Страница 37 из 137
Повеление промышленных кругов было исполнено, и пекан вновь появился на острове Антикости и в отдельных районах Новой Шотландии и Нью-Брансуика. К сожалению, эти большие куницы не оправдали своего существования в качестве орудия истребления древесных дикобразов и зайцев, и, естественно, целлюлозно-бумажная промышленность потеряла к ним всякий интерес. Тем временем вновь появившиеся, правда в умеренном числе, рыболовы пробудили интерес к ним в других кругах. Пойдя им навстречу, провинциальные ведомства охоты и рыболовства открыли сезон охоты на этих животных с капканами. В 1976 году были «законно» отловлены 64 пекана в Новой Шотландии и 172 — в Нью-Брансуике, что, как полагают, составляет до 80 % от общего числа родившихся в этом году животных.
Если пекан не найдет столь же могущественного покровителя, как целлюлозно-бумажная промышленность, то вероятность, что он выживет, будет в лучшем случае сильно поколеблена.
Если пекан имел пусть хотя бы бывших защитников среди современных ему людей, то у росомахи{67} их не было вовсе. Величиной со среднюю собаку, этот неуклюжий зверь внешне напоминает медвежонка. Природа наделила росомаху крепкими когтями, острыми зубами, удивительно прочной шкурой и стальной мускулатурой. Все это, вместе взятое, служит ей защитой от возможных врагов.
Первобытный человек не угрожал ее существованию. Аборигены относились к «маленькому медведю» с невольным почтением, видя в нем олицетворение хитрого духа, постоянно норовившего сыграть с ними злую шутку. Росомаха удивительно умело отыскивала и успешно растаскивала запасы провианта, спрятанные людьми или животными. Индейцы реагировали на это по-своему: не пытаясь уничтожать расхитителей, они сооружали на деревьях бесхитростные тайники, добраться до которых животным было не под силу.
Не столь пассивны были европейцы. Владельцы складов приходили в ярость, когда росомахи, преодолевая массивные заграждения из бревен, земли и даже камней, растаскивали запасы их провизии. Особенно эти люди свирепели в начале сезона пушного промысла, когда убеждались, что расставленные ими капканы первыми навещали росомахи, которые не только пожирали попавшихся в капканы животных, но, казалось, в знак особого презрения к охотникам спускали пружину с поставленных капканов и оставляли на них свои испражнения.
В глазах европейцев росомаха не обладала какими-либо привлекательными свойствами. Ее жесткое и пахучее мясо считалось почти несъедобным, а довольно грубый мех ценился невысоко. Пришельцы окрестили ее «индейским дьяволом», видя в ней свирепого зверя, наделенного сатанинским коварством. Приписываемые ей кровожадность и ненасытная прожорливость (среди других кличек и такая, как «обжора»[45]) сделали росомаху объектом беспощадной мести. Однако в силу ее сообразительности и умения избегать охотничьих капканов и ружей одолеть росомаху никак не удавалось, пока человек в конце концов не нащупал слабое звено в ее обороне. Большая любительница падали — чем гнилее, тем лучше, — росомаха оказалась особенно незащищенной от применения ядов.
Важно понимать, что слово «траппер» часто вводит людей в заблуждение. С самого начала, как только европейцы начали торговлю мехами в Северной Америке, трапперов можно было бы с успехом именовать «отравителями». Капканы и силки, конечно, были существенной частью смертоносного снаряжения трапперов, однако последние не менее часто пользовались мышьяком и стрихнином, да и другими ядами, которые они могли достать. Они продолжают ими пользоваться и поныне. Несмотря ни на какие запрещающие законы, некоторые современные «трапперы» перешли к использованию новых усовершенствованных ядохимикатов страшной разрушительной силы, которые обычно применяются правительственными организациями Канады и США против «лесных вредителей и хищников».
