Мое Золотое руно

Я уже ждала, открутив крышку с маленького, объемом в чайную кружку, термоса:

- Поздравляю, дядя Юра. Молодым счастья, а вам с тетей Алексой внуков, побольше и побыстрее.

- Вот это правильно. - Пощекотав мне щеку роскошными усами, он принял у меня из рук термос, сделал первый глоток, довольно крякнул и осушил емкость до дна. - Доброе вино. - Юра с видом знатока прислушался к тому, что сейчас происходило в недрах его необъятного организма. - Чувствую, я от него лет на десять помолодел. Это что же за сорт такой?

- Купаж, дядя Юра. Мой собственный. Называется "Золотое руно".

- Ишь ты, - недоверчиво протянул старший Ставридис, принципиальный любитель "чистых" вин. - Ладно. В следующий раз возьмем его. Вон когда Алексис женится.

Алексис, здоровый загорелый, как жареная камбала, парень только оскалился белозубо и кивнул на коробки в кузове моей машины:

- Перегружать, что ли.

- Давай, - кивнула я. - А то во-о-он уже пассажирский показался.

Парни задвигались быстрее и перекидали коробки в считанные минуты. С тяжелыми канистрами пришлось повозиться подольше - дешевого молодого вина, который отгрузили мне с соседского виноградника - было по весу больше раза в три.

Но так уж повелось у рачительных хозяев: дорогое вино подавали только вначале застолья, пока гости еще трезвые. А как захмелеют, на столах появлялось кислое розовое в запотевших кувшинах. Оно неукротимое, веселое и пьяное, но голова с похмелья от него трещала страшно.

К тому моменту, когда баркас задним ходом отошел от причала, набережная уже заполнилась галдящими отдыхающими - мамашами, приехавшими с малыми детьми на все лето, их бледными мужьями -конторскими служащими - урвавшими пару недель отпуска в июне, и городскими из Херсонеса, явившимися сюда на выходные, чтобы не толкаться локтями с теми же туристами на собственном переполненном городском пляже.

Добро пожаловать, подумала я. Мы рады всякому. Здесь вам будет и свежая рыбка, томленая в печке под розмарином, и холодное вино в погребах и бесплатный утренний аттракцион на базаре, где хором колоритных торговок руководит наша тетя Песя - рупор правды и последняя инстанция по любому вопросу от управления государством до покупки туалетной бумаги.

- ...Фима, иди скорей, не расчесывай мне нервы...

- ...шо, так плохо живете - только один чемодан?

- ...все тебе будет по высшему классу, и топчан во дворе и уборная с дыркой в полу. Уже иди и не спрашивай вопросы...

- ...мадам, вы шо, спешите скорее, чем я?

Я улыбнулась - это не херсонесские. К нам высадился десант из Дессы, а, значит, весело будет всем.

Мимо меня катил поток отдыхающих, и я поймала себя на мысли, что внешне почти не отличаюсь от них. Те же сандалии, обрезанные джинсы, бейсболка с надписью "Кто понял жизнь, работать бросил" и солнцезащитные очки. Вот только выражение лица слишком деловое, а если вспомнить перечень сегодняшних дел, добрее оно не станет.

- Девушка, это вы нас встречаете?

- Ось яка гарна дивчина. Здаеться, ми не дарма сюди прийихалы.

Чтобы не терять время зря, я подняла навстречу гарним хлопчикам безымянный палец на левой руке. Подаренное мамой золотое колечко было предусмотрительно повернуто камешком к ладони. У парней так откровенно вытянулись лица, что пришлось их утешить:

- Скучать не будете. Хороших девушек здесь полно.

Не меньше, чем у вас дома, хотелось добавить. Но долг гостеприимства повелевал оставаться радушной до конца.

Всего десять часов, а уже жара. Голова под бейсболкой напоминала мне кипящий котелок. Ну что ж, учитывая, что на ногах я была с пяти утра, то порцайку мороженого точно заслужила.

В толпе мелькнула высокая широкоплечая фигура, и я невольно проследила за ней взглядом. Короткая, как у борца стрижка, бычий загривок, тяжелая, чуть косолапая походка.

Не он. Просто еще один достойный представитель породы кривоногих прямоходящих.

Провела рукой по шее, стирая испарину, стянула кепку и с наслаждением тряхнула освобожденными волосами. Прочь, дурные мысли.

Ни один из этих мужчин, что сошли сегодня на причал Ламоса, и близко не напоминал того, кого я так хотела забыть. Который всегда, словно из глубины колодца, смотрел на меня из моего прошлого.

Ясона Нафтиса.

Вора, укравшего мою любовь. Беспечного бронзового бога, так недолго забавлявшегося с моим сердцем и разбившего его безвозвратно, без надежды на воскрешение.

Глубокий вдох и выдох. Напоенный морской солью и запахом кофе из ближайшей таверны воздух наполнил мои легкие до отказа, а затем медленно покинул их, унося с собой последние печальные воспоминания.

Перекинув сумку на левое плечо, я уверенно двинулась через дорогу, надеясь пересечь порок туристов, но успела сделать лишь несколько шагов. Сбоку на меня надвинулось что-то большое и темное.

- Ой.

Незакрытая на молнию сумка слетела с плеча. Маленькой серебристой торпедой вылетел и покатился в сторону термос. Если его в толпе пнут пару раз, придется с ним проститься навеки. Я торопливо собирала рассыпавшиеся по плиткам набережной кошелек, блокнот, плеер, когда чуть не сбившаяся меня с ног ходячая гора приблизилась снова.

- Ваш термос. Прошу прощения.

- Спасибо. - Я подняла голову, щурясь навстречу солнцу, и почувствовала, как мгновенно омертвела кожа на лице и похолодели руки. - Ты?

*

ЯСОН

Чертовы туристы, их дети и чемоданы.

Этот город ничуть не изменился. Все те же выгоревшие до цвета старого серебра доски пирса, рыжая плитка набережной, жаровни с горячим песком, где в кастрюльках с деревянной ручкой закипает лучший в мире кофе - обжаренный до цвета молочного шоколада и смолотый почти в муку.

От этого запаха рот наполнился слюной, но я нашел в себе силы отвернуться от пластиковых столиков под полосатым тентом. Свой аппетит я сберегу для кофе, который подают на площади перед церковью Святого Николая Угодника - со стаканом холодной воды и тарелочкой цукатов вместо сахара.

Главное - быстрее миновать набережную в центре города. Разноголосая толпа свернет в центр, оттуда разойдется в разных направлениях, впитается кровеносной сетью узких улочек и осядет в современных отелях, домашних гостиницах или новомодных апартаментах.

Исключение составляли старые и опытные туристы, которые годами останавливались у одних и тех же хозяек в Старом городе и на Рыбачьем Конце, вполне удовлетворенные кроватями с матрасами на железных пружинах, крючком вязаными занавесками на окнах и вышитыми еще бабушками нынешних хозяек полотенцами возле устроенного во дворе умывальника. С ними я собирался дойти до самого домика тети Песи.