Страница 5 из 9
4. Уже летом 1917 года ВЧСК (весьма пристрастно ведшая следствие) пришла к выводу о полной невиновности Николая Второго и Александры Федоровны во всех обвинениях, которые были им предъявлены, и Керенский сказал об этом послу Великобритании Джорджу Бьюкенену. Да, следствие было пристрастно, но следователи того времени еще дорожили своей репутацией и были объективны.
Казалось бы, Царскую семью должны были освободить из-под ареста и позволить им уехать в любое место России или в другую страну. Нет! Эти результаты следствия не были опубликованы в газетах, а публиковации лжи и клеветы о Царской семье продолжались!
Возникает естественный ВОПРОС: чего же так боялось Временное правительство, если, как считалось тогда и считается до сих пор, якобы "весь народ радостно приветствовал свержение самодержавия"?!
Зачем было в таком случае запрещать монархические партии и печать? Зачем было изолировать Царскую семью от общения с журналистами? Зачем нужна была непрерывная ежедневная ложь в печати о Царской семье? Почему правда о работе ВЧСК так и не была опубликована? Почему Царская семья оставалась под арестом?
Все это – даже только это – начисто опровергает мифы о "всенародной радости от свержения самодержавия". Не говоря уже об объективных свидетельствах современников тех событий, особенно в российской глубинке. "Всенародная радость" (и то все же весьма не "все" и не "народная") была только в пьяном истеричном Петрограде и еще в трех-четырех крупных городах России.
ВИНОВНИКИ КАТАСТРОФЫ.
Известно, что некоторые активные участники непримиримой оппозиции Николаю Второму вскоре после отречения время от времени как бы прозревали, начинали понимать, в какую катастрофу они ввергают Россию.
Вот, например, что сказал своим коллегам по Временному правительству уже в мае 1917 года главный либерал России Павел Милюков:
«В ответ на поставленные вами вопросы, как я смотрю на совершенный нами переворот, я хочу сказать… того, что случилось, мы, конечно, не хотели… Мы полагали, что власть сосредоточится и останется в руках первого кабинета, что громадную разруху в армии остановим быстро, если не своими руками, то руками союзников добьемся победы над Германией, поплатимся за свержение царя лишь некоторой отсрочкой этой победы. Надо сознаться, что некоторые, даже из нашей партии, указывали нам на возможность того, что произошло потом… Конечно, мы должны признать, что нравственная ответственность лежит на нас.
Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войной для производства переворота было принято нами вскоре после начала войны, вы знаете также, что наша армия должна была перейти в наступление, результаты коего в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования. Вы понимаете теперь, почему я в последнюю минуту колебался дать свое согласие на производство переворота, понимаете также, каково должно быть мое внутреннее состояние в настоящее время. История проклянет вождей, так называемых пролетариев, но проклянет и нас, вызвавших бурю.
Что же делать теперь, спросите вы. Не знаю, то есть внутри мы все знаем, что спасение России – в возвращении к монархии, знаем, что все события последних двух месяцев явно доказывают, что народ не способен был принять свободу, что масса населения, не участвующая в митингах и съездах, настроена монархически, что многие и многие, голосующие за республику, делают это из страха. Все это ясно, но признать этого мы не можем. Признание есть крах всего дела, всей нашей жизни, крах всего мировоззрения, которого мы являемся представителями…»
Прочтем внимательно еще раз эти свидетельства принципиального и непримиримого оппонента и врага Николая Второго и самодержавия вообще, видного кадета и либерала Павла Николаевича Милюкова:
Цитата:
«В ответ на поставленные вами вопросы, как я смотрю на совершенный нами переворот, я хочу сказать… того, что случилось, мы, конечно, не хотели...»
Итак, уже через два месяца после отречения Государя, "в самой свободной стране мира" этот СТОЛП либерализма уже понял и признал, что они (заговорщики, либералы) не этого хотели. Чего же они хотели? Читаем дальше.
Цитата:
«Мы полагали, что власть сосредоточится и останется в руках первого кабинета, что громадную разруху в армии остановим быстро, если не своими руками, то руками союзников добьемся победы над Германией, поплатимся за свержение царя лишь некоторой отсрочкой этой победы».
Именно так: заговорщики хотели воспользоваться плодами победы, отстранив от власти главного архитектора, руководителя и вдохновителя этой победы – Государя!
Цитата:
«Надо сознаться, что некоторые, даже из нашей партии, указывали нам на возможность того, что произошло потом… Конечно, мы должны признать, что нравственная ответственность лежит на нас».
Это признание Милюкова опровергает заскорузлый штамп о том, что ВСЕ оппоненты Государя считали необходимым его отречение. Итак, даже среди его главных врагов, либералов, не было единодушия в этом. Что уж говорить о других, не столь невменяемых оппонентов. Что уж говорить о простом народе! – об этом, несколько ниже.
Далее, цитата:
«Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войной для производства переворота было принято нами вскоре после начала войны…»
Итак, заговор был, и план свержения Государя разрабатывался по крайней мере с начала войны, с 1914 года.
И вот, еще одно откровенное признание, цитата:
«вы знаете также, что наша армия должна была перейти в наступление, результаты коего в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования».
Поэтому февраль 1917 года был для них последней возможность. И они ее использовали. При этом, князь Львов и Гучков знали, что с осени 1916 года шло следствие по поводу огромной коррупции в Земгоре и Военно-промышленном комитете (которыми они соответственно руководили), так что их участие в заговоре было подхлёстнуто ещё и этим. Подробнее об этом см. в моей брошюре «Николай II: две войны и революция» (последняя глава).
Далее, цитата из того же письма Милюкова:
«Вы понимаете теперь, почему я в последнюю минуту колебался дать свое согласие на производство переворота, понимаете также, каково должно быть мое внутреннее состояние в настоящее время. История проклянет вождей, так называемых пролетариев, но проклянет и нас, вызвавших бурю».
Повторим еще раз: уже через два месяца после отречения Милюков понял, что они ввергли страну в катастрофу!
Что же предлагал Милюков в этой ситуации?
Цитата:
«Что же делать теперь, спросите вы. Не знаю, то есть внутри мы все знаем, что спасение России – в возвращении к монархии, знаем, что все события последних двух месяцев явно доказывают, что народ не способен был принять свободу, что масса населения, не участвующая в митингах и съездах, настроена монархически, что многие и многие, голосующие за республику, делают это из страха».
Это признание от СТОЛПА русского либерализма дорогого стоит! И начисто опровергает старые сказки как старых, так и новых либералов, а также советских историков и нынешних красных о том, что якобы весь народ был против монархии!
Но Милюков вовсе не предлагает восстановить монархию и спасти Россию, цитата:
«Все это ясно, но признать этого мы не можем. Признание есть крах всего дела, всей нашей жизни, крах всего мировоззрения, которого мы являемся представителями...»
И этот крах произошел тогда. И мы расхлебываем его последствия до сих пор!
И еще одно признание, Керенского. Князь Щербатов (годы жизни 1911-2003), который встречался с Керенским в 1967 году (незадолго до его смерти) свидетельствует: