Страница 84 из 94
Одна из лошадей повозки запуталась в упряжи, тревожно перебирала ногами и ржала.
Винн повернулась посмотреть на неё. Наполовину придавленная своей мертвой компаньонкой, она без толку снова и снова била передним копытом. Лошадь было жалко, но когда пытаешься защитить артефакт, потенциальное оружие, разыскиваемое приспешниками Древнего Врага, нет времени беспокоиться о таких вещах.
И все же… слишком много невинных в конечном итоге страдает из-за того, что оказались на ее пути.
— Оша, дай мне свой кинжал.
Он безропотно протянул его, и она, колеблясь, посмотрела на устройство Юсиффа, которое все еще держала вместе с посохом. Шар был у нее в руках, но выпускать изогнутую часть ключа не хотелось. Когда она это сделает, «компас» перейдёт в состояние покоя, а Винн не знает, как заставить его работать. Это могло бы пригодиться в поисках последнего шара, но она ведь не может удерживать его бесконечно.
Поколебавшись ещё секунду, Винн разжала пальцы и запихнула устройство за пазуху. Она взяла кинжал Оши и замерла — суманец настороженно наблюдал за ней.
— Бартва'на! — прошептал Оша на языке Ан'Кроан: «Нет».
Винн, даже не глянув на него, пошла освобождать лошадь.
Обострив вампирское чутьё до предела, Чейн бежал сквозь деревья. Каждые тридцать шагов он останавливался прислушаться, но не улавливал никакого движения впереди. Зато потом шум донёсся из-за спины, и он нырнул за куст терновника.
Услышав, как вспахивают землю когти, он выпрямился и выбрался из укрытия еще до того, как Тень вылетела из-за поросшего мхом дуба. По крайней мере, она не выла как на охоте, хотя, возможно, уже и не ощущала того, что учуяла на дороге. Тем не менее, он не был доволен тем, что только Оша остался охранять Винн.
Необходимо было найти герцога как можно скорее.
Тень, не затормозив ни на мгновение, промчалась мимо Чейна.
Он смотрел ей вслед несколько секунд, прежде чем понял, что она может выследить их цель лучше него. Он двинулся за ней, прилагая все усилия, чтобы не отставать и держать хвост Тени в поле зрения. Не то чтобы ему это было так необходимо — он издалека слышал, как собака пробирается сквозь кусты. Но впереди мог оказаться герцог.
Тень вдруг прянула в сторону.
Когда Чейн достиг места, где в последний раз видел ее, она словно в воздухе растворилась. Лес безмолвствовал, и когда он вышел на поляну. Его взгляд наконец остановился на тусклой в темноте фигуре, которая наблюдала за ним с дальнего края.
Герцог, должно быть, понял, что бежать бессмысленно.
Стрела из его правой руки пропала. Возможно, он отломал древко или вытащил ее, но рука в перчатке больше не выглядела раненой. Черная кожа встопорщилась, словно плоть под ней сильно распухла, а на концах пальцев виднелись разрезы.
Чейн не видел окровавленной плоти. Темные когти торчали на месте ногтей.
Герцог вдруг поднял целую руку и простёр в его сторону, его губы зашевелились.
Чейн был слишком далеко, чтобы расслышать слова. Он зашагал по поляне, стремительно сокращая расстояние до герцога, который, видимо, собирался устроить еще одну линию огня. На мгновение он припомнил, что видел подобное заклинание раньше.
Сильный порыв ветра взметнулся рядом с Чейном и почти сбил его с ног.
Листья и сор с земли завихрились вокруг, ослепляя, и он споткнулся. Почти мгновенно колкие капли воды затарабанили по коже, вонзаясь в неё сотнями иголок. Он силился рассмотреть герцога напротив, но в конечном итоге прикрыл глаза и лицо, когда дождь начал превращаться в град.
Он больше не видел, не чувствовал и не слышал в вое ветра ничего, кроме шума веток по краю поляны. Выхватив длинный меч, он отвернулся и, доставая второй, постарался восстановить чувство направления. Не получилось, но когда Чейн попробовал вслепую выбежать из зоны шторма, сокрушительный проливной водоворот не отпустил его.
Герцог пытался выиграть время на побег или хотел обездвижить его для того, чтобы…
Чейн рубанул мечом назад себя, беспрестанно озираясь. Сквозь панику пробилась интересная мысль.
