Страница 39 из 137
Жители века пластиков, мы уже позабыли об универсальном и первостепенном значении кожи в жизни наших предков. Древние моряки использовали кожу для изготовления бегучего такелажа, а иногда обшивали кожей борта своих лодок. С глубокой древности кожа так или иначе обувала человечество. В течение тысячелетий она служила одеждой как аристократам, так и крестьянам. Она была необходима для тысячи кустарных и сельскохозяйственных ремесел и служила неоценимым материалом в быту, где ей находили самое разнообразное применение, начиная от мехов для раздувания огня в очаге и кончая узорчатыми сафьяновыми переплетами на редкостных книгах.
До XV века в походы выходили армии обутых в кожу пехотинцев и конников, восседавших на кожаных седлах с кожаными поводьями в руках; отдельные солдаты были снабжены кожаными щитами или одеты в доспехи из толстой кожи. За прочность и долговечность кожа оставалась в почете у воинов даже после того, как огнестрельное оружие свело на нет ее защитную функцию. В XIX веке кожа еще долго. и широко использовалась в вещевом снабжении армии.
Еще до открытия обеих Америк кожа для военной амуниции была известна в разных местах Западной Европы как особый товар под названием “bufle”, “buffle” или просто “buff”[49]. Это была очень прочная, хотя и мягкая кожа светло-желтого цвета. Название ее происходит от греческого слова, означающего «дикий бык»[50], отражая предпочтение, которое древние отдавали шкурам туров — диким предкам крупного рогатого скота.
К середине XV века как тура, так и единственного другого европейского представителя дикого быка — зубра (а позднее — бизона) — охотники уже уничтожили, и за неимением другого сырья кожа выделывалась из шкур домашних быков гораздо худшего качества. Так было повсюду, за исключением Португалии, где продолжали выпускать продукцию не хуже прежней из ввозимых извне шкур загадочного животного, которого португальцы называли “bufalo”. Его происхождение и местообитание они держали в строжайшей коммерческой тайне.
Португальцы обнаружили его, когда в 1415 году направили свои корабли к берегам Западной Африки. Этим таинственным животным был в действительности африканский дикий буйвол. Португальские охотники привозили буйволовые шкуры домой, где из них выделывали отличную кожу, продававшуюся по повышенной цене по всей Европе.
Этому первому буйволу предстояло разделить свое название с другим видом после того, как Васко да Гама, обогнув в 1498 году мыс Доброй Надежды, взял курс на восток и приплыл к Малабарскому побережью Индии. Там он обнаружил азиатского дикого буйвола, чья шкура обладала желанными качествами, присущими африканской разновидности. Шкуры азиатских буйволов, которых для отличия от первого вида называли «водяными буйволами», закрепили монополию португальцев на выделку буйволовых кож.
Третий вид дикого быка также был открыт португальцами — возможно, в то же время, что и второй, — на западном побережье Атлантического океана.
Этим третьим был североамериканский бизон. Огромное животное — взрослый бык весил больше тонны и достигал четырехметровой длины и двухметровой высоты в холке — беспрепятственно кочевало по континенту, чувствуя себя как дома от Северного полярного круга до берегов Мексиканского залива.
Американский бизон приспособился к существованию в самых разнообразных условиях природной среды. Границы района его обитания включали и субарктические болота с порослью черной ели, альпийские луга, Великие равнины, массивы густых лиственных лесов на востоке и субтропических — на юге. Здесь были бизоны по крайней мере четырех различных разновидностей: степной бизон; лесной бизон — более крупный и более темный, обитавший в лесах Северо-Запада; орегонский бизон — горная разновидность степного, и, наконец, восточный бизон — самый крупный и самый темный из всех, родной обителью которого была покрытая лесами восточная половина континента{68}.
