Заглянувшие в Бездну

Геннадий подбежал к Соломону, все еще сжимая телефон в руке.

— «Улисс»! — радостно сообщил он.

Соломон непонимающе сдвинул брови.

— Джеймс Джойс. «Улисс». Книга, которую накануне взял в библиотеке Алексей Муромский.

Соломон с досадой цокнул языком и качнул головой. Еще одна не самая лучшая новость за сегодняшнее утро. Парень, который, по его же собственным словам, двадцать лет вообще ничего не читал, вдруг берется за «Улисса» — поразительный прогресс. Вениамин Павлович, похоже, думал о том же — он, не останавливаясь, гладил усы и шевелил бровями, как будто мысленно репетировал речь, которую должен был произнести перед большим собранием заинтересованной публики.

— Комнату Муромского осматривали? Книга на месте? — спросил Соломон, обращаясь ко всем, кто находился в столовой.

— Мы решили пока ничего не трогать, — ответил Димон. — Я тоже, как все это увидел, первым делом подумал о Кане Аддамс.

Соломон одобрительно кивнул.

Минуту-другую все молчали. Ситуация не располагала к обмену впечатлениями. Кто-то понимал, а кто не понимал, тот догадывался, что ситуация — хуже некуда.

— Что скажешь, Вениамин? — угрюмо поинтересовался Соломон.

— Возможно, у Муромского случилось временное помутнение сознания, как следствие острого гематоксикоза. Он выпил сразу три гемокана — почти литр.

— Да? — В голосе Соломона вагон недоверия. — А я о другом подумал.

Снайдеров прекрасно понял, что имел в виду Соломон. Но это была именно та тема, касаться которой ему сейчас не хотелось. Поэтому он только хмыкнул неопределенно и в сто первый раз провел пальцами по усам.

«Может, тоже усы отпустить? — глядя на него, подумал Соломон. — Замечательный же способ уходить от ответов».

— Мы найдем его, — уверенно заявил Димон. — В течение трех-четырех часов. Готов поспорить.

— Не горячись, — осадил его Соломон.

— Голый и весь в крови — куда он денется? — стоял на своем воплощенный. — На него сразу обратят внимание. В машину или автобус не посадят. А если и посадят, то только чтобы полицаям сдать.

— А что, если он шоферу, так же как Старыгину, мозг отформатирует?

— Человек, внезапно лишившийся памяти — это тоже след. Замечательный след. Фрол, Лука и Геолог уже колесят по округе. Уверен, часа не пройдет…

Хлопнула входная дверь. Затем открылась дверь прихожей, и в столовую вошел Рушан. А вместе с ним высокая, стройная девушка с черными волосами, заплетенными в длинную тугую косу. Подол прямой темно-коричневой юбки доставал ей до щиколоток. Сверху на ней был надет просторный серый свитер ручной вязки. Ноги сведены вместе, руки скрещены в низу живота. Уверенный взгляд устремлен вперед.

— Здравствуй, Кана, — поприветствовал ее Соломон.

— Здравствуй и ты, Соломон, — спокойно, с достоинством ответила девушка.

— Рушан, полагаю, уже объяснил, зачем мы тебя пригласили?

Кана окинула взглядом помещение. Ненадолго задержалась сначала на кровавых пятнах возле холодильника, затем — на группе новичков.

— Откуда начать? — спросила она.

Соломон молча указал на открытую дверь на втором этаже.

Кана быстро поднялась по лестнице. Соломон, Димон и Снайдеров последовали за ней.

На пороге комнаты девушка замерла. Постояв неподвижно секунд сорок, она раскинула руки в стороны и ухватилась за дверной косяк. Тело ее качнулось сначала вперед, затем — назад. Как будто сильный поток воздуха пытался сначала затащить девушку в комнату, а затем, резко изменив направление, — выкинуть ее оттуда.

— Ему было больно, — тихо произнесла Кана. — Очень больно… Он никогда прежде не испытывал подобную боль.

— Гематокриз, — прокомментировал Вениамин Павлович. — Острая, неудовлетворенная потребность в крови.

Кана продолжала, будто не слышала его:

— Он лежал на полу. На боку. Скорчившись. Без сил. — Она сделала два шага вперед и развела руки в стороны. — А еще он был зол. Страшно зол на всех вокруг.