Примерно с 1700 года яд считался и считается по сей день единственным надежным средством уничтожения росомах. Зимой 1948/49 года я какое-то время провел в северной Манитобе в компании одного белого траппера. Однажды он обнаружил что-то похожее на расплывчатый след росомахи, пересекавший систему его капканов. Траппер немедленно среагировал на это, соорудив для нее несколько «приманок» из куч протухших внутренностей карибу, обильно присыпанных цианидом. В последующие дни, обходя вместе с ним его капканы, я заметил валяющиеся возле «приманок» трупы погибших животных: трех лисиц, рыси, сорока — пятидесяти воронов и кукш, а также двух ездовых собак из ближайшего индейского лагеря. Это были обычные «побочные» продукты ремесла трапперов-отравителей. Однако саму росомаху мы так и не нашли — возможно, ее просто не было поблизости. В ту зиму было выменяно только пять шкур росомах по всей Манитобе к северу от озера Оленье на территории площадью более 500 000 кв. км. А прежде она считалась главным местом обитания этих животных.
Вначале росомаха населяла большую часть северной половины континента от Тихого океана до Атлантического, проникая на юг от берегов Северного Ледовитого океана по меньшей мере до штатов Орегон и Пенсильвания. Это был один из самых распространенных и процветающих хищников. Сегодня росомаха исчезла из более чем двух третей района прежнего обитания. Ее истребили на острове Принца Эдуарда, в Новой Шотландии, Нью-Брансуике и в северных штатах США. Росомаха считается редким, практически исчезнувшим видом и в большинстве остальных мест ее обитания, включая Лабрадор и большую часть провинций Квебек и Онтарио. В течение охотничьего сезона 1976/77 года не было отмечено ни одного случая добычи росомахи восточнее Квебека, хотя к тому времени ее мех уже считался ценным товаром.
Волос росомахи обладает уникальной способностью препятствовать образованию на нем кристаллического инея. Инуиты и индейцы, зная это свойство, отделывали мехом росомахи капюшон своей парки. Растущая популярность подбитой мехом парки перешла в 1960-х годах в моду, и такая парка стала в наше время почти непременным атрибутом зимнего отдыха на свежем воздухе, особенно для путешествий на аэросанях и т. п. средствах передвижения. Поэтому шкура росомахи, прежде не представлявшая почти никакой ценности, стала пользоваться повышенным спросом. Если к 1980 году за шкуру хорошего качества платили 200 долларов, то в настоящее время высококачественная невыделанная шкура росомахи может стоить до 500 долларов. А завтра… кто может сказать?
Ясно одно. Поскольку росомаха стоит на грани вымирания, ее шкура будет считаться все большей редкостью и, следовательно, будет расти ее рыночная стоимость. И если мы не воспрепятствуем этому, смертельная спираль взвинченных цен сделает свое дело.
Согласно высказанной мною выше гипотезе, название «рыболов», которое носит сейчас пекан, возникло, вероятно, в применении к родственному, но совершенно другому виду, ныне стертому с лица Земли. Оно могло бы исчезнуть и из памяти людей, если бы не найденные в XX веке в штате Мэн остатки костей неизвестного науке животного в кухонных отбросах древних индейских поселений. По своему строению они напоминали кости норки, хотя и превосходили их размером. Поэтому зоологи и окрестили неизвестное животное «гигантской норкой». Ниже я сделал попытку разобраться в истинной природе этого создания и, хотя бы частично, восстановить историю исчезнувшего вида.
Первые европейские торговцы обнаружили в Новом Свете многих уже известных им животных, а одно из тех, которых они не знали, казалось, сочетало в себе признаки нескольких знакомых им видов. Формой тела и походкой оно напоминало борзую, в то время как своими повадками и проворством походило скорее на кошку. Рыжий, как у лисицы, мех был короче и гуще лисьего, напоминая скорее куний, а формой головы он был похож на выдру. Зверек вел водный образ жизни, охотясь за рыбой вдоль скалистого морского побережья и у отдаленных от берега островов.
45
Glutton (англ.) — обжора, росомаха. — Прим. перев.