Страница 50 из 88
– Повезло тебе. – Буркнул Андрей. – Я такой улаженностью личных дел похвастать не могу. – Он понял что брякнул, и остановился. – То есть, я не хорошо я сказал, – повезло. Я имел в виду…
– Да, не конфузься. Я понял.
– М-мм… Ну вот. А мне-то знаешь, есть к кому возвращаться. – Андрей сжал зубы. – Да, есть к кому… И потом – ведь война! Родина в опасности! Нет. Обязательно надо вернуться. Иначе ведь, – дезертирство!
– Дезертирство, – это если по своей воле.
– Все равно.
– Оно правда. – Склонил голову Петр. – Не время лытать, когда Отечество в опасности. Хотя, Андрей… Я… – Петр замялся. – У меня сейчас только появилась возможность как следует обдумать происшедшее. И мне кажется, что дезертирами то нас – ну или по крайней мере скажу за себя… Дезертиром-то меня никто не сможет назвать, при любом раскладе. Потому что Андрей, меня кажется… Сдается, мне что меня в том последнем бою… убили.
Андрей остановился.
– То есть, как это?
– А вот так. Надел меня австрияк на штык. И доложу я тебе мил-друг, что ничего неприятнее со мной в жизни не случалось. А потом он выпростал из меня винтовку, а другой вложил мне прикладом в голову.
– А потом?
– А потом – все. Очнулся-то я уже здесь.
– Ну так! Накрутил! А ты говоришь, – убили! Дал тебе твой австриец прикладом в лоб, да и оглушил. И взяли тебя сюда пока ты был в беспамятстве.
– Может быть… Может быть… Только Андрей, знаешь, помнится мне, что когда он припечатал меня прикладом… Почувствовал я, как мои черепные кости расходятся.
– Почудилось.
– Ладно, почудилось. Но сейчас-то на мне вообще ни царапины. Ни шрама. А? А ты?
– Чего?
– А ты что последнее помнишь?
Андрей поежился, вспоминать это ему не хотелось.
– Сперва пулей. А потом граната, прямо ко мне в окоп.
– Ну вот. А сейчас на тебе тоже – ни шрама?
– Да кто его знает? Если у них тут метал в дверях когда надо железо, а когда надо как глина гнется. Значит и медицина у них – ого какая. А ты мне что? Сказки про загробную жизнь? – Хмыкнул Андрей. – Иди может по твоему это того? Адские вертепы? Ты вообще не из этих? Богомольцев-верующих?
– Да нет, я скорее атеист. – Отмахнулся Петр. – И на райские кущи, и на пекловище тут не очень похоже. Так что и я тебе про их науку говорю. Вдруг они не только лечить. Вдруг они еще и мертвых умеют поднимать?
– Ну…
– А может это все-таки чистилище, – скорчил рожу Петр. – Откуда нам знать, как оно должно выглядишь.
– Не впадай в поповское мракобесие! – Отрубил рукой Андрей. – Горазд ты я смотрю, на фантазию. Она у тебя телегой вперед лошади бежит. И вообще, растревожил ты меня. Я теперь иду и в первую голову думаю – ну как мы сейчас с тобой все-таки вытащим из одной из этих комнат человека двухтысячного года? И знаешь, честно боюсь я этого. Из своего времени навсегда выпасть… А вторая мысль, – что вдруг я кого из боевых товарищей сейчас здесь найду? Если местные хозяева их подремонтировали, – хорошо. А оживили – так еще и лучше. Я уж точно против не буду.
– Дай бог…
– И вообще, наплел ты, накрутил. – Рассердился Андрей. – Тут уже и про машину времени, и теорию под это подвел. А собственно – с чего? Факты где? Пока мы с тобой друг задушевный, только друг-друга и встретили. И оба мы, заметь, оказались из одного времени. Вот факты. А с домыслами, ты знаешь чего – погоди. Тут и так голова кругом ото всех этих непоняток.
– Ладно, ладно, – Петр поднял руки. – Твоя правда. Есть у меня привычка, потеорезировать. Как говорил один мой боевой товарищ – воздержимся пока от суждений.
– Во-во. Воздержись… А ты вообще на фронте, в каком роду войск?
– Пулеметчик.
– Слушай! И я пулеметчик! – Обрадовался Андрей. – Ты с каким пулеметом воевал? С "максимом"?
– Нет, с "кольтом".
– А, от заморских союзничков…
– Ничего машина. Добротная. Да и полегче нашего Максима.
– О, полегче. А я так с максимом на горбе и проползал. Погоди. А ты в каком звании? Рядовой?
