Страница 53 из 94
Маджай-хи внезапно бросилась между ним и вампиром.
Тень низко зарычала на Чейна и обнажила зубы, а Оша почувствовал, как Винн схватила его протянутую руку.
— Прекрати! — сказала она. — Чейн никогда бы…
Она не закончила, и Оша рискнул глянуть на неё. Она смотрела на не-мёртвого — по крайней мере, теперь она видит, что происходит.
Чейн, попятившись, отвёл взгляд, и рык маджай-хи стих.
Винн тронула рукой плечо Оши, и он вздрогнул.
— Иди помоги Николасу… сейчас же!
Оба охранника понемногу приходили в себя. Казалось, только маджай-хи не была затронута этим странным влиянием… даже Чейн поддался ему, хоть и по-другому. Но пока Тень знает о дополнительной опасности…
Оша, наконец, смягчился и отступил, но не поворачивался спиной, пока не оказался рядом с Николасом и не поставил юного Хранителя на ноги.
Чейн, по-прежнему смотря в сторону, прошептал на белашскийском:
— Что произошло?
Оша глянул на встающих с пола охранников. Скорее всего, не-мёртвый заговорил на своем родном языке, чтобы Николас и охранники не смогли его понять. В любой момент они могли начать задавать вопросы или затолкать всех обратно по комнатам. Оша прижал кинжал лезвием к внутренней стороне запястья, чтобы скрыть его.
— Тень почувствовала Стихийных Духов, — тихо ответила Винн тоже на белашскийском. — Это все, что я знаю… пока.
Оше это не казалось таким уж плохим.
— Духов? — повторил он на эльфийском. — Не нежити? Я почувствовал… Я чувствовал себя так, будто мою жизнь тянут из меня.
Когда она повернулась, чтобы посмотреть на него, он увидел, какими неподвижными были её глаза, под ними пролегли тени. Последнее, чего он хотел, это причинить ей беспокойство или боль.
— Она сказала, что это Духи, — подтвердила Винн, опускаясь на колени рядом с маджай-хи.
Насколько странным было то, что священное животное так сблизилось с человеком.
Тень увернулась от её рук, все еще глядя то влево, то вправо по коридору. Вдруг она метнулась мимо ошеломленного охранника и заглянула в комнату Винн.
— Духи… в крепости? — резко спросил Чейн, поднимая свои бесцветные глаза на Винн. — Почему? Здесь же слишком много людей.
— Я не знаю, — покачала головой она.
Один охранник выдернул из ножен саблю и направил её на Чейна. Второй, запинаясь, скомандовал своему напарнику:
— Уведи этого волка отсюда, сейчас же, а остальных… назад по комнатам.
Прежде чем Оша успел схватить Винн, она встала между Чейном и остриём сабли.
— Тень не представляет опасности для всех присутствующих, — уверенно заявила девушка, — она просто почувствовала, что что-то не так: возможно, хищник пробрался в кропесть. Вот и все. Никто не уведёт ее в другое место.
Это было слабое объяснение, и охранники, кажется, не поверили ему.
Оша потянул Николаса себе за спину, готовясь к худшему.
— Или вы хотите разбудить герцога и герцогиню и объяснить им свои действия? — продолжила Винн.
Охранники не сказали ни слова. Возможно, отчитываться о потере контроля над «гостями» посреди ночи, учитывая всё произошедшее, им совсем не хотелось.
— Тогда убери это животное с глаз долой и возвращайся в свою комнату, — рявкнул первый охранник, а затем глянул на Ошу с Чейном. — Вы двое тоже!
Оша ожидал этого, но хотел поговорить с Винн. Что бы здесь ни произошло, он ничего подобного прежде не испытывал. Очевидно, она тоже, и то, что это имело отношение к «Стихийным Духам», как люди называли священную сущность мира, сбивало его с толку.
— Мы должны сделать, как они говорят, — тихо произнёс Николас.
Юный Хранитель выглядел не лучше, чем Винн… и не лучше, чем Оша себя чувствовал. Он вежливо кивнул молодому человеку, и Николас устало вернулся в свою комнату.
— Я остаюсь с тобой, — заявил Чейн.
Оша повернулся и обнаружил, что не-мёртвый смотрит вниз на Винн своими бесцветными глазами.
