Страница 4 из 19
До отступления штаб Крымского фронта использовал поземные помещения для размещения тыловых служб, различных складов и баз снабжения. Через широкие входы в каменоломни свободно въезжали грузовые автомашины и конные повозки с оружием, боеприпасами, продовольствием.
Итак, командование подземного гарнизона решило продукты питания растянуть на месяц. Также были определены места складов продовольствия, боеприпасов, госпиталей, медпунктов и места раздачи пищи. Разработали четкий план размещения батальонов, служб и системы обороны, разбив каменоломни на три боевых участка. Организовали посты наблюдения за противником и разведку. Утвердили распорядок дня. Во избежание проникновения вражеских лазутчиков ввели систему пропусков и паролей.
Единственной же огромной проблемой для гарнизона стали несколько тысяч женщин, стариков и детей, укрывшихся в каменоломнях с имуществом и запасами продовольствия к началу обороны. Правда, после первых атак часть мирного населения вышла из каменоломен.
И все же возникает вполне резонный вопрос: как каменоломни, непригодные для ведения боевых действий, с холодными камнями, сыростью и мраком, на долгое время превратились в неприступную крепость? Для современного поколения этот подвиг навсегда останется неразгаданной загадкой. Потому как вряд ли молодые да юные девчонки и мальчишки смогут представить себе все это в самом страшном сне.
Но именно сила духа и непоколебимая воля того поколения смогли победить и жажду, и голод, и холод, и загробную тьму. Ведь именно без таких подвигов, без такого самопожертвования наш народ никогда бы не победил фашизм!
24 мая 1942 г. немцы стали бросать в катакомбы дымовые шашки и гранаты, пустили в катакомбы газ. Это была самая первая многочасовая газовая атака, в ходе которой в адских муках умерли сотни людей.
В ночь на 25 мая они повторили атаку, направив в отдушины и трещины от обвалов шланги, через которые нагнетался газ. Более того, они стали бросать в катакомбы уже не шашки, а баллоны с газами. И если от ядовитого дыма, пахнущего хлором, можно было как-то спастись, то от газа некуда было скрыться. Он не выходил наружу.
В эти мгновения нечеловеческого ада по приказу Ягунова по рации в эфир было передано: «Всем, всем, всем! Мы, защитники Керчи, задыхаемся от газа, умираем, но в плен не сдаемся! Ягунов».
От газов погибло не менее 5 тысяч человек. Только за один день умерли 824…
С конца мая, весь июнь и часть июля газовые атаки на каменоломни проводились беспрерывно. Для этих целей из Берлина в Керчь была направлена специальная команда СС, которая работала в Аджимушкаях совместно с 88-м саперным батальоном. Их рабочий день начинался с немецкой пунктуальностью в 10 часов с перерывом на обед и заканчивался в 16.
Один из участников обороны вспоминал: «Для защиты от воздействия газов нами использовались противогазы. У кого не было противогаза, тот делал углубление в полу катакомб, ложился на пол, закрывался плащ-палаткой, опускаясь в это углубление, и дышал. Помогали и горящие костры, у которых газов собиралось меньше. Уходили в глубь катакомб. Туда меньше проникал газ. Основной же мерой защиты от газа стали газоубежища, которые старались расположить в тупиках катакомб, в местах, где меньше надо было делать работ по кладке стен. Стены эти возводили из камня, перекидывая швы кладки плащ-палатками и тряпками, которых много оставалось, после того как гражданское население, выполняя приказ командования, вышло наружу…»
А в это время на Тамани морские пехотинцы ежедневно наблюдали непонятное облако желтого цвета в районе Аджимушкая…
Второй бедой после газов была жажда. «Все колодцы находились вне катакомб, под контролем гитлеровцев. Один из них, с солоноватой водой, – “соленый” – немцы забросали железом, обломками грузовика. А второй, с родниковой водой, – “сладкий” – держали под постоянным обстрелом.
