Свобода на троих

– Давай!

– Уверена, айка? – раздалось над ухом. Теплое дыхание собеседника коснулось виска. – Если желание не искреннее, ничего не получится.

– Режь уже, а? – взмолилась я, чувствуя, что если он промедлит еще немного, решимость оставит меня в самый ответственный момент. – Хватит растягивать удовольствие.

Азор тихо хмыкнул, перехватил поудобней мою ладонь и принялся высекать на ней ритуальный рисунок. Быстро, четко… Я даже не успела сосчитать до трех, как кожа расцвела причудливым ярко-алым узором. Боль пришла позже, но была не такой уж и сильной, как я себе представляла. А потом все вокруг завертелось в ускоренном ритме. Цепочка из светящихся символов вращалась с каждым разом быстрее, постепенно перестраиваясь в мельтешащую голубыми вспышками спираль. От взгляда на нее дико кружилась голова, поэтому я предпочла найти для себя какой-нибудь устойчивый ориентир. Широко раскрытыми глазами я смотрела на то, как соединяются наши с Киром окровавленные руки, соприкасаясь вырезанными на коже знаками.

Лед и пламя…

Мои продрогшие пальцы переплелись с его горячими. Снизу вверх по руке растеклась волна приятного жара. Она скользила по телу, будоражила, возбуждала и сулила блаженное тепло в царстве зимней стужи.

Золото и серебро…

Ткани наших одежд развевались от вихря, рожденного бешеным вращением спирали. Он был холодный и мощный. От ледяных порывов немели конечности и жгло кожу, а еще этот ветер создавал ощущение полета. Неистового, сумасшедшего. Мы продолжали стоять на месте: азор на полу, я на кресле, чтобы быть вровень с ним, но мне казалось, что нас несет сквозь снежную пустыню навстречу неизвестности. И не страшно вовсе, лишь сердце в груди отчаянно бьется, а дыхание срывается от обилия впечатлений.

Алые разводы на черном стекле…

Словно зачарованная, кровь продолжала стекать в парящий над подлокотником кубок. В его темных, как ночь, гранях отражались светло-синие вспышки размытых вращением символов. Беснующийся ветер не касался стекла, не разбрызгивал капли, не менял направление потока, он кружил вокруг нас, не смея покуситься на святое. А мне даже не удалось запомнить момент появления ритуальной чаши внутри магического кольца. Мой взор наткнулся на ее точеный силуэт, когда я с невероятным усилием оторвалась наконец от светящихся льдисто-голубых глаз, в плен которых умудрилась попасть, ища спасения от головокружительного танца пиктограмм.

Густая кровь, как хорошее вино, наполняла кубок. Лениво, размеренно. Капли одна за другой падали на увитое серебряной вязью стекло. Ме-е-едленно… Мне казалось, что мы стоим так уже очень давно, а кубок за это время успел заполниться лишь наполовину.

Чары…

Все происходящее напоминало сон, удивительно красивый и волнующий, в котором не было места боли. Моя рука не зажила, но перестала саднить. Даже головокружение прошло, не говоря уж об ознобе – его из тела вытеснила первая же горячая волна, пришедшая от прикосновения белолицего мага. Если ритуал возрождения хоть отдаленно похож на Эо, то я очень многое упустила в жизни. Хотя стоило ли об этом жалеть?

Спираль из начерченных в пространстве символов стала двигаться медленней. Ветер стих, оставив в покое наши волосы и одежду. Когда узкая чаша наполнилась на две трети, аше-ар отпустил мою кисть и, оборвав второй рукав и разодрав его на ленты, обмотал ими наши кровоточащие ладони. Потом взял кубок, чуть взболтал его содержимое и… сделал глоток. Как дегустатор пробует чудесное вино, наслаждаясь его неповторимым букетом, так и блондин смаковал коктейль из смешанной крови, приправленный толикой магии, слабые искры которой мерцали на поверхности напитка.

Тонкая струйка прочертила алый след на его белоснежной коже, скользнув от уголка рта к гладкому подбородку. Вспомнив о наличии клыков у мужчины, я невольно усмехнулась. И бледен как покойник, и зубы нужной формы, и взгляд порой отстраненным становится… чем не Носферату? Ну или его иномирная разновидность. Пока мои мысли проводили экскурс в сферу мифических созданий, тело, перестав соприкасаться с рукой Кир-Кули, начало вновь замерзать. Несмотря на стихший ветер, температура внутри магического круга не поднималась. Я снова обхватила плечи руками, плотнее зажав пальцами наложенную на рану повязку. Заметив это, Кир сам поднес кубок к моим губам, предлагая отпить.