— Почему? — удивленно произнес Димон.

— Потому что он корчился на полу от боли, а все остальные в это время спокойно спали в своих кроватях, и никто не спешил прийти ему на помощь.

— Но никто же не знал, что его здесь скрутило.

— В такие минуты об этом не думаешь.

Димон искоса посмотрел на Соломона, но ничего не сказал. Ему никогда не приходило в голову, что его наставник тоже мог когда-то пережить гематокриз. А то и не один.

Кана резко опустила руки вниз, переплела пальцы и повернулась в сторону двери.

— Он сам дополз до двери, открыл ее и выбрался на галерею.

Соломон с досадой цокнул языком — уже в который раз за нынешнее утро.

— А ты на что надеялся? — грустно посмотрел на него Вениамин Павлович.

— У него в комнате мог быть припрятан гемакон, — ответил Соломон. — Многие новички так поступают, боясь остаться без крови.

— О чем вы? — непонимающе посмотрел на них Димон.

Кана направилась к выходу. Она шла быстро, так, будто не видела людей, стоящих в дверном проеме. Соломон едва успел отскочить в сторону.

Переступив порог, Кана остановилась.

— Здесь он испугался. Очень сильно испугался.

— Что его напугало? — спросил Соломон.

Кана бросила взгляд по сторонам.

— Он испугался, что утратил все свои способности.

— Ты можешь сказать, что он умеет?

На губах Каны мелькнула холодная злая ухмылка. Совершенно лишняя, чужая на ее лице. Как будто на миг сквозь лицо девушки проступило чье-то другое.

— Лучше спроси, что он не умеет, — сказала Кана и сделала шаг к лестнице.

На следующем шагу она будто споткнулась и чуть не упала. Да так и замерла, выставив руки перед собой.

Димон тем временем зашел в комнату, быстро заглянул в стол, под кровать, поднял и снова бросил подушку. Новичок еще не успел обрасти личными вещами. Так что и искать было негде.

— Книги нет, — выйдя, сообщил он Соломону.

Наставник лишь плотнее сжал губы и молча кивнул.

Димон бросил взгляд на Снайдерова — тот тоже был мрачнее неба в грозу.

Происходило что-то, чего Димон не понимал. И ему это категорически не нравилось. Однако сейчас было не лучшее время для того, чтобы начать выяснять отношения.

Кана медленно двинулась вперед. Будто слепая, она держала руки вытянутыми перед собой и прежде, чем сделать шаг, носком туфли проверяла пол.

Снизу на них смотрели ничего не понимающие жители дома.

Добравшись наконец до лестницы, она схватилась рукой за перила.

— Помогите мне спуститься вниз, — произнесла она едва слышно.

Димон подбежал к девушке, легко подхватил ее на руки и сбежал вниз по лестнице.

— Он вывернул себя наизнанку, — прошептала Кана ему на ухо, когда Димон снова поставил ее на пол.

— Что? — непонимающе сдвинул брови Димон.

— Иначе бы он не смог проделать этот путь, — с болью в голосе почти простонала Кана.

— Ну, по идее, он вообще должен был потерять сознание, — прокомментировал ее слова Вениамин Павлович. — А придя в себя, он минимум час не мог бы даже пальцем пошевелить.

— Что не так с этим парнем? — спросил Димон.

— Идем к холодильнику, — Соломон взмахом руки указал направление.

— Нет, нет, нет! — протестующе затрясла головой Кана. При этом на лице ее появилось выражение запредельного, неконтролируемого рассудком ужаса. — Именно там все произошло!

Соломон взял девушку за плечи и повернул к себе лицом.

— Что там произошло?

— Он принял решение, — тихо, одними губами произнесла Кана.

— Ты уверена?

На лице Каны вновь появилась чужая злая ухмылка, будто шрамом рассекшая лицо девушки.

— Тот, кто знает, — молчит.

Лицо Соломона сделалось пепельно-серым.

— Он ушел?

— Да.

— Он вернется?

— Нет.

— И что нас теперь ожидает?

— Я не ясновидящая.

Соломон порывисто обхватил девушку за плечи и прижал к груди.

— Прости, — шепнул он ей на ухо. — Прости, что заставил тебя пройти через это. Но я должен был убедиться.