Райские сады

– Как быстро темнеет зимой, – сказал художник, закинув руки за голову, – когда темнеет мне всё время думается… какая-то мысль приходит…. даже не мысль, а так, что-то странное. Знаешь, вот часы, большие часы с маятником и идут тихо так. Тик-так, тик-так. Стрелки крутятся. А мне страшно. Я боюсь часов. Видишь ли, его называют временем. Все смотрят на часы и ничего не знают о нем… Мне всегда мерещится одна и та же картина. Вот представьте себе поле, огромное снежное поле, так что ни конца, ни края и по нему идет человек, человек почему-то в черном. И вот он идет, совсем не зная куда, а может быть и зная. И это все так издалека, так что только черная точка, бескрайнее поле и снег. Такая картина.

Художник замолчал. Иванко тоже молчал. Тут совсем рядом послышались шаги. Граф оглянулся и увидел, как из темноты выплыла стройная фигура слуги.

– Господин Лейбниц, я за вами, – раздался спокойный голос.

– Хорошо. Я готов, – ответил художник, положив листочки себе на колени.

– До свидания, граф, приходите, завтра или когда захотите. Я вам всегда буду рад.

– Конечно, приду, – ответил Иванко.

Слуга взялся за спинку кресла и аккуратно покатил художника сначала вокруг фонтана, а потом по одной из аллей.

Вернувшись из сада, Иванко сразу пошел к Кате. Ему хотелось еще раз увидеть Аленку. У Кати хозяйничал великий Готье. Аленка, как ассистент хирурга на операции, подавала ему то рулетку, то ножницы, то иголку. Катя стояла в нижнем белье, как манекен и ее постоянно измеряли. Иванко вызвался помочь, но Готье оказался противным старикашкой. Он замахал на Иванко руками и попросил не мешать. Обменявшись с Аленкой улыбками, граф пошел к себе. Было уже поздно, но спать не хотелось. Он лег на кровать и смотрел на потолок, пока не задремал. Его разбудил стук в дверь. В комнату вошла Катя.

– Еще не спишь? – спросила она.

– Нет. Закончили с платьем? – спросил Иванко.

– Почти. Завтра доделаем.

Катя села на кровать. Иванко сел рядом.

– Как там у нас? – спросила принцесса.

– В деревне? – уточнил граф

– Ага.

– Всё также. Ничего не изменилось. Тебе от всех привет.

– Спасибо. Не обиделись на меня, что я на похороны отца не приехала?

– Нет, – отрицательно покачал головой граф. – Никто и не думал, что ты приедешь.

– Могли бы и лучше обо мне думать, – усмехнулась принцесса.

Граф промолчал.

– Отчего он умер? – спросила Катя. – Я что-то так и не поняла.

– Его свинья загрызла, – ответил граф.

– Свинья? – удивилась принцесса. – Как это?

– Перепил, уснул в луже, мимо проходила свинья, и горло ему перегрызла.

– Мерзость какая, – принцесса поморщилась. – Свинья-людоедка. Не знала, что так бывает.

– Она не людоедка. Просто папаша занял ее лужу. Не переживай, мы свинье отомстили, съели на поминках.

– Шутишь так?

– Да, шучу, – без улыбки сказал Иванко. – А я тебя ждал тогда. Мне так тебя не хватало.

– Извини, но я даже не рассматривала варианты. Я решила никогда туда больше не возвращаться и никогда туда больше не вернусь…

Принцесса еще с полчаса посидела у брата, расспросила про общих друзей и подруг, после чего они предались воспоминаниям.

– Ладно, спокойной ночи, – сказала принцесса, вставая. – Завтра я с утра зайду. Пойдем в Большой парк. Понял?

– Как скажешь.

– И ещё, смотри, к тебе сейчас может карлик зайти, шут Вольдемар. Ты не пугайся.

– Что ему надо? – не понял граф.

– Просто он любит делать внезапные визиты, а ты ему, похоже, очень интересен. В общем, ты его не бойся. Он безобиден, в смысле, для тебя безобиден, но любит разные выходки. В случае чего гони его в шею. Ну, пока.

Принцесса, поцеловав графа, вышла.

Оставшись один, Иванко не спеша расправил постель. Под подушкой лежал портрет фрейлины, нарисованный дядей Георгом. Граф взял его в руки и надолго задумался. Очнувшись от задумчивости, он положил портрет назад под подушку и стал раздеваться. Вдруг медленно отворилась входная дверь. Граф, похоже, забыл ее закрыть. Иванко подошел, что бы запереться, но тут в дверном проеме закачался шутовской колпак с бубенцами. Он был подвешен на веревочку и упал откуда-то сверху. Иванко выглянул в коридор. В коридоре никого не было.

– А я уже тут, – раздался высокий голос из комнаты. Иванко обернулся. В кресле сидел господин Вольдемар. На нем был утренний костюм, но без галстука. Карлик хитро улыбался.

