Страница 25 из 68
- Иржи! - она восторженно обняла парнишку. - Спасибо, солнышко! Ты спас наш номер! Вааред! - строго сказала она понурившемуся ухажеру. - Больше не смей колдовать. И вообще, тебе надо вернуться в Академию!
-Ты меня уже гонишь? - Хмуро спросил он.
- Нет, мой хороший. Но недоучкой жить плохо! Как ты будешь зарабатывать деньги для нас с тобой?
Голубое солнце уже благополучно перевалило черту зенита и медленно спускалось к горизонту, унося за собой пронзительно-яркий свет и чрезмерную жару, кое-как разгоняемую прохладным ветром с гор. Желтое светило с удовольствием заняло господствующее положение, сделав тени бархатными, а краски - мягкими. И зрители, перед концертом закусившие на площади пирожками, салатами и фруктами, а также отведавшие сладкого и крепкого красного вина, спешили занять стоячие места поближе к сцене. Спустя некоторое время народ загудел, приветствуя Клаву Клана Змей и его родственников, рассаживающихся в кресла. Жену, как необходимый атрибут праздника, Кераано тоже прихватил с собой, ибо незачем давать бульварным газеткам повод для сплетен о правящей семье. Немного поотстав, она села на самое крайнее сидение сбоку.
На сцену, раздаривая улыбки, вышел круглощекий распорядитель, он же - конферансье.
- Дорогие гости нашего праздника! Позвольте нам, вашим любимым артистам, порадовать сегодня всех своим замечательным искусством! Встречайте! Хор гномов Северного Склона исполнит ораторию в честь Змея-Прародителя!
Маленькие гномики деловито зашаркали ножками, выстраиваясь в рядок. Те, кто должен стоять сзади, вынесли с собой табуреточки. Когда, наконец, они умостились на них и застыли, сурово выставив длинные бороды вперед, капельмейстер махнул палочкой и гномы запели.
- О-о-о... Это было давно-о-о... Дат нам знать не дано-о-о... Но увидел окно-о-о... Змей в пещере своей-эй-эй... И он взалкал весте-е-ей... о том мире большо-о-ом, где сейчас мы живе-о-м...
Через пару минут из задних рядов оттащили несколько задремавших и уютно устроившихся на земле человек, ибо кому захочется отвечать за чужой, случайно потоптанный и ненароком измазанный, костюм...
Несколько модно одетых дамочек, деликатно позевав в платочки, образовали кружок и начали обсуждать наряды, надетые девушками из правящего Дома. Мальчишки на деревьях смачно хрупали яблоками, соревнуясь в бросании огрызков на дальность. В задних рядах кто-то с чувством выругался. Кераано дремал. Эрнаандо рассказывал анекдоты, отчего сидящая рядом молодежь давилась смехом в самых трогательных моментах оратории. Наконец, грянуло крещендо. Змей к этому времени обрел вторую ипостась, и к нему потянулись пришлые магические существа.
На сцену шмякнулась пролетавшая мимо чайка, со страху обгадившая сценический задник, изображавший Северный склон. И теперь его скалы блестели оплывающими белыми лавинами, а дирижер левой рукой пытался прочистить залепленный правый глаз. С деревьев мелкой трухой посыпались иголки. Пацаны же, зажмурившись и крепко вцепившись в полуголые ветви, стойко пересидели инфразвуковую атаку. Кераано проснулся, а стоящий народ нагнулся, пропуская над головами расходящуюся в стороны волну.
Аплодировали хору от всей души. Даже кричали браво, когда он в полном составе, наконец, покинул сцену.
Далее выступали фокусники, за ними акробаты, выполнявшие без страховки сложные трюки. Но в их команде был опытный маг, поэтому за них особо не переживали.
Когда пришла пора выходить на сцену Ганику и Таринке, Вааред начал ломать пальцы и просить, чтобы его посадили где-нибудь рядом, клятвенно заверяя, что никому не будет мешать, а тем более, колдовать.