С какой стороны ни посмотреть, все эти разновидности развивались в исключительно благоприятных условиях. Пережив двух равных им по силе доисторических хищников — саблезубого тигра и гигантского волка, они в течение от двадцати до сорока тысячелетий без особых трудностей сосуществовали с коренными жителями Северной Америки. К 1500 году их насчитывалось, вероятно, более 70 миллионов — пожалуй, это был самый многочисленный вид крупных млекопитающих на Земле.
История кровавой бойни степного бизона известна сравнительно хорошо, чего не скажешь о восточном бизоне, история истребления которого была предана полному забвению. Ни историки, ни биологи, кажется, не имеют никакого представления об истинной численности его первичной популяции до пришествия европейцев или о преобладании этого вида среди прочих крупных травоядных Атлантического побережья.
Покрытый черной шерстью лесной великан — восточный бизон — выделялся среди своих сородичей не только громадным ростом и парой самых больших изогнутых рогов, но и исключительно толстой шкурой, которую могло проколоть разве что очень острое оружие. Для местных пеших лучников и копьеносцев (вспомним, что домашние лошади появились в Америке лишь с приходом испанцев) охота на восточного бизона была неимоверно трудным делом. По этой причине и отчасти в связи с обилием более доступной дичи лесные индейцы редко нападали на восточных бизонов. Тем не менее северо-восточные племена иногда шли на такой риск, чтобы заполучить огромную, косматую шкуру — лучшего одеяния для сна на зимнем холоде нельзя было придумать. Вполне возможно, что несколько таких шкур, украденных или выменянных первыми португальцами у индейцев восточного побережья, и положили начало весьма доходной торговле бизоньими шкурами в Новом Свете.
В течение первой трети XVI века монополию на торговлю шкурами североамериканских бизонов держали португальцы, но затем про бизонов проведали французы. После своего путешествия в 1542 году вверх по реке Св. Лаврентия де Роберваль отметил, что местные жители «питаются также мясом оленей, кабанов, бизонов и дикобразов…». В следующее десятилетие французы уже сами вели бойкую торговлю бизоньими шкурами, а к середине столетия фактически вытеснили из торговли португальцев. В районе залива Св. Лаврентия два племянника Жака Картье «из года в год продолжали выменивать у туземцев шкуры взрослых бизонов [и] их телят». Сферу своей торговли французы распространили и на юг. Педро Менандез[51] раздраженно писал своему властелину — испанскому королю Филиппу II — о вторжении французов на побережье: «В 15,65 году, как и в предшествующие годы, индейцы привозили шкуры бизонов на каноэ по реке Потомак для французов, обосновавшихся на побережье залива Св. Лаврентия. За два года французам доставлено 6000 шкур».
В скором времени выделанные во Франции шкуры бизонов уже пользовались отменной репутацией. Как писал Шарлевуа, «в нашем мире нет ничего лучше [этой шкуры]; она легко поддается выделке, и кожа из нее получается необыкновенно прочная, но вместе с тем мягкая и нежная, словно замша». По словам бристольского купца Томаса Джеймса, по прочности она не уступала моржовой и в большом-количестве поставлялась в Англию, где целые полки облачались в мундиры из этой кожи. По крайней мере один из них — знаменитые «буйволы» — получил свое название благодаря кожаной экипировке своих солдат.
Вначале англичане отставали в дележе этого богатства. Тем не менее к 1554 году они по крайней мере узнали со слов Джона Лока, что слон «больше трех диких быков, или бизонов». А к 1570-м годам им уже было известно, что представляет собой настоящий американский бизон. «Эти животные размером с корову, их мясо очень вкусное; из шкуры получается хорошая кожа, а из волос — шерсть… уже десять лет, как слухи о их полезных свойствах дошли до ушей англичан».
49
Buffle (фр.) — буйвол, американский бизон; буйволовая кожа; buff (англ.) — буйволовая или толстая бычья кожа. — Прим. перев.
50
Это слово означает различных представителей семейства быков: буйвола, бизона, зубра, тура и пр.
51
Испанский адмирал, колонизатор Флориды (1519–1574). — Прим. перев.