Это заклинание или… нечто было слишком сложным для дилетанта-самоучки, подобного ему самому. Он даже не слышал о тавматургах, которые могут манипулировать погодой. Без многих лет тренировок герцог не мог иметь знаний и навыков для такой чародейской силы — особенно для высвобождения её с помощью заклинания, а не ритуала или созданного артефакта.
Чейн выбрал одно направление и попытался бежать по прямой, думая добраться до деревьев. Он вытянул оба меча вперед в надежде, что так они ударятся в стволы или что-то ещё раньше его лба.
Вой ветра в ушах превратился в рев.
Лицо и руки начали гореть, когда град обернулся острыми кусочками льда. Проснувшийся голод заглушил боль, и зверь внутри него начал выть от страха и ярости… пока Чейн не уловил реальный звук.
Ветер внезапно стих. Хотя в ушах еще гудело, он не слышал, как шумят под внезапным дождем с градом листья. Знакомый вопль прорезал воздух — нет, вой.
А потом раздался крик… рычание… и треск рвущейся ткани.
Чейн повернулся на эти звуки, и дикий голод заставил ночь вспыхнуть ослепительно яркими красками.
Огромный черный волк был отброшен к центру поляны. Он поднялся на лапы и снова атаковал одетого в черное человека, как раз вставшего на ноги.
Чейн с трудом узнал Тень. Благодаря голоду, подпитывавшему панику и ярость, он понял только, что она накинулась на свою цель, своего врага… свою добычу. Его губы скривились из-за удлинившихся клыков, и он бросился в атаку.
Сау'илахк задействовал все свои резервы, чтобы укрепить плоть. Ощущение не было похоже на всё то, что он чувствовал раньше: будто его жилы нагревались, а кости становились плотнее. Он велел отобранной у других жизни разлиться по телу герцога… его новому телу.
Собака застала его врасплох. Укус на его правом плече еще горел, а Тень уже прыгнула ему в лицо, раскрывая свои жуткие челюсти.
Сау'илахк отмахнулся деформированной рукой.
Его когти ударили ей по шее, и челюсти сомкнулись на предплечье герцога. Не обращая внимания на боль, он взмахнул рукой, отбрасывая ее в сторону, будто собака почти ничего не весила. Тень с визгом ударилась о землю, но тут же вскочила. Больше не чувствуя боли в раненной стрелой руке, он инстинктивно схватился за меч в ножнах у бедра.
Сау'илахк был первосвященником Возлюбленного, не воином. Но быть воином и не требуется, чтобы отрубить голову побитой собаке. Он обнажил оружие и сделал шаг, но краем глаза заметил приближающегося Чейна Андрашо. И едва успел вскинуть клинок, отражая удар его меча.
Как только клинки столкнулись, он надавил на свой, подпитав это движение дополнительной силой.
К его потрясению, Чейн вскинул короткий меч, зажимая лезвие Сау`илахка, и дёрнул скрещенные клинки вниз.
Меч Сау'илахка вылетел из его руки.
В тот же миг зубы впились в его правую лодыжку.
Он сжал пальцы опустевшей ладони, размахнулся, и его кулак со звучным треском врезался в голову собаки. Он пнул ее, и маджай-хи, не издав ни звука, отлетела в сторону.
Сау'илахк увидел, каким взглядом Чейн провожает тело собаки, как срывающимся голосом хрипит что-то. Он воспользовался моментом и схватил Чейна за оба запястья. Плотно стиснув его руки, он призвал последние оставшиеся силы.
Глаза Чейна расширились, его лицо исказилось от боли. Губы разошлись, обнажая острые белые клыки… как у собаки. Мечи выскользнули из его пальцев, и Сау'илахк попытался выкрутить запястья Чейна.
Вместо этого его руки легли на предплечья Сау'илахка и сжали их в ответ.
Сау'илахк был сыт по горло борьбой с приспешниками Винн Хигеорт. Он заставит хотя бы одного из них дрогнуть.
— Я возьму назад все, что принадлежит мне, — прошипел он Чейну, — а затем заберу у тебя твою маленькую Хранительницу, наконец-то!
Что-то внутри Чейна обмерло. Он застыл на мгновение, его ум начал проясняться.