– Ну, усмехнулся Петр. – Бери чуть выше. Штабс-капитан. Недолго я в этом звании походил. Пока представление на Георгия утвердили… Одним годом получил и звание, и австрийский штык. Так что мне пятнадцатый год принес и радость и грусть. Эй, Андрей, да ты чего?!..
– Как это? В пятнадцатом? – Остановился Андрей и дернул Петра за единственный рукав его рубахи. – В смысле? Что значит в пятнадцатом? Как это, штабс-капитан? Ты имеешь в виду?.. Тысяча девятьсот пятнадцатый?
– Ну да, а что? Постой-ка… а… ты?
– Я из сорок третьего. Тысяча девятьсот! Твою ж налево…
– Машина Уэллса, – Меланхолично сказал Петр. Значит я уже анахронизм. Ты Андрюша, знаешь что, вдохни поглубже…
***
…Они заканчивали обходить второй ярус, живых не было…
– А, революция! – Бушевал Петр. – Я знал! Нет, ну ты подумай! Я же знал, Андрюша! Я говорил им, что такая политика Россию до добра не доведет! Подумать только, они допустили страну до гражданской! Нет, но зато какой мощный рывок потом! Республика! Всеобщее образование! Земля в общественной собственности! Восьми часовой рабочий день! То о чем годами говорила наша интиллегенция, и на что власть предержащим было наплевать! Большевики у власти! Кто бы мог подумать! Я даже и не слышал про таких… Хотя Ленин, может быть, краем уха… Нет, не вспомнить. А кто же сейчас во главе страны?
– Товарищ Сталин.
– Сталин!.. – Какая звучная, сильная русская фамилия! Хорошо. Все-таки Россией должен и управлять русский вождь… Андрей, нет, ну это невозможно все переварить! Мне надо успокоиться! Уф, погоди.
– Да уж, успокойся, сделай милость. – Ты вопишь на всю эту пещеру. Мало ли кто здесь…
– Ты, прав. Ты прав. – Зашептал Петр. – Держи свою иерихонскую чудо-волынку под рукой. Нет, но какие новости. Андрей! Это просто потрясающе! Кому еще из людей выпадала такая редкая возможность заглянуть в будущее?!
– Рад, что ты счастлив…
– А, Андрей, да не дуйся ты.
– Ты не понимаешь.
– Да понимаю, понимаю. Ты боишься, что ты тоже окажешься человеком из прошлого. Но погоди, еще не случилось ничего страшного. Пока ты здесь самый современный. Может быть, твое время – это все еще настоящее.
– А если нет?
– Ты же сам сказал, – не накручивай раньше времени. Ух, нам бы только с тобой вернутся.
– А ты-то что будешь делать в мое время?
– Как что? Я офицер. Воевать с немцем конечно!
– Ты бывший царский офицер.
– А что, у вас в красной армии нет бывших царских офицеров?
– Есть конечно, и много. Но ты-то случай особый. Молодоват ты выходишь для царского. Ты если кому начнешь про себя рассказывать, тебя упрячут в психушку.
– А я не буду. Ничего. Сейчас война, выслужусь опять, сам. Только, что свои прежние заслуженные награды не смогу носить. Это жаль конечно.
– Это все при одном условии. Если мое настоящее, – как и твое – уже давно не далекое прошлое. А если мы с тобой все-таки встретим сейчас того самого – человека двухтысячного года?..
– Тоже неплохо. Ты представляешь, какого величайшего рассвета достигнет к тому времени Россия? Освобожденные образованные люди. Уже в твое время случился грандиозный скачок вперед. Как ты говоришь – электрификация всей страны! Трактора почти в каждой деревне! Невероятно! А что же тогда будет в двухтысячном году, Андрюша! Какой взлет науки! Культуры! Какие высоты человеческих отношений! Подумать только, я всегда считал себя пессимистом и циником. А ты меня почти излечил от этого, Андрей. С такими успехами страна может идти только к лучшему!
– Нет Петр, – покачал головой Андрей – извини, но ты от восторга потерял голову. К двухтысячному году наши потомки конечно уже давно построят коммунизм. Это факт. Но что в этом для нас? Хорошо если разница между привычным нам временем и настоящим составит лет десять-пятнадцать. Это уже чудовищно много, но можно наверстать. А если сто? Двести? Тысяча лет? Там не только техника, там даже люди совсем другие! И нам их не догнать. Мы будем дикари. Нет, Петя, хорошо если мы все же не слишком отстали от своего времени. Где родился – там и сгодился, это мудрая поговорка. Остается только надеяться, что вот это ружье в моих руках – это все таки продукция марсиан, а не наших далеких потомков.