Эх, как бы кстати сейчас была ментальная волна спокойствия, которой он щедро окатывал меня на озере. А еще лучше ненавязчивое внушение, что красная жидкость в стеклянной чаше – это просто вино… виноградное или сливовое, да хоть из кактусов, но вино! Вот только использовать такие фокусы во время ритуала, судя по всему, было запрещено, а это значило, что мне придется самой заставить себя отведать вампирской услады. О-хо-хо… только бы не стошнило!

Как ни странно, все обошлось без неприятных инцидентов. Я проглотила остатки нашей крови, даже не ощутив при этом вкуса. Боль в перевязанной руке так и не возвращалась, зато усилилось онемение. Маг задумчиво повертел в пальцах опустевшую чашу и поднял на меня взгляд: глаза его были живые и яркие, а не холодные и прозрачные, как несколько минут назад. Не знаю, сколь долго мы смотрели друг на друга, но эта затянувшаяся зрительная связь внезапно оборвалась. Мой протяжный стон поддержал звук разбившегося стекла. Азор обронил кубок, когда я выгнулась дугой и отчаянно взвыла, стиснув зубы и сжав кулаки раскинутых в стороны рук. Тысячи тонких игл вонзились в мою поясницу в месте злосчастного рисунка, а затем с энтузиазмом рванули вверх по позвоночнику к плечам и шее.

Больно… как же это было больно! Даже хуже, чем тогда, в карете.

Падая без сил в объятия Кир-Кули, я не сомневалась, что совершила очередную глупость, о которой пожалею… Непременно пожалею… когда очнусь.

Глава 3

Если у девушки голодный взгляд, это вовсе не означает, что ты интересуешь ее как мужчина. Возможно, она видит в тебе свой обед.

Осколки черного стекла давно уже поглотил пол. Кольцо Эо, состоявшее из трехмерных пиктограмм, растаяло без следа, разрушив температурный барьер в комнате, а потерявшая сознание девушка по-прежнему не приходила в себя. Сидя в кресле, Кир-Кули держал ее на руках и пристально изучал лицо. Осунувшееся, усталое, бледное, будто после тяжелой болезни. Но ведь недавно она буквально лучилась жизнью. Особенно когда согрелась, перекусила и выпила глоток вина. Да уж, неприхотливая ему досталась сейлин: пара долек сочного фрукта – и девочка сыта. Да и фигурка компактная, места много не занимает… Хороший выбор он сделал!

На губах мужчины играла ироничная усмешка. Жизнь на кладбище невест он ей сохранил совсем по другим причинам, но почему не подсчитать плюсы правильного решения? Хотя бы ради развлечения. Единственное, что омрачало его прекрасное настроение, был неожиданный обморок айки. Во время обряда она продрогла и немного испугалась, но этого мало, чтобы потом скорчиться от боли и с душераздирающим стоном провалиться в беспамятство.

Бездна! Так что же с ней все-таки случилось?

Аше-ар низко склонился к девушке и прислушался к ее дыханию. Тихое, но ровное, будто в коме. Он в который раз за последние полчаса проверил пульс у сестрицы крови и машинально сосчитал глухие удары сердца. Тук… тук-тук… тук-тук… Спокойные, монотонные, медленные… точно это не человек лежит, а его исправно работающая механическая копия, бездушная и пустая.

Эйсард провел раскрытой ладонью над телом айки от шеи до живота и обратно, сосредоточенно наблюдая за выражением ее неподвижного лица. Ритуал завершился удачно, он явственно ощущал их энергетическую связь, мог безошибочно определить, что его маленькая Эо физически абсолютно здорова, однако ее затянувшийся обморок сильно беспокоил азора.

– Почему же ты до сих пор не очнулась, айка-зайка? – слетело с едва шевельнувшихся губ и потонуло в ватной тишине дома.

Кир-Кули продолжал разглядывать расслабленно лежащую девушку. Ее длинные волосы разметались по подлокотнику, часть была придавлена плечами, а несколько волнистых прядей свисали вдоль кресла, резко выделяясь на его белоснежном фоне. Рука сама потянулась к пепельно-русому великолепию, чтобы пропустить сквозь пальцы приятный на ощупь «дождь».