Дельцы

- Сколько тебе перепадет при заключении контракта на нефть?

Брат уставился на него в изумлении.

- Господи! - воскликнул он. - Неужели же Гембл сказал тебе об этом?

- Кое-что сказал, а об остальном я догадался сам.

Оливер внимательно наблюдал за ним.

- Послушай, Аллан, - сказал он, - помалкивай насчет всего этого!

- Еще бы. Я вижу, что это меня не касается.

И тут Оливер вдруг весело рассмеялся.

- Скажи, Аллан, а ведь этот Гембл - умница, правда?

- Очень умен, - подтвердил тот.

- Знаешь, он уже полгода гоняется за этим подрядом, - продолжал Оливер, - и при этом так спокоен! Я никогда не видел более ловкой игры!

- Но как он узнал, кому из офицеров поручено проверить качество мазута и составить спецификацию?

- О, нет ничего проще. С этого все и началось. Сложнее было найти подряд, а уж разузнать имена офицеров - дело немудреное. В Вашингтоне с этим встречаешься на каждом шагу. Там все чиновники - взяточники.

- Понятно, - сказал Монтегю.

- Дела Гембла приняли плохой оборот, - продолжал Оливер. - Трест загнал его в угол. Но Гембл увидел свой шанс и все поставил на карту, чтобы добиться подряда.

- В чем тут все-таки дело? Какой ему прок от этой спецификации?

- В комиссии пять офицеров, и он так хитро подошел к ним, что теперь все они его близкие друзья и обращаются к нему за помощью. Вашингтон отправит пять совершенно разных спецификаций нефти, но все пять будут содержать один существенный пункт. Видишь ли, компания Гембла приготовляет особого рода мазут, содержащий какой-то компонент, - он мне сказал, какой именно, но я забыл. При этом мазут не становится ни хуже, ни лучше, но зато отличается от всякого другого. И вот во всех пяти спецификациях будет указано на необходимость содержания именно этого компонента, а во всем мире есть только одна компания, которая в состоянии предложить мазут такого качества. В результате Гембл - единственный его собственник получает контракт на пять лет.

- Славное дельце, - сухо сказал Монтегю. - И сколько же тебе перепадет?

- Он уплатил мне авансом десять тысяч, - ответил Оливер, - и я получу еще пять процентов прибыли за первый год, какой бы она ни была. Гембл говорит, что она составит не менее полумиллиона. Так что, ты видишь, овчинка стоила выделки!

И Оливер рассмеялся над собственными словами.

- Гембл завтра уезжает домой, - прибавил он. - Так что моя работа окончена. Я, может, больше его никогда не увижу до того момента, когда его четыре удивительные дочки не созреют для ярмарки невест!

14

Монтегю вернулся в Нью-Йорк и окунулся в работу. Выборы, на которых должна была баллотироваться его кандидатура на пост президента Северной миссисипской железной дороги, собирались провести не раньше чем через месяц, но дел у него было предостаточно. Ему, конечно, придется вернуться на Миссисипи и жить там, так что следовало завершить свои дела в Нью-Йорке. К тому же Аллану хотелось подготовиться к своим новым обязанностям по управлению железной дорогой. Благодаря любезности генерала Прентиса, Монтегю познакомили с президентом одной из крупных трансконтинентальных железнодорожных магистралей, и Аллан начал изучать систему служб. Он снова отправился на юг, чтобы проконтролировать работу геологов и проконсультироваться с инженерами.

Прайс проводил свои мероприятия по осуществлению контроля над дорогой, не обращая внимания на старую администрацию. Однажды он послал за Монтегю и познакомил его с неким мистером Хаскинсом, которого предполагалось избрать вице-президентом дороги. По его словам, Хаскинс, в прошлом президент Южной теннессийской дороги, хорошо знаком с практикой железнодорожного дела, так что Монтегю мог на него положиться.

Хаскинс был жилистый, нервный человек с плохим характером и злым языком; Он поклонялся сильным мира сего, и, общаясь с ним, Монтегю получил много любопытных сведений относительно управления дорогами. Так, он узнал, что заметную статью в бюджете дороги составляли средства, получаемые от местных правительственных органов за право вести дорогу по территории городов и поселков.

Никому, похоже, и в голову не приходило, что можно добиваться разрешения иными путями. Монтегю не понравилась такая перспектива, но он промолчал. Далее, дорога должна была закупать рельсы и все необходимое у Миссисипской стальной компании и платить бешеные деньги, причем никто не интересовался предъявляемыми к оплате счетами.

Монтегю смутил и тот факт, что секретарь и казначей дороги получали беспрецедентно щедрое вознаграждение. Но это не подлежало обсуждению, поскольку они были родственниками Прайса.

Все это Монтегю пришлось проглотить, но однажды, дней за десять до выборов, когда Хаскинс пришел в его контору с тарифами оплаты инженеров и со своими собственными выкладками о предполагаемой стоимости новой ветки дороги, дело дошло до споров. В большинстве случаев цифры значительно превышали те, которые Монтегю наметил сам.

- Нам следует найти более выгодных подрядчиков, - сказал он, указывая на некоторые цены.

- Можно, конечно, и найти, но эти подряды предназначены специально для Компании железнодорожных насыпей.

- Я вас не понимаю, - сказал Монтегю, - я полагал, что мы для выявления претендентов на подряд помещаем объявление.

- Да, но в данном случае подряд останется за этой компанией.

- Вы хотите сказать, что мы не можем отдать предпочтение тому, кто предложит самую выгодную цену?

- Боюсь, что так.

- Прайс давал вам какие-нибудь инструкции по этому поводу?

- Да.

- Но я не понимаю, - сказал Монтегю, - что представляет собой эта Компания железнодорожных насыпей?

Хаскинс усмехнулся.

- Это предприятие самого Прайса.

Монтегю изумленно посмотрел на него.

- Самого Прайса? - повторил он.

- Его племянник - президент компании.

- Это новая компания?

- Да. Она организована специально для этой цели, - усмехнулся Хаскинс.

- И что она производит?

- Она ничего не производит, она только продает.

- Иными словами, - сказал Монтегю, - это прием, с помощью которого мистер Прайс намерен обирать акционеров Северной миссисипской железной дороги?