майкл Фиске нервно смотрел в ветровое стекло, где дворники изо всех сил сражались с ливнем, поддерживая подобие видимости. Направляясь на запад, он проезжал города с названиями вроде Пуласки, Бланд и даже нечто с именем Парк Голодных Матерей. Когда Майкл прочитал его на указателе, перед его мысленным взором возникла печальная картина – толпы женщин и детей, стоящих с протянутыми руками вдоль парковых дорожек. Некоторое время ветер, примчавшийся с расположенных неподалеку гор, яростно набрасывался на машину.