— Нет! — отрезал Оша, не в силах смолчать. — Я останусь… с Винн.
Лицо Чейна исказила чистая ненависть.
Оша встал позади Винн. Эта тварь не будет стоять над ней, наблюдая, как она спит.
— По своим комнатам! — приказал охранник.
— Со мной всё будет хорошо, я же с Тенью, — бросила Винн ему через плечо. — Если вы мне понадобитесь, поверьте: вы услышите меня.
Вдруг она одной рукой схватила рубашку на груди Чейна, заставляя его наклониться к себе, и что-то прошептала. Оша не смог расслышать ни слова.
Не-мёртвый отвернулся от нее. Но через мгновение кивнул, а затем направился ко второй двери.
Винн посмотрела на Ошу:
— Нет никаких причин бояться его.
Оша, не поверив, сжал зубы и тоже отвернулся. Охранники внимательно наблюдали за ним, так что он тоже двинулся в комнату. Ему больше ничего не оставалось, кроме как провести остаток ночи взаперти вместе с Чейном.
За неимением другого занятия, он стал мысленно прокручивать всё то, что произошло с ними сегодня.
Вернувшись в свою комнату, Винн почувствовала себя гораздо менее уверенной, чем старалась выглядеть. Тень всё не успокаивалась и расхаживала по комнате. Почувствовав себя хуже, Винн встала на колени и остановила собаку. Когда она положила руку на ее спину, то обнаружила, что та дрожит.
— Ты уверена, что почувствовала именно Стихийных Духов?
Тень застыла на мгновение, и в голове Винн раздались слова из памяти:
«Духи…»
Собака снова пришла в движение, оставив Винн на полу в страхе и неопределенности. Она была напугана и не могла понять, почему Духи проявили себя где-то рядом или внутри этой крепости, а потом так же внезапно исчезли. Она до сих пор помнила тот раз, когда те напали на нее, вселившись в деревья на родине Оши. Малец во главе стаи диких маджай-хи пришел к ней на помощь вместе со своей будущей возлюбленной, Лилией.
Она не получила никаких травм и даже не потеряла сознания, хотя чуть не умерла тогда. Если Духи появились здесь, возможно, присутствие Тени заставило их отступить. Она, как и ее отец, не была обычной маджай-хи.
Тем не менее, это не объясняло всё случившееся.
Чейн опустился на колени в дальнем углу комнаты и торопливо сунул руку в сумку. Он слышал, как Оша входит и закрывает за собой дверь, но все, что имело для него значение сейчас, это найти необходимый предмет и подавить голод, который грыз его изнутри.
Он чувствовал себя так, будто вся жизнь, что он получил от кормления оленем, была отобрана. Зверь внутри него рвался в своих цепях: голодный, воющий и рычащих.
Насыщенный запах жизни Оши ударил в ноздри.
Хотя он не нуждался в свете, чтобы найти на дне сумки бутылки, он, почти паникуя, отчаянно разыскивал полную черно-красной жидкости.
Чейн почти залпом опрокинул в себя всё содержимое.
Но заставил себя остановиться, пока побочное действие не стало слишком сильным. Остаться в одиночестве было невозможно, Оша внимательно наблюдал за ним: он не мог стать беспомощным, даже на несколько минут. Он выпил не так уж много, но даже это было сущим мучением. Чейн быстро заткнул пробку и сунул бутылку в сумку, к остальным.
— Что ты делаешь? — прорычал Оша.
Едкий привкус земли, металла и соли покрывал рот, и Чейн сглотнул. На сей раз он не упал в похожий на агонию обморок, но всё внутри горело кислотой, когда жидкость концентрированной жизни, отобранная бронзовой чашей, заполняла его желудок и распространялась по телу. Он стиснул зубы и ждал, пока это пройдёт, но вдруг услышал треск кожи. Не сразу он понял, что это его пальцы сильнее стиснули сумку. Он начинал дрожать.
— Отвечай!
Чейн проигнорировал эльфа и стал ждать, пока дрожь утихнет. Он все еще чувствовал голод, но больше пить не станет, во всяком случае, не на глазах у этого лесного щенка. Наконец зверь внутри него издал низкий жалобный рык и затих.
Когда он встал и повернулся, Оша все еще стоял перед дверью.
Чейн не имел намерения обсуждать что-либо, и решил просто подождать, когда Оша заснет.