– Ловко вы, – сказал, улыбнувшись в ответ, граф.

– Очень ловко. Я известный проныра.

Граф снял шутовской колпак с веревки и подал его карлику.

– Ваше? – спросил граф.

– Моё, но могу одолжить.

– Спасибо, пока не надо.

– Прошу прощения, что так поздно и неожиданно, но вы не закрыли дверь. А что мы совсем незнакомы, то я за этим и пришел.

– За чем? – не понял граф.

– За знакомством. Вольдемар, – карлик протянул руку.

– Иванко, – представился граф, пожимая руку. Рукопожатие получилось крепким с обеих сторон.

– Лучший способ познакомится, поиграть в туда-сюда, – сказал карлик. В руках у него откуда-то появился теннисный мячик.

– У меня нет ракеток, – ответил граф.

– А мы без ракеток, – карлик поднял руку с мячиком вверх. – Я работаю шутом при короле – не путать с клоуном или дрессированным пуделем. Быть забавным не входит в мои обязанности. Ваш ход.

Карлик бросил мячик графу. Граф поймал его.

– А, понял, – сказал Иванко. – Я нигде не работаю…. Ваш ход.

Граф кинул мячик карлику.

– Мой ход был интересней. 1-0 в мою пользу, – карлик снова бросил мячик графу.

– А мой – точнее. 1-1, – ответил граф и бросил мячик карлику.

– Больше всего люблю подсматривать и подслушивать, обожаю людские секретики.

– Больше всего люблю… – Иванко замялся, – Это секрет или даже секретик, но вы его не узнаете.

– Узнаю и всем расскажу. Больше всего ненавижу… учителей.

– Я не учитель.

– Нечестно, – покачал пальцем карлик.

– Больше всего ненавижу… жуков таких кусачих, – сказал, наконец, граф и вернул мячик карлику.

– Я разговариваю на пяти языках.

– Я разговариваю с человеком, разговаривающим на пяти языках.

– М-м. Я могу спрятаться в дамской сумочке.

– Вас найдут.

– Не найдут. Меня никогда не найдут, потому что я всегда ни там где я есть. Что можете вы?

– Я могу стрелять из лука. То есть, могу попасть мухе в зуб с десяти метров.

Мячик снова оказался у карлика. Он засмеялся, поднял руку, задумался и, что есть силы, бросил мячик об стенку. Мячик запрыгал по комнате.

– Я выиграл, – сказал карлик.

– Почему это?

– Потому что я люблю выигрывать, а вам всё равно.

– Хорошо, вы выиграли.

Карлик еще раз засмеялся. Похоже, он был в хорошем настроении.

– Слушайте, граф, – сказал шут, – а вы шустрый. За это я буду вас эксплуатировать. Помогите, – в руках карлика неоткуда появилась картонная карточка.

– Как вы это делаете? – удивился граф.

– Это обычный фокус и это не интересно. Лучше помогите мне с тестовыми вопросами для Тюбингеского университета. Я обещал тамошнему декану написать 21 остроумный вопрос для тестирования студентов. Аванс я уже прогулял, а никак не закончу. Смысл вопросов в том, что рассказывается небольшая занимательная история, а студент её заканчивает. Это тест на сообразительность. Историй-то я насочинял, а с концами проблемы. Не всегда могу понять, насколько мои ответы правильны, на самом деле эти истории так закачиваются или это прихоть автора? Давайте всего один тест на ночь глядя? Готовы?

– Давайте, – кивнул Иванко.

Карлик стал читать с картонки:

Когда-то в Сирии жил Учитель, бродячий проповедник, вокруг которого толпились ученики. Учитель был умён, ничего не боялся и даже творил чудеса. Проповедовал он странные вещи, почти сумасшедшие, но в нем было столько обаяния, что ученики, открыв рот, готовы были идти за ним хоть в ад. Среди учеников был симпатичный юноша, тоже очарованный Учителем. Этот ученик был не глуп и даже немного умен, но у него была одна беда. Он сам хотел быть учителем, хотел иметь свое учение, своих учеников. В присутствии же своего Равви, он терялся, и все время задавал самые глупые вопросы, давал самые идиотские комментарии. Несколько раз он пытался оставить Учителя, но не мог. Он пару раз уходил «насовсем», но на следующий день возвращался вприпрыжку. И вот однажды, Учитель, отправляясь в дальнее селение, взял с собой только этого ученика. В дороге они много разговаривали. Наступила ночь. Они заночевали на обочине дороги. Учитель уснул, а ученик достал свой нож и перерезал Учителю горло. Всю ночь ученик рыл могилу. К утру Учитель был закопан. Стало светать. Было морозно и сыро. Ученик, дрожа от холода, взошел на могильный холм и, повернувшись к восходящему солнцу, сказал: