Морфы

- Ты был плохим мальчиком? - проскрежетал Кошмарыч. Не знаю как пацан, а я немедленно пообещала себе быть хорошей девочкой. По крайней мере, на лекциях мастера точно.

- Но - дед Мороз не может быть Крампусом, - дрожащим голосом пробормотал мальчишка. И чего он до сих пор не просыпается? Разве что Кошмарыч его удерживает во сне... Интересно, а он так может? - Это же не наша сказка...

Острые когти того чудовища, в которое превратился мой преподаватель, вспороли мешок с подарками, только вместо карт или подарков оттуда в облаке черной пыли высыпались угли.

- Хорошая вещь — глобализация, - прохрипел Кошмарыч с глухим смешком. Для мальчишки это оказалось слишком. Сон вспыхнул и свернулся, выкидывая нас за свои пределы.

Я наконец смогла разглядеть преподавателя. Что ж, теперь было видно, что это мастер Кошмаров, а не просто так, теоретик какой.

- Это было обязательно? - спросила я. Страха почему-то не было. Наверное, потому что я уже выросла и ко мне такое чудо прийти не могло. Ну или потому что глаза у Крампуса были прежние. Серые и равнодушные.

- Не люблю таких вот, - пояснил Кошмарыч, с каждым словом всё больше становясь собой. - В самом лучшем случае такие мальчики вырастают в нудных скептиков, в худшем они отравляют жизнь окружающих до тех пор, пока кто-то не ломает свою жизнь о неожиданно хрупкие конечности и черепушки этих мальчиков. И потом, он ведь не чуда хотел. Он хотел показательной смерти. А мы тут не фокусы показываем.

Я могла бы сказать, что как раз в основном фокусы. Эти дети проснутся, и всё останется по-прежнему. Больные будут больными, сироты — сиротами, а этот пацан найдет под ёлкой подарки, а не кучку угля. Но я промолчала. Для Кошмарыча в этом было что-то личное, и в этот раз я не собиралась влезать со своими догадками.

- Некоторые вещи просто происходят, - наконец произнес Кошмарыч. - Вне зависимости от того, хороший человек перед нами или нет. И вот некоторые люди просто озлоблены. Сами по себе. Не от того, что в их жизни случились плохие вещи. А от того, что они сами — та плохая вещь, что случилась с кем-то.

- Я с этими новогодними праздниками поседею скоро, - только и сказала я, выражая этим всё свое мнение не только о последнем происшествии, но и работе с Кошмарычем, постоянной тоской, которая оставалась со мной под блеском всей этой сновидческой мишуры.

- Не стоит, - как обычно равнодушно ответил мастер. - Тебе не пойдет.

- А, ну если только из-за этого, - буркнула я себе под нос, чтобы оставить последнее слово за собой.

- В Новый год отдыхаем, почти никто не спит, а кто спит — в особых снах не нуждается, - тем временем продолжал Кошмарыч, не обращая никакого внимания на мое недовольное лицо. - Я смотрел твой рейтинг, и вот что удивительно — хотя среди первокурсников ни у кого нет таких высоких показателей по кошмарам, я не могу поставить тебе зачет. Ты понимаешь, почему?

Я заинтересованно пыталась пальцем проковырять дырку в шубке.

- Понимаешь, - кивнул Кошмарыч. - Нет ни одного кошмара, который ты создала бы сама, а не попала в него как кур в ощип. За невезучесть у нас зачеты пока еще не ставят.

- А зря, - снова буркнула я. - Вот кому я в новогодние праздники могу с кошмаром присниться?

- Список висит там же, где запись в Снегурки, странно, что ты не заметила, - отозвался Кошмарыч. - Не такой уж маленький список, между прочим. На фоне обжорства многим будут кошмары сниться. Но договоримся на берегу — я не приму от тебя очередной героической смерти. Ты должна пугать, а не пугаться.

- Хорошо, - кисло ответила я, и с облегчением шагнула прямо в коридор Университета. Лишь теперь я поняла, как помог мне мастер, ненавязчиво отправив подальше — я поняла, что только сейчас начала дышать полной грудью. Крампус или что это там было — напугал меня куда сильнее, чем я представляла.

Я долго копалась в списке, выбирая что-то по вкусу, и наконец остановилась на каком-то типе с фобией змей. С бестиологией у меня было не очень, а вот Жюль уже дошел до химерологии, и я собиралась немного сжульничать. Самую капельку.

… - Чудесно, - спустя пару часов Кошмарыч с недоумением оглядывал меня и смущенного Жюля. - Юноша, вы-то зачем связались с этой девицей?

Не думаю, что он хотел меня обидеть, но прозвучало это не очень. Впрочем, я готова была это пропустить мимо ушей, если он сумеет нам помочь.

- Мы друзья, - отозвался Жюль, стараясь не встречаться со мной взглядом. Я виновато шевельнула хвостом и едва не сбила стоящую в углу кабинета старинную вазу.

- То есть, вы со всеми друзьями такое проделываете? - уточнил Кошмарыч скептически. Жюль шмыгнул носом. У теоретиков черный рыцарь появлялся редко, и поэтому те к нему не привыкли как мы.

- Ольгу спасает только то, что её сновидец проснулся от ужаса, - продолжил Кошмарыч. - А пути получения этого результата нами не прописаны. Но что с вами делать, юноша, я пока не знаю. С одной стороны, вы определенно обогнали свой курс — делать химер из студентов вы начинаете курсе на четвертом, не раньше. С другой стороны, вернуть ей нормальный облик вы не смогли, так?

- Так, - прошептал Жюль, отчаянно краснея. - Я даже пробовал поцелуем...

Настала моя очередь краснеть. Глупо получилось.

Жюль сумел сконструировать для меня иллюзию, которая почти не отличалась от реальной материи снов, он нарисовал отличный хвост и волосы как у Медузы Горгоны, и вышло просто отлично. Мой сновидец не проснулся в то же мгновение, как меня увидел, лишь потому, что от страха примерз к месту.

А потом я вернулась в нашу комнату, и мой облик остался со мной.

Даже попытка нарисовать поверх этой иллюзии иллюзии нормального моего облика и то не сработала. Тогда мы и подумали о поцелуе. Лягушки же превращаются в принцев от этого, чем горгона хуже?