Иржи усмехнулся и, надев на него силовой колпак, повел с собой. Там, в просценке, совсем рядом с выступавшими, для них поставили два стула. Вааред сел, готовясь слушать, а Иржи остался стоять, наблюдая за выражением лица девушки.
- А сейчас выступят всеми нами любимые ромаалы Ганик и Таринка со своими песнями! - объявил конферансье и, подмигнув артистам, убежал за кулисы.
Ганик начал тихо перебирать струны. Народ затих, вслушиваясь в разносящуюся по всей площади мелодию. Ромаальские песни здесь очень любили.
Таринка опустила головку и запела:
Я мечтала о нежности встречи
На лугу в час короткий заката.
Обнимал ты тогда мои плечи,
Только было все это когда-то...
Ну зачем ты в любви мне поклялся,
Ну зачем целовал мои губы?
Ночь со мной проведя, отдалялся...
Неужели тебе я не люба?
Пр. Где цветы, что с любовью дарились?
Ах, они бы мне все рассказали!
Но увяли они, позабылись...
А глаза мои полны слезами.
Я не верила сплетням коварным,
Но сердечко заныло, забилось.
И в тени, в полумраке кошмарном,
Поняла, что с тобою случилось.
Ты стоял, обнимая другую,
Целовал ее тонкие руки...
Я бежала, в сознаньи рисуя
Для тебя бесконечные муки.
Пр. Где цветы, что с любовью дарились,
Ах, они бы все мне рассказали...
Но увяли они, позабылись.
А глаза мои полны слезами...
Но цветы опустили головки,
И туман на пригорки спустился.
Утром мне рассказали неловко,
Что мой милый на склоне разбился...
Нет, не будет цветов, что дарились.
Счастье светом блеснуло, но мимо.
Нет тех слов, что тобой говорились...
Я сама свое счастье сгубила...
Пр. Где цветы, что с любовью дарились,
Ах, они бы мне все рассказали!
Но увяли они, позабылись.
И глаза мои полны слезами.
Таринка пела, а Иржи рисовал прямо в воздухе одинокий девичий силуэт с букетом полевых цветов в руках с развевающимися на ветру волосами, опущенную головку и слезы, текущие из глаз... Молодого красивого парня, шепчущего в розовое ушко нежные слова, на следующий день обнимающего уже другую... Рисовал, как эта девушка, получив страшное известие, бежит к обрыву, где погиб ее милый, и, падая на колени, бессильно поднимает руки к равнодушному небу...
Люди свистели и хлопали так, что певчие гномы затыкали уши, а пара мальчишек все-таки свалилась с ближайшего к сцене дерева.
Довольная Таринка раскланивалась, Вааред с умиленным лицом растирал по носу одинокую слезинку, а Ганик продолжал меланхолично щипать струны. И когда осыпалась лепестками последняя нарисованная роза, публика дружно скандировала: - Еще! Еще!
Девушка снова вышла к краю сцены, помахала руками и сказала: - "Розочка".
Ганик кивнул головой и заиграл разудалую мелодию.
Странник спустился с Серебряных Гор,
Видит: деревня и низкий забор.
А за забором идет не спеша
Девушка юная. Ох, хороша!
Пр. Эй, моя розочка, где же твой дом?
Вместе, любимая, век проживем!
Та улыбнулась, кивнула ему:
- Трудно, наверно, бродить одному?
Если доверишься, парень, Судьбе,
Так уж и быть, расскажу я тебе.
Пр. Эх, моя розочка, где же твой дом?
Вместе, любимая, век проживем!
Домик стоит рядом с горной рекой.
Бегают там ребятишки гурьбой.
Странник поверил Судьбе, и она
Уж пятый десяток - родная жена!
Пр. Эй, моя розочка, нам ли тужить?
Будем с тобою мы весело жить!
Иржи рисовал цветы и звезды, кружащиеся вокруг сцены хороводом. Народ смеялся, подпевал и прихлопывал в ладоши.