Вирус смерти

- Дверь куда? - Острогин выпрямил спину и погасил сигару.

- Куда угодно. На другую планету. В другое измерение. В астральный мир. Что мы знаем об окружающем? Ничтожно мало... Откуда-то взялись и Фауст, и Тролль. Они похожи как близнецы-братья. Почему? Они оба знали и умели то, что не знает и не умеет никто. Откуда эти знания и умения?

- Любопытно, - кивнул Острогин. - Тогда получается, что в начале восьмидесятых Фауст пришел из загадочного неземного мира с какой-то своей целью. Вышел на контакт с руководством КГБ, убедил его в необходимости сотрудничества.

- Операция "Брама", - кивнул я. - Это была демонстрация возможностей точечных микровоздействий. Тест. Он убедил в чем-то руководство КГБ.

- У Фауста были какие-то свои цели. Для них он готовил группу "Тень", заключил со вздохом "Эверест".

- А может, Фауст просто хотел предупредить нас о нависшей опасности? О том, что из неведомого далека придет тьма. И создать противодействие этой тьме.

- Возможно... Тролль каким-то образом переиграл его, - Острогин опять зажег сигару. - Девяностый год. Фауст гибнет. Потом разваливается государство, и предупреждения о какой-то информационной агрессии выглядят Просто смешно - не до этого. Уходят люди, которые знали эти секреты. Даже я, руководитель Центра, не знаю ничего! конспирировались, идиоты.

- Тем временем Тролль, убрав главную опасность, начинает действовать, продолжил Веня. - И летят один за Другим по волнам эфира, ползут в полосы газет информвирусы. Тролль бодро шагает к какой-то цели.

- К какой? - спросил О строгий.

- Неизвестно. Может быть, заурядное мировое государство. Но я не думаю, что все так просто. Какие цели и стремления могут быть в мире, из которого он пришел? Разве мы способны ответить на эти вопросы? - пожал плечами "Лобачевский".

- Нет, - согласился я. - Может, станет более понятным, когда ты расшифруешь информацию... В общем, Тролль развертывает кипучую деятельность. Он вооружает людей, подвергает их психологической подготовке и сколачивает из них боевые команды. Сильно уступающие группе "Тень".

- Почему уступающие? - осведомился Острогин. - Наверняка методики подготовки у него с Фаустом были похожие.

- Дело не в методиках. Дело в учителе. Просто Фауст мог лучше раскрывать дремлющие резервы. Тролль тут работал похуже. Зато он вытворял чудеса с кодированием психики. Он накладывал на своих помощников новые личности, почти полностью подавляющие старые.

- Хорошо, предположим, это какая-то иная цивилизация, - Острогин усмехнулся. - Господи, что мы обсуждаем, слышали бы меня в Кремле... Где техническое превосходство? Какое-нибудь супероружие, супероборудование? Где оно?

- А почему вы думаете, - спросил Веня, - что эта цивилизация - или с кем мы там имеем дело - обладает более высокими технологиями? Возможно, они преуспели только в перемещениях в иные миры и в информтерроризме?

- Что дальше? Кто гарантирует, что рядом с нами нет больше таких, как Тролль? - осведомился требовательно Острогин, как будто мы отвечаем за появление этой нечисти на Земле. - Кто поручится, что не придут еще?

- Может, взорвав объект "X", мы закрыли дверь в их мир, - сказал я.

- А может, и нет, - возразил Веня.

- Что ты собираешься делать? - посмотрел на меня внимательно Острогин.

- Я пока еще генеральный директор фирмы "Техносервис-М". Покуда я тут ерундой занимался, у меня бизнес стоял. Деньги мимо текли. Центы и доллары. Буду работать.

- Ты же расшифрован, - нахмурился Острогин -Подручные Тролля, если они остались, знают, кто ты такой И однажды придут посчитаться.

- Вот я и подожду их.

Я снова стал бизнесменом. Дисциплинированная секретарша вежливо отвечала на звонки посетителей, назначала встречи и поила меня кофе. Англичане и финны вели со мной переговоры о взаимовыгодных контрактах. Я посещал светские тусовки, презентации, один ночной клуб, где собирались "новые русские" из числа сильно цивилизовавшихся бизнесменов, позабывших многие недавние привычки бандитов с большой дороги. Кроме того, мы с Матькой не прочь были заглянуть на огонек в московский кошачий клуб. Мои мысли витали вокруг новой выставки и того, как бы найти ей хорошую пару. Матька и мое отсутствие, и мое появление восприняла без особых эмоций, с достоинством, как и положено аристократкам. Впрочем, хорошее отношение она все-таки выражала, время от времени терлась о мои ноги пушистым боком и мурлыкала. Пока она жила вне дома, ее приучили к "Вискасу", больше ничего есть она не желала, а мне не нравилось, что она питается химической дрянью. Но о вкусах не спорят. И нужно уважать права кошек на нравящуюся им еду. Пришлось кормить ее консервами и пытаться вновь приучить к вареной рыбе.

Между тем зима перевалила за середину. Москва продолжала жить, как и раньше - болезненно-беспокойно, отчасти в страданиях, отчасти в сумасшедшем, припадочном веселье. Город гнил замусоренными улицами и вместе с тем взрастал восстанавливаемыми храмами. Что-то непонятное было в этой суете. Что-то непонятное было во мне. Я изменился. Я чувствовал присутствие рядом неизвестности. Пугающей. Опасной. Я ждал. Вся моя жизнь превратилась в ожидание.

По всем правилам мне нужно было менять крышу. Изменять внешность с помощью пластической операции, привычки. Чтобы те, с кем я общался, не узнали меня,

а это нелегко. Нас чаще узнают не по форме ушей и губ, а по привычным движениям, интонациям. Я должен был стать другим человеком. Ценность расшифрованного специалиста моего профиля резко падает. За исключением некоторых случаев. Таких, как сейчас, когда он служит живцом.

Я жил под страхом пули снайпера, взрывного устройства, подложенного в машину рядом с моей. Меня постоянно прикрывали мои ребята... Но за это время моя персона почти ни у кого не вызвала интереса. Разве только еще у парочки рэкетирских бригад, которые вежливо пытались выяснить, под кем мы стоим. Таких отморозков, как Каратист, больше не попадалось. Публика вежливая, учтивая; услышав об отмазке, о которой я позаботился, они сразу исчезали.

26 марта мне позвонил некто. Вежливо сообщил пароль, который мне оставил Фауст на самый крайний случай. Незнакомец назначил встречу. Я был прав. Ничего не закончилось. Игра продолжалась. В нее вступали новые фигуры, и я даже не знал, на чьей они стороне.