Морфы

Я подержала его на раскрытых ладонях, привыкая к ощущению. Конечно, можно было найти дневник дома и пролистать, но именно этого катастрофически нельзя было делать. Я должна была «прочитать» интересующую меня информацию прямо во сне.

Наконец я решилась и открыла первую страницу. Какой круглый детский почерк! Я и забыла, что только в восьмом классе решила изменить это и начала мельчить. Даже интересно, что здесь. Кроме снов, конечно. Я рассчитывала, что за одну ночь пролистаю всю не такую уж толстую тетрадь — она всего-то склеена их двух общих, перепишу всё необходимое и весь фокус будет в том, чтобы сохранить эту информацию прямо во снах, не перенося в реальность. Не только записать прямо тут, но и сделать так, чтобы записи сохранились. Вообще-то справедливо — иначе как я буду учиться в Университете? Без конспектов.

Но память безжалостно швырнула меня в глубины дневника, и вроде бы прошло всего несколько лет, а я не могла оторваться от своих корявых строк, читая о том, как ходила в кино с друзьями. Прошло с тех пор всего четыре года, я даже школу еще не закончила, но ни с кем из них уже не общаюсь. Как брала в библиотеке книги — я правда читала всё это? Как злилась на маму из-за какой-то ерунды...

- Залипла, - констатировал Вест, появившийся рядом со мной словно из воздуха. Я скосила на него взгляд, и очарование старых записей исчезло. Я поспешно достала приготовленную записную книжку — точно такая же у меня была и в реальности, и принялась выписывать сон. Но разговор решила поддержать. Мало ли, уйдет сейчас, а я снова зачитаюсь.

- Ну и залипла, - начала я точно не с самой умной фразы. - Тебе-то какое дело? Как ты вообще в мой сон попал?

- Это не сон, так, заготовочка, - ничуть не обиделся Вест. На это, собственно, и была вся надежда. - А что я тут делаю, могла и сама сообразить. Догадалась же попросить моего научрука за тебя поручиться, так он ведь не сам будет следить за тем, чтобы ты точно поступила! Ох, и попала ты с ним, мать.

- Что значит, попала? - я заволновалась, но переписывать сон не перестала. Такую глупость, что мне тогда приснилась, нарочно не придумаешь и вряд ли потом вспомнишь. - Ты сам мне сказал обратиться к нему.

- Сказал, - согласился Вест. - Обратиться, Ольга! Я не говорил тебе просить о поручительстве мастера кошмаров! Он же теперь от тебя не отстанет просто так! Только если научишься работать с идеально проработанными добрыми снами, а это знаешь как непросто в плане эмоций?

Разумеется, я тут же решила, что раз это сложно, то именно это я сумею обязательно. Кровь из носу, а избавлюсь от пристального внимания Кошмарыча.

- И потом, - продолжал возмущаться Вест. - Всем известно, что не бывает женщин с мастерством в кошмарах. Это тупиковый путь.

И конечно же, я немедленно поняла, что мне ни жить ни быть, надо суметь стать мастером кошмаров. Чудесно, и как я собираюсь эту задачу сочетать с той, предыдущей? Ох уже эта поперечность, над которой всегда насмехался отец! Но мне прямо до зуда хотелось поступить так, как от меня не ждали. Теперь еще бы узнать, чего от меня ждут меньше...

Впрочем, пока мои мысли хаотически скакали как взбесившиеся белки, руки-умнички продолжали писать, и постепенно записная книжка заполнялась перечислением снов. Хоть одно из семи заданий я практически выполнила. Проблем еще не составляло задание с упоминаниями снов в литературе — всё-таки я планировала стать журналисткой, и делать обзор литературы училась последние два года, а читала я очень много, буквально «глотая» книги.

Вот со всем остальным было не так весело, но впереди у меня еще было три с половиной дня.

- Ольга, тебе нужна помощь? - утомленный своими же возмущенными воплями Вест некоторое время молчал, но собственная деятельная натура не давала отдыха и требовала еще что-то придумать. Вот и придумал, судя по всему.

- Насколько я помню, помогать абитуриентам нельзя, - заметила я, слушая его вполуха - мне оставалось записать еще два сна.

- Это да, - с готовностью согласился Вест. - Но ты можешь на мне потренироваться рассказывать, а если мое излишне выразительное лицо тебе само что-то подскажет, то тут мы ничего не сможем поделать.

Я внимательно изучило его сияющее готовностью лицо. Вообще-то раньше я упорно избегала его рассматривать. Ну не нравился он мне. Бывает такое ведь, чтобы просто не нравился?

Ничего особо отталкивающего я в его лице не увидела — лицо тонкое, слегка вытянутое — лошадиное. Но при этом довольно привлекательное. Глаза чуть раскосые, но с выразительные, глубокого темно-карего оттенка. И тонкие брови вразлет — просто на зависть девчонкам, которые такие силятся с помощью щипчиков соорудить. Он весь был тонким: тонкие губы, острый нос с узкими ноздрями, плотно прижатые уши. И это касалось не только лица — он был довольно высоким и худощавым, хоть предпочитал сутулиться, длинные руки естественным образом завершались узкими длиннопалыми ладонями. Всё вместе это одновременно и выглядело довольно привлекательно и почему-то отталкивало.

- Налюбовалась? - Вест всё также сиял желанием помочь, но его чуть раскосые глаза смотрели насмешливо, а губы дернулись точь-в-точь как у его научрука.

Вот! Вот что мне не не нравится! Все прочие встреченные мною тут люди были совершенно обычными — такими же как в реальности, эти же двое напоминали плохо загримированных темных магов из какой-то глупой сказки. Кошмарыч еще и в какой-то рыцарской броне и плаще с чешуей ходит, этот хоть одевается нормально. Но впечатление все равно производит не очень.

- Вполне, - лучше вернуться к своему блокноту, чем краснеть, разговаривая с Вестом. Всё-таки неудобно общаться с кем-то, кто тебя ненамного, но старше. Никакая эрудиция не поможет — в острословых пикировках у него обязательно окажется больше опыта. - Меня больше всего беспокоит вопрос про самый незапомнившийся сон.