Заглянувшие в Бездну

— Сей момент, — подобострастно улыбнулся полковник и потянулся к телефону.

— Нет-нет, — остановил его брюнет. — Проследите, пожалуйста, за всем сами.

— То есть… — С растерянным видом полковник указал сначала на себя, а затем на дверь.

— Да, — коротко кивнул брюнет.

До Джамалова наконец-то дошло, что его выставляют из его собственного кабинета. Но возразить ему было нечего. Опершись одной рукой о стол, полковник тяжело поднялся на ноги. Он будто бы постарел сразу лет на двадцать. Шаркову, несмотря ни на что, даже жалко его стало. Но жалость — это чувство, недостойное победителя.

— Вадим Ринатович, — окликнул брюнет уже взявшегося за ручку двери полковника. — Чай на двоих, — он указал на себя и Шаркова.

Джамалов уныло кивнул и вышел за дверь.

Брюнет положил руки на стол и соединил кончики пальцев так, что смартфон, планшет и блокнот с ручкой оказались внутри образовавшегося круга.

— Вы знаете, что это? — спросил он, взглядом указав на значок, приколотый к лацкану пиджака.

— Полагаю, «В» означает «Вечность», — ответил Шарков.

— Верно, — кивнул брюнет. — Я — глава спецотдела, куратор сектора Комитета Вечной Безопасности. Все силовые структуры «Вечности» на территории нашей страны находятся под моим контролем. Бапиков Юрий Станиславович. А вы?..

— Старший лейтенант Шарков.

— Нет-нет, — протестующе взмахнул двумя пальцами Бапиков. — Не люблю я все эти ваши армейские штучки. Давайте без «так точно» и «никак нет» и просто по имени-отчеству.

— Шарков Игорь Викторович.

— Итак, я слушаю вас, Игорь Викторович. Убедите меня в том, что я не зря выставил полковника Джамалова за дверь.

— Вадим Ринатович — хороший человек, — сказал Шарков.

— Интересное начало, — улыбнулся одними губами Бапиков.

— Но при этом он человек старой формации. Методы, к которым он привык, в настоящее время не дают результатов. Ну или почти не дают. Вы сами слышали, он сказал, что ни за что не позволил бы организовать побег семи альтерам. Ни при каких обстоятельствах он не пошел бы на такой риск. Даже если в результате мы можем получить намного больше того, что рискуем потерять.

— То есть Джамалов боится рисковать?

— Джамалов не в состоянии объективно оценивать риски.

— Потому что он стар?

— Нет. Потому что он привык к своей должности, к своему месту, к этому кабинету, — коротким взмахом руки Шарков указал сначала на полковничий стол, затем на портрет спин-протектора. — Основной критерий его оценки — рискует ли он в случае неудачи потерять все это. И если ответ положительный, то риск считается недопустимым.

— Допустим, что так. Ну а каковы ваши критерии оценки?

— Я знаю, какую опасность представляют собой альтеры. Реальную опасность, а не ту, о которой постоянно говорят в СМИ. Я знаю, что воплощенный, которого мы ищем, действует не в одиночку. С каждым разом он действует все более дерзко и нагло, значит, у него есть какая-то база для подготовки, есть ресурсы, есть осведомители. Он уводит куда-то похищенных у нас альтеров, следовательно, у него есть надежное укрытие. Стоит ли рискнуть семью находящимися у нас в руках альтерами, используя их как приманку, если в результате мы получим возможность прихлопнуть всю базу этих негодяев? Я полагаю, что да, следует пойти на риск. Потому что, пока мы будем продолжать ждать счастливого случая, группа боевиков-альтеров будет разрастаться, вербовать новых сторонников и совершать новые акции.

— Понятно, — кивнул Бапиков. — Вы ведь долгое время работали ловчим?

— Я и сейчас все еще возглавляю группу ловчих. Полковник Джамалов снял нас со всех заданий и велел заниматься поисками воплощенного.

— Значит, вы в курсе, что основным и неукоснительным требованием при захвате альтеров является то, что альтер не должен пострадать. Что бы ни происходило, ловчий обязан защищать жизнь альтера даже ценой своей собственной жизни.

— Разумеется.

— Вы никогда не задумывались, почему мы это требуем?

