Страница 17 из 28
Укладывается и то, что основная доля арийской гаплогруппы R1a в Иране находится в Восточном Иране, и составляет примерно 20 % от населения Ирана, которое в подавляющем большинстве имеет ближневосточную гаплогруппу J2. Но J2 – это уже результат исламских нашествий в конце 1 тысячелетия нашей эры. На западе Ирана доля арийской гаплогруппы R1a вообще минимальна, и составляет только 3 %. Так что все разговоры о «ираноязычных» древних славянах лишены всяких оснований, если за «ираноязычность» принимать фактическую связь с Ираном. Не было значительной прямой связи древних славян с Западным Ираном. Только с Восточным, и с Индией, и то как результаты арийских миграций. Поэтому и западно-иранские языки такие молодые, середина 1 тысячелетия до нашей эры.
Вот так ДНК-генеалогия расставляет по местам и соединяет в единую систему разрозненные и конфликтующие обрывки сведений истории, антропологии, лингвистики, которые, казалось бы, и составляли систему.
Три положения можно подчеркнуть, исходя из вышесказанного.
Первое – что ДНК-генеалогия начинает служить науке. То, что еще несколько лет назад казалось каким-то развлечением, оказалось, дает истории, антропологии, археологии, лингвистике возможность проверить концепцию, рассмотреть данные под принципиально другим углом, связать воедино казалось бы разрозненные части общей картины наших знаний об окружающем мире.
Второе – это исследование позволило решить целый ряд загадок, которые оставались загадками десятки, а порой и сотни лет. И это вовсе не потому, что автор такой знающий, а потому, что к его – и нашим – услугам оказался новый инструмент, ДНК-генеалогия. Оказалось возможным следить за передвижениями народов не с помощью лопаты и кисточки археолога, и не обмеряя черепа, не хитроумно расплетая созвучия и значения слов в живых и мертвых языках, не изучая древние фолианты в библиотеках и монастырях, а просто прослеживая за метками в наших ДНК. Они, эти метки, не могут «ассимилироваться», или «поглотиться» другими языками, культурами или народами, как это происходит тысячелетиями в рамках понятий истории, лингвистики, антропологии. Гаплотипы и гаплогруппы не ассимилируются. Их можно только физически истребить, но такое для всего народа бывает не часто. Гаплогруппы и гаплотипы упрямо пробиваются через любые ассимиляции, через тысячелетия, и не только пробиваются, давая нам знак о своем существовании, но и позволяют рассчитать время, когда жили их предки.
И третье, – автор хотел бы особенно подчеркнуть, что он вовсе не принижает значение археологии, лингвистики, антропологии, и не пытается их заменить. Автор стоит на плечах гигантов в этих и других областях знания. Специалистами в указанных научных дисциплинах проведена совершенно колоссальная работа, без которой выводы настоящего исследования повисли бы в воздухе. Их было бы ни к чему примерить. Главная цель автора – показать возможности методов ДНК-генеалогии специалистам по другим направлениям истории человечества.
В этом рассказе можно было бы посвятить значительную часть интерпретации данных, полученных с помощью ДНК-генеалогии, а именно интерпретации в рамках истории, лингвистики, антропологии, этногеографии. Например, отметить, что данные радиоуглеродного анализа древних стоянок в Европе часто (или обычно) указывают на времена 5800–6000 лет назад, как например 5820±130 лет назад в Польше, 5840±70 лет назад в северо-западной Англии, 5845±100 лет назад в северо-западной Ирландии по одним данным и 5500 лет назад в Шотландии по другим, и сопоставлять с данными по временам жизни общего предка рода R1a, которые действительно близки приведенным датировкам.
