Страница 2 из 10
Цветок смиренный, безотрадно Я возросла в глуши лесной, Где дождь меня стегал нещадно, Глумился ветер надо мной.
Но вот фиалку в день ненастный Приметил чей-то добрый глаз, И путник, сжалясь над несчастной, Еe сорвал и спас!
С тех пор, вдали родной долины, Мне бурь не страшен произвол, Я на груди у Каролины Нашла приют от горьких зол.
Цветы - увы! - недолговечны... Недолго же и мне цвести, Хотя мне дышится беспечно У девственной груди!
Мой аромат с моим дыханьем Она впивает с лепестка И каждым тихим колыханьем Напоминает: "Смерть близка!" Но есть поэт... Он век свой длинный Отдаст, чтобы на той груди Узнать блаженства час единый, А там - хоть смерть приди!
Пер. Н.Вольпин
8. ДЖЕК-ВЕСЕЛЬЧАК (1840) (Из цикла "Подражания Беранже")
От политической волны Трещат в отчизне снасти: Трон судят левые сыны За правые напасти. Чтоб уберечь родной очаг От злобного кипенья, Сошел с небес Джек-Весельчак В улыбчивом смиренье.
Стал троном шаткий табурет, Периною - солома, И Джек частенько был согрет Щербатой кружкой дома. Портрет подружки юной он У зеркала повесил И, этой роскошью пленен, Беспечен жил и весел.
Он доброте учил скупца, Зазнайку - покаянью, Слепца - прозренью мудреца, Джек знал свое призванье. Простак-философ отыскал Мораль в кувшинных недрах И тут же школу основал "Георгий - змия недруг".
Когда законник на селе Хулил налог на пиво, Джек, твердо стоя на земле, Мех осушал шутливо. Дрался за чин и злато всяк, Чтоб оказаться в лордах, Вдали от них Джек-Весельчак Гулял в штанах протертых.
"Не вхож я в храм, - он говорил, И красть в нем не пытался..." Пока в почете Коббетт {1} был, За Миллера {2} Джек взялся. Ведь праздный смех - не кабала В странице календарной, И беззаботно жизнь текла В молитве благодарной.
Джек, славя Божью красоту, Снимал смиренно шляпу: "Отец небесный, я не чту Ни Лютера, ни Папу. Дай веру тем, кто вышел в путь, Нет слаще этой ноши. Не верю в кару я отнюдь Лишь в милость Твою, Боже!
И камень - помня твой урок Я в ближнего не кину; У турка тоже есть свой Бог, И даже у брамина. Безгрешны помыслы мои, Душа творенью рада; Живя улыбкою земли, Не верю в муки ада..."
Джек умер; вне мирской тщеты Он жил без верхоглядства, Познав богатство нищеты И нищету богатства. И ты, богач, и ты, бедняк, Отныне путь твой ведом: Коль жив в душе Джек-Весельчак, Конец придет всем бедам.
Пер. А.Солянова
9. КОРОЛЬ КАНУТ {3} (1842)
После многих лет правленья вдруг Король Канут устал: Он так долго жег и грабил, резал, дрался, убивал. Мрачный, он бродил у моря и следил за валом вал...
Рядом Канцлер и Епископ, как две тени с давних пор, Сзади идут стража, свита, королевский пестрый двор, Капелланы и министры, менестрелей звонкий хор.
Всю их жизнь они ловили каждый жест его и взгляд: Он нахмурит брови - тотчас исподлобья все глядят, Засмеется - начинают скалить зубы все подряд.
Был в тот день Король не в духе. Все при нем смолкало вмиг. Слушая певцов - зевал он, сумрачен его был лик, За обедом - Королеве придержать велел язык.
"О Милорд,- спросил Лорд-Канцлер, недовольны Вы вином? Или мясом, что сегодня подавали за столом?" "Чушь,- ему монарх ответил, дело здесь совсем в другом!
Снедь, глупец,- тщета, пустое, ДУШУ мне сжигает боль! Я велик - нет ровни в мире! Но тяжка моя юдоль: Я устал...". Тут кто-то крикнул: "Кресло хочет наш Король!"
И Лорд-Канцлер чуть заметно подал знак лакеям тут. Тотчас двое слуг-гигантов кресло мягкое несут, И устало опустился на атлас Король Канут.
"Я врагов разбил,- вскричал он, всех, а было их - не счесть! Где есть в этом мире слава, как моя, то Бог лишь весть!" Двор ему ответил эхом; "Где такая слава есть?!"
"Для чего мне королевства? Я устал, я стал седой. Сыновья давно мечтают видеть труп холодный мой. Я хочу заснуть спокойно под могильною плитой.
Совесть жалит грудь змеею! Как вернуть покой опять? Я лампады зажигаю по ночам не в силах спать Призраки воспоминаний обступают вдруг кровать.
Всюду кровь, огонь, руины... Смерть идет по городам, Девы стонут, жены воют по зарезанным мужьям..." "Совесть,- провещал Епископ, очищает душу нам.
Но, Милорд, о том, что было, нужды нет и вспоминать: Все забыла и простила Вам Святая Церковь-Мать, На ее друзей нисходит постоянно благодать.
Ведь по Вашей воле храмы вырастают тут и там, Все церковники возносят славу Вам и Небесам! Вы ж о смерти говорите! Это странно слышать нам".
"Нет,- Король ответил,- скоро я покину этот свет..." Все, пустив слезу, вскричали: "Сир, не говорите "Нет", Вы сильны, бодры, здоровы Вам бы жить еще сто лет!"
"Жить сто лет?! - взревел Епископ. Да в уме ли все вы тут! Тысячу прожили люди, а божественный Канут Должен жить гораздо дольше, чем все смертные живут!
Жил Адам, жил Каин, жили Енох и Мафусаил {4} Девять сотен лет. Молюсь я, чтоб Король их пережил!" "Так и будет,- вставил Канцлер, у него достанет сил".
"Вообще,- изрек Епископ, Королю надгробный груз Не грозит: не для бессмертных тот communis omnibus*! * участь всех смертных (лат.). Утверждать иное, Канцлер, есть безбожье, я клянусь!
Врач в искусстве врачеванья не идет в сравненье с Ним. Даже мерзкую проказу Он развеет, словно дым; Даже мертвого разбудит прикасанием своим.
Ведь заставил вождь Израилев солнце на небе светить И луну стоять на месте, чтоб врагов своих разбить {5}. И Король наш, без сомненья, может то же повторить!"
"Ты уверен, мой Епископ, враз Король воспрянул вдруг, Что смогу остановить я в поднебесье солнца круг, И луну, и это море, что всегда шумит вокруг?
Что отступят эти волны по желанью Короля?" "Здесь,- склонил главу Епископ, Ваши море и земля..." Встал Канут и крикнул: "Волны, вам повелеваю Я!
Океан, раб непокорный, стоя здесь, у бездн морских, Повелитель твой желает, чтобы ты, бунтарь, утих! Прекрати свое дыханье! Отступи от ног моих!"
Но в ответ ему зловеще заревел тогда прибой, И могучая стихия, издавая страшный вой, Короля и всех придворных прочь отбросила волной.
И Канут корону сбросил, больше не чинил вреда, Чтил Того, Кому подвластны небо, суша и вода. И в тот час, когда погасла в небесах его звезда Умер он. Но Паразиты на земле живут всегда.