Страница 16 из 21
В тот же вечер добрался я до Карлоу и заехал в лучшую гостиницу. На вопрос хозяина, кто я и куда держу путь, я отвечал, следуя наставлениям кузена, что я из уотерфордских Редмондов, а направляюсь в колледж Святой Троицы в Дублине, где намерен пройти курс наук. Увидев по моей наружности, шпаге с серебряным эфесом и плотно набитой сумке, с кем он имеет дело, хозяин сам, без спросу, прислал мне наверх кувшин кларета и, разумеется, не обидел себя, составляя счет. В те благословенные дни ни один порядочный джентльмен не ложился в постель без доброй порции подобного снотворного, а так как в день своего первого выхода в свет я решил разыграть бывалого джентльмена, то, уж будьте уверены, в совершенстве исполнил эту роль. Волнующие события истекшего дня, мой отъезд из дому и поединок с Квином и без того затуманили мне голову, а винные пары довершили дело. Но не думайте, что во сне мерещилась мне смерть капитана Квина, как это наверняка было бы с каким-нибудь слабонервным мозгляком! Нет, я не таков! Никогда после честного поединка не знал я дурацких угрызений совести, но прежде всего принимал в соображение, что, раз человек в отважном бою рискует головой, он должен быть последним дураком, чтобы стыдиться своей победы. Итак, в Карлоу я спал сном праведника; выпил за завтраком порядочную кружку легкого пивца и закусил его тостом, а разменяв свой первый золотой, дабы заплатить по счету, не забыл раздать слугам щедрые чаевые, как оно и полагается истинному джентльмену. Так начал я первый день своей самостоятельной жизни и в таком же духе продолжал и дальше. Ни один человек не попадал в такие переделки, как я, ни один не испытал такой щемящей бедности и тяжких лишений; но всякий вам скажет, что, покуда имелся у меня золотой, я тратил его с щедростью лорда. В будущем своем я нимало не сомневался, уверенный, что человек такой внешности, таких дарований и такой храбрости везде пробьет себе дорогу. К тому же в кармане у меня звенели двадцать гиней, - этих денег, по моим расчетам (весьма ошибочным, как оказалось), должно было хватить месяца на четыре, а тем временем судьба позаботится о моем благосостоянии. Итак, я продолжал свой путь, напевая про себя или беседуя со случайными прохожими, и встречные девушки, завидев меня, ахали от восторга - что за душка джентльмен! Что до Норы из замка Брейди, все это отодвинулось куда-то вдаль, точно между вчера и позавчера пролегло по меньшей мере десятилетие. Я поклялся, что, только достигнув величия, вернусь в родные края, и, как вы увидите из дальнейшего сдержал слово.
Б ту пору на королевской столбовой дороге царило куда большее оживление, чем наблюдается сейчас, во времена почтовых карет, которые за несколько десятков часов доставляют вас из одного конца королевства в другой Дворяне путешествовали на собственных конях или в собственных экипажах и проводили по три дня в пути, который нынче занимает не больше десяти часов. Таким образом, у путника, направляющегося в Дублин, не было недостатка в приятном обществе. Часть дороги из Карлоу в Наас я проделал в обществе вооруженного джентльмена в зеленом с позументом кафтане и с нашлепкой на глазу, скакавшего из Килкенни на кряжистой кобыле. Мой попутчик задал мне обычные вопросы: куда я еду и как мамаша не побоялась отпустить свое дитятко без призора, - ведь на дорогах, слышно, пошаливают. На что я, выхватив из кобуры пистолет, ответил, что у меня с собой надежное оружие, оно уже сослужило мне верную службу и при случае опять меня выручит; но тут показался какой-то конопатый малый, и, пришпорив гнедую кобылу, мой попутчик пустился вскачь. Догонять его я не стал, моя лошадь была слабее, и я щадил ее, мне хотелось еще этим вечером добраться до Дублина и, по возможности, в пристойном виде.
Подъезжая к Килкуллену, я увидел толпу поселян, окруживших одноконный портшез, а в полумиле от нее, взбираясь на косогор, улепетывал как будто мой давешний приятель в зеленом кафтане. Выездной лакей, надсаживаясь, орал: "Держи вора!" Но никто не трогался с места: стоявшее кругом мужичье только смеялось его испугу и наперебой подшучивало над забавным дорожным приключением.
- Что же ты не шугнул его своей хлопушкой? - говорил один.
- Эх ты, трус! - корил лакея другой. - Сплоховал перед капитаном! Даром что он одноглазый!
- Вперед, как твоя миледи соберется куда ехать, пусть лучше тебя дома оставит, - советовал третий.
- Эй, любезные, что здесь за шум? - поинтересовался я, въезжая в толпу, но, увидев, что дама, сидящая в портшезе, смертельно бледна и напугана, хорошенько щелкнул плетью, заставив грубиянов отойти подальше. - Что случилось, сударыня, отчего вы в таком расстройстве? - спросил я, сорвав с головы шляпу и осадив кобылу у самого окошка портшеза.
Дама сообщила мне, что она жена капитана Фицсай-монса и направляется в Дублин к мужу. На ее портшез напал грабитель, и хоть этот дубина, ее слуга, вооружен до зубов, он сразу же запросил пардону; когда грабитель их остановил, в поле рядом работало человек тридцать поселян, но ни один не бросился на помощь, - мало того, эти изверги называли его "капитаном" и желали ему удачи.
- Что ж, это свой брат, бедняк, - сказал один из крестьян, - мы и желаем ему удачи!
- Наше дело сторона, - сказал другой. А третий пояснил, ухмыляясь, что это небезызвестный капитан Френи. Два дня назад он в Килкенни откупился от выездного суда присяжных, тут же у ворот тюрьмы сел на свою лошадь и уже на другой день ограбил двух судейских, объезжавших округу.
Я приказал этим канальям вернуться к своей работе, если они не хотят познакомиться с плетью, и принялся, как только мог, утешать миссис Фицсаймонс в постигшем ее несчастье. Много ли она потеряла? Все решительно! Злодей взял у нее кошелек, где лежало больше сотни гиней, а также драгоценности, табакерки, часы, и две алмазные пряжки от башмаков капитана, ее мужа. Я от души посочувствовал ей и, заключив по выговору, что передо мной англичанка, посетовал на огромное различие между обеими странами, заметив, что у нас дома (имея в виду Англию) такие ужасы просто невозможны.
- Как, стало быть, и вы англичанин? - воскликнула она в крайнем удивлении. На что я ответил, что да, я англичанин и горжусь этим - я и вправду гордился; и я не встречал ни одного добропорядочного ирландского тори, который не желал бы сказать того же о себе.