Битва за воду шла ночами. Очередная группа защитников каменоломен внезапным ударом отбрасывала фашистов от колодца и занимала круговую оборону. В эти короткие минуты мгновенно выстраивалась цепочка бойцов, и ведра с драгоценной водой, переходя из рук в руки, одно за другим исчезали во тьме подземелья. Но немного времени было в распоряжении бойцов. Опомнившись, гитлеровцы кидались в контратаку…»
Но через полтора месяца с начала обороны аджимушкайцам удалось на глубине около 15 метров достичь водоносного слоя.
Третьей бедой у подземного гарнизона считался голод. Последняя продовольственная норма в сутки на человека составляла: хлеба – 200 граммов, 10 граммов жира, 15 граммов консервов, 100 граммов сахара. Позже урезали и ее. Но безвыходных ситуаций не было. В борьбе с голодом аджимушкайцев выручали ночные вылазки. Группы из-под земли подавляли огневые точки врага, рвали проволочные заграждения со стороны села, отгоняли фашистов и до утра разыскивали продукты.
Через четыре месяца выходы на поверхность практически прекратились.
«В эти дни, – вспоминал участник обороны, – мы походили на обтянутые кожей скелеты, передвигались медленно, через каждые три-четыре шага присаживались отдыхать, легче было переползать. Но с этим мирились… Страшнее было то, что почти не осталось сил выполнять самое необходимое – невероятных усилий требовалось перезарядить винтовку, нажать на спусковой крючок, а после выстрела и отдачи в плечо теряли сознание… Живыми оставались те, кто был молод и здоров, раненые, как правило, умирали, держался тот, кто мог есть все… Кожу ремней и портупеи все съели…»
На пятый месяц в катакомбах осталось в живых не более 70 человек.
Другой участник обороны свидетельствовал: «В конце сентября заложили более двадцати однотонных бомб по всей территории, соединили их вместе и одновременно взорвали. Взрывы были очень сильные, во многих местах образовались обвалы, во многих местах стало светло…» А в конце октября 1942 г. немцы подтянули к каменоломням воинские части, которым помогали несколько автомобилей с динамо-машинами и прожекторами, начали операцию. Но оставшиеся в живых уходили вглубь, отстреливаясь. Чтобы окружить и схватить последних 6 человек, немцам понадобилось двое суток. Среди них было два комиссара (Парахин и Храмов) и подполковник Бурмин. Полковник Ягунов погиб раньше от взрыва неизвестной прежде гранаты.
Сегодня можно услышать из уст обывателя и такие слова: «А зачем они там сидели! Какой толк был в этом?»
Но как можно сытому понять голодного. Ведь кроме массового героизма и самопожертвования, кроме преодоления нечеловеческих условий, участники обороны Аджимушкая представляли собой подземную часть Красной Армии, которая очень долго заставляла фашистов бояться! А, кроме того, в эти летние месяцы 42-го немцы не смогли высадиться на Тамань, имея у себя в тылу непобедимый подземный гарнизон.
Великая Отечественная война начиналась с катастрофического поражения фронтов, с громадных потерь в людях и технике. Цифры потерь впечатляют своими масштабами. За три недели войны перестали существовать около 30 дивизий, около 70 дивизий потеряли более половины личного состава. За три недели было уничтожено около трех с половиной тысяч самолетов на земле и в воздухе, более половины складов горючего и боеприпасов. Тем не менее мощь удара вермахта была значительно ослаблена именно в первые дни, в первые недели… Немцам не удалось самое главное: уничтожить основные силы Красной Армии. Советские бойцы и командиры сражались до последней капли, до последнего патрона…
Об этом очень красочно говорят воспоминания генерал-полковника танковых войск Гейнца Гудериана и фельдмаршала Эриха фон Манштейна. «В 6 час. 50 мин. у Колодно я переправился на штурмовой лодке через Буг. Моя оперативная группа с двумя радиостанциями на бронемашинах, несколькими машинами повышенной проходимости и мотоциклами переправлялась до 8 час. 30 мин. Двигаясь по следам танков 18-й танковой дивизии, я доехал до моста через р. Лесна, овладение которым имело важное значение для дальнейшего продвижения 47-го танкового корпуса, но там, