Трагедии моря

Небольшой, но яркий пример действенности подобной политики привела одна торонтская газета в августе 1981 года. Она писала: «В центральных и северных районах провинции Онтарио должностные лица Службы охраны природных ресурсов были вынуждены убить более 36 черных медведей, поскольку поздний урожай [диких ягод] вынудил медведей выйти из лесов и приблизиться к населенным районам». Вот так прилежные «хранители природы» заботятся о запасах охотничье-про-мысловых животных. Не мудрено, что эта должностная порода людей не выходит у вас из головы и порой становится поперек горла.

«Более населенные районы», очевидно, включают в себя национальные парки. В период между 1950 и 1979 годами смотрителями канадских национальных парков Джаспер и Банф были убиты 523 и насильственно изгнаны 547 черных медведей. Популяция черного медведя этих двух огромных парков в настоящее время «оценивается» всего в 300 голов. Принятая практика подчеркивает неизбежность господства людей в этих «природных заповедниках», а слишком большое количество медведей, черных или гризли, очевидно, вредит «активному отдыху гостей национальных парков». Вред, причиняемый диким животным человеком, разумеется, не в счет.

Воспользовавшись текущей оценкой канадской «потенциальной добычи» в 30 000 черных медведей в год, предложенной экспертами провинциальных и федеральных служб, охотники, надо полагать, смогут пролить достаточно крови в свое удовольствие… пока что. Но когда последние черные медведи уйдут вслед за своими белыми и бурыми собратьями, на кого же тогда обратят свой взор наши бедные охотники?

Глава 8

Носители мускуса

Почти все виды ценных пушных зверей северо-восточной Америки переживают падение численности, но, пожалуй, лучше всего будет рассказать об этом на примере так называемых мускусоносов (большинство из них — обладатели ароматических желез, выделяющих мускус): куницы, рыболова, горностая, выдры, росомахи и норки{64}. Едва ли не все они высоко ценились за густой короткий мех, изделия из которого пользовались большим спросом у европейской буржуазии. Именно эти зверьки издавна обеспечивали постоянный приток пушнины из Нового Света.

Из всего этого семейства сначала наибольший интерес вызывала у покупателей куница. Величиной с небольшую кошку, она блистала роскошным одеянием из мягкого густого меха различных оттенков — от темно-желтого до красновато-коричневого, порой почти черного. Шкурки всех куниц всегда были в хорошей цене, особенно редкой американской куницы, мех которой стоил так дорого, что был доступен разве что членам королевской семьи.

Куница встречалась повсюду, где южнее границы тундры росли хвойные леса, в том числе в большинстве штатов Новой Англии. Для хищника она отличалась необычайно высокой численностью, разумеется, пока ее добыча — в основном это были белки, кролики и другие мелкие млекопитающие — водилась в лесах в достаточном количестве.

В середине XVIII века Джосселин сообщал о «бессчетном» числе куниц в Новой Англии; в 1749 году два канадца с двумя индейцами добыли за одну зиму в районе реки Норт-Уэст-Ривер на Лабрадоре 400 куниц. Даже в 1902 году траппер-одиночка добыл 300 куниц в той части острова Антикости, которую еще не посещали охотники.

К середине 1700-х годов французы ежегодно экспортировали от 30 000 до 40 000 шкурок куниц, в большинстве своем попавшихся в капканы индейцев в Новой Шотландии и Нью-Брансуике. В то же время большие партии куньих шкурок шли на экспорт из Ньюфаундленда и из колоний Новой Англии. В 1768 году капитан Картрайт писал о куницах Ньюфаундленда: «Эти создания заполонили весь остров, они чаще других зверей становятся добычей охотников на пушного зверя… они следуют за людьми по каждой протоптанной ими тропинке; запах провизии привлекает их в людские жилища, [и таким образом] они становятся легкой добычей человека».

К началу XIX века куница, казавшаяся ранее неисчислимой, стала исчезать в результате хищнического промысла, и к концу 1800-х годов она была уже редким зверьком в восточной части Северной Америки, даже во внутренних районах Лабрадора. Джон Роуан рисует нам печальную картину истребления в 1870-х годах оставшихся экземпляров этих проворных маленьких хищников:

«В последние годы трапперы добывают куниц с помощью яда, закатанного для предохранения от непогоды в катышки жира. Случается, что какая-нибудь ворона взлетает с одним из таких катышков… и падает замертво на землю, где ее подбирает лисица. Таким образом, помимо животных, найденных трапперами, погибает много и других». В тот же период Токе сообщал с Ньюфаундленда: «Хотя раньше индейцы [из племени микмак] добывали их в огромном количестве, сейчас они встречаются редко».

В первые десятилетия XX века куница. уже считалась исчезнувшей на острове Антикости и совершенно исчезнувшей с острова Принца Эдуарда. В 1950-х годах она пропала на острове Кейп-Бретон, почти со всей остальной территории Новой Шотландии и большинства районов Новой Англии и стала редкостью в восточном Квебеке и на Лабрадоре.

После этого были приняты некоторые меры по спасению куницы от полного ее истребления. Животное было взято под защиту на Ньюфаундленде и в Новой Шотландии, где, возможно, еще сохраняются остаточные популяции численностью в несколько десятков или сотен особей. Кроме того, пробовали вновь завезти этот вид в некоторые другие районы, включая Нью-Брансуик, где он ранее был полностью уничтожен. Однако, лишившись привычных мест обитания, куницы уже в силу одной этой причины вряд ли смогут когда-нибудь восстановить свою численность или хотя бы приблизиться к ее первоначальному уровню.

Гибкая грациозная выдра — одна из самых привлекательных представительниц млекопитающих нашего края. Сейчас ее встретишь не часто, не то что во времена первых контактов с людьми, когда этот многочисленный доверчивый зверек служил одним из главных источников пищи как рыбакам, промышлявшим летом треску, так и первым поселенцам. На восточном побережье нашего приморского региона обитают, по-видимому, две разновидности выдры хотя официальная наука этого не признает. Та, что поменьше — обычно с коричневым мехом, — редко достигает более 1,2 метра в длину и водится в пресных водоемах. Другая — длиной 1,5 метра живет в морской воде и имеет такую темную окраску, что кажется порой совсем черной. Мои соотечественники с Ньюфаундленда и Лабрадора четко различают их не только по внешнему виду, но и по повадкам и качеству меха{65}.

Во всяком случае, одна большая «морская» выдра вот уже несколько лет живет в моем владении на мысе острова Кейп-Бретон или рядом с ним. Она редко попадается мне на глаза, но зимой, по-видимому охотясь за кроликами, она пользуется тропами, проложенными в снегу моими снегоступами; следы, оставленные ею, почти вдвое крупнее следов «обыкновенной» выдры. Однажды летом 1977 года она вышла из леса на открытый берег и очутилась в сотне метров передо мной, когда я вышел на прогулку с моими тремя собаками. Они тут же рванулись за ней, но выдра не двинулась с места и, привстав на задние лапы, ожидала их приближения. Собаки в замешательстве остановились в нескольких метрах от нее, после чего выдра — сама величиной с собаку — с равнодушным видом спустилась к берегу и, войдя в воду, неторопливо уплыла в море. Этот индивидуум, как и другие ему подобные, удаляясь от берега, ныряет на глубину в несколько саженей[44] за мидиями и гребешками. Чтобы разгрызть раковину и съесть моллюска, выдра располагается в уединенном местечке на продуваемой ветрами галечной отмели, где она и, конечно, ее предки оставили целую кучу пустых раковин. Подобного поведения я никогда не наблюдал у обыкновенных выдр.

Похоже, что первой от рук европейских пришельцев пострадала «морская» выдра. Приблизительно в 1578 году Антони Паркхёрст сообщал: «Выдру мы [рыбаки] можем добывать повсюду, ее здесь [так же много, как и медведей],— убивайте, сколько вашей душе угодно». В начале следующего столетия Дени писал: «Внешне она очень смахивает [на французскую выдру], но отличается от нее тем, что она… длиннее и темнее». Почти все ранние толкователи, говоря о выдре, употребляли слова «весьма обычна», «широко распространена» или «имеется в изобилии», причем, судя по контексту, речь идет о «морской» выдре. В 1768 году Картрайт писал о том, что выдра населяет острова, расположенные севернее Ньюфаундленда; в конце столетия охотники на пушного зверя, живущие на берегу залива Иксплойтс-Бей, усиленно ставили на нее капканы.

44

Морская сажень = 6 футам = 182 см. — Прим. перев.