Но тогда надо пускаться в долгие обсуждения калибровок данных радиоуглеродного анализа, погрешности методов ДНК-генеалогии, и того, что стоянки – это одно, а выжившие предки, потомки которых живут в наше время – это несколько другое. Эти даты теоретически могут совпадать, и предки теоретически могли жить на древних стоянках с самого начала их, стоянок, существования, но более вероятно, что выживали и давали выжившее потомство не самые ранние обитатели стоянок. Но если все это обсуждать – это был бы не тот рассказ, и задачи у него были бы другими, и автор, скорее всего, был бы другой. Ясно, что времена жизни древних предков рода R1a примерно совпадают и с датировками соответствующих археологических культур на пути их, рода R1a, миграций, и с радиоуглеродными датировками стоянок, а если эти датировки несколько раньше, то это легко объяснить тем, что далеко не все потенциальные предки выживали.
На самом деле удивительно, что современные потомки рода R1a (а о нем сейчас речь) ведут свои непрерывающиеся ДНК-генеалогические линии со времен древних неолитических, и порой даже палеолитических стоянок, и это можно напрямую видеть по записям в наших Y-хромосомах, гаплотипах, и по картине мутаций в них вычислять времена этих стоянок и времена миграций человеческих потоков.
Конечно, есть соблазн отметить, или даже подчеркнуть, что даты жизни общих предков по всей Европе, найденные в настоящем исследовании с помощью ДНК-генеалогии, приходятся в большинстве своем на 4200–4900 лет назад, то есть на III тысячелетие до н. э., и это поразительно совпадает с данными историков. Как они пишут, именно в это время «закончилась индоевропеизация Центральной Европы земледельческими племенами индоевропейцев». Правда, не «индоевропейцев», а ариев, гаплогруппы R1a. Те, кто пошли на восток, стали праславянами, кто на запад – стали… в общем, у них много названий. Коротко говоря, европейцы.
Что заставило ариев двинуться на новые земли? Что вызвало почти непрекращающийся поток населения на новые территории? Честно говоря, это тоже не мой вопрос. Я бы предпочел, чтобы профессиональную интерпретацию этих данных делали профессиональные историки, антропологи, лингвисты. Они ответ знают лучше меня. Они пишут, что этот поток был вызван – и в свою очередь вызвал сам – новыми хозяйственными и техническими достижениями, в частности, молочным хозяйством, новой технологией обработки земель, одомашниванием лошади, созданием колесного транспорта. Еще – изменением климата, наступлением «периода определенного понижения температуры и переменного повышения континентальности, наступлением глобальной аридности климата в III тысячелетии до н. э.». Это, в свою очередь, «привело к понижению агроклиматического потенциала и не давало гарантированных урожаев». Но это опять не мой вопрос, не моей профессии. И не ДНК-генеалогии.
Самое главное, что в содружестве с данными лингвистов, археологов, историков в настоящем исследовании оказалось возможным установить, что «прародина индоевропейцев» находилась как в Анатолии, так и на Балканах, так и на Русской равнине, и что в таком контексте понятие «прародины» вообще не нужно. Она растянулась в пространстве и во времени от Центральной Азии через Иран и Малую Азию до Европы, и замкнула кольцо через Русскую равнину – до Индии и Ирана. И все это было на протяжении практически 15 тысяч лет.
Этот же подход позволил довольно детально, по времени и месту, проследить, как шла миграция ариев на Северные и Восточные Карпаты, в места загадочной трипольской культуры, в Центральной Европе, на Британские острова, в Скандинавию, на славянские территории нынешних Венгрии, Чехии, Словакии, Польши, Литвы, Германии, Украины, России, и далее по южным степям Украины и России на Южный Урал и далее в Индию и Иран, и на Ближний Восток, в Ливан, и на Аравийский полуостров, до Оманского залива. Он позволил не без оснований предположить, что именно арии возвели монументы Стоунхенджа. Что это арии возвели городища на Южном Урале, названные сейчас Аркаимом, Синташтой и страной городов.
Этот метод позволил установить, что русские, украинские, белорусские, польские, немецкие славяне имеют общего предка, жившего 4900 лет назад, что этот же славянский предок является и предком индусов того же рода ариев, которые насчитывают сейчас не менее ста миллионов человек. Индийские потомки продолжили род нашего праславянина, который жил 3750 лет назад, и продолжили этот род вскоре после того, как арии покинули Аркаим и Южный Урал. И мы уже, пожалуй, знаем, почему и когда его покинули.