— Я полагаю, что мы не хотим давать повода другим альтерам, пока еще находящимся на свободе, начать открытое сопротивление.

Бапиков поджал губы и покачал головой.

— Других вариантов нет?

— Я нашел только такое объяснение.

— Хорошо, к этому вопросу мы вернемся позже. Теперь расскажите мне про вашу операцию. Главным образом, меня интересуют два вопроса. Первый: как вам удалось подкинуть альтерам наживку? Второй: как вы собираетесь вытянуть улов после того, как наживка оказалась заглочена?

— Все началось с моего знакомства с доктором Карцевым, Виктором Фридриховичем.

— Главврачом сорок пятого пансионата, который сейчас находится в изоляторе.

— Его уже взяли? Я не знал.

— И его, и всю охрану, как внутреннюю, так и внешнюю. И даже техников, обслуживающих систему безопасности, — Бапиков едва заметно улыбнулся. — Мы ведь еще не знали, что это ваша спецоперация, и предполагали, что альтерам помогал кто-то из находившихся внутри.

— Так оно и есть. Это был доктор Карцев.

— Выходит, вы с ним действовали заодно.

— Да. И его-то как раз следует выпустить. Без него ничего не получится.

— А остальных?

— До остальных мне дела нет. Степень их вины я оценивать не берусь. Могу только сказать, что никто из них не был посвящен в наши планы. Мы с доктором Карцевым лишь указали альтерам время и место. Все остальное они проделали сами — проникли на территорию пансионата и вывели тех, кто там содержался. А это значит, что служба охраны сработала из рук вон плохо.

— Понятно, — Бапиков вновь открыл ручку и сделал пометку в блокноте. — Как?..

Его прервал очень деликатный, может даже осторожный, стук в дверь.

— Войдите!

Дверь открылась. Катя перед собой сервировочный столик, в кабинет вошла официантка. Высокая, стройная, длинноногая, со светлыми волосами, уложенными в высокую прическу, она бы запросто могла сойти за фотомодель, надевшую кружевной передник только ради фотосессии.

— Где я могу накрыть для вас столик? — спросила она низким грудным голосом.

— Зачем далеко ходить, — Бапиков указал на стол перед собой, — давайте прямо сюда.

— Как скажете.

Официантка подкатила сервировочный столик к столу для заседаний и принялась за дело. Сначала она поставила перед Шарковым и Бапиковым блюдца с золотыми каемочками и гербами, на них — чашки с такими же каемочками и гербами, а на краешки блюдец — ложечки золоченые, тоже с гербами. Взяв в руки заклейменный гербом чайник, она хотела наполнить чашки, но Юрий Станиславович остановил ее.

— Спасибо, мы все сделаем сами.

— Как скажете, — снова не стала спорить официантка.

Вслед за чайником на стол для заседаний стали перемещаться тарелки и тарелочки со свежевыпеченными булочками с маком и изюмом, с блинами, с пахлавой, с пирожками и бубликами, розетки с семью сортами варенья и примерно столько же — с джемом, большая масленка с желтым куском сливочного масла, тарелка с нарезанными кубиками и тонкими ломтиками сырами, другая тарелка — с мясной нарезкой, несколько сортов паштета, вазочки с икрой, черной и красной, несколько сортов рыбы, белой и красной, соленой и копченой…

— Все! Довольно! — воскликнул Юрий Станиславович, когда в руках у официантки появилось большое круглое блюдо с суши.

— Вы уверены, что вам больше ничего не надо? — спросила девушка. — А то у меня еще есть…

— Нет! С нас довольно!

— А это? — официантка взглядом указала на блюдо с суши.

— И это не надо!

Девушка разочарованно пожала плечами, поставила блюдо на сортировочный столик, сказала:

— Приятного аппетита. — И удалилась вместе со столиком и тем изобилием изысканных яств, что еще на нем оставались.

Бапиков обвел взглядом заставленный тарелками, блюдами, чашками, розетками и вазочками стол и обескураженно развел руками.

— Кажется, я сказал Джамалову, что чай нужен для двоих.

— Полковник решил не ударить в грязь лицом, — улыбнулся Шарков. — Наглядная иллюстрация перестраховочного стиля работы, о котором я говорил. Нужно непременно выставить на стол все, что есть в буфете, даже если тебя попросили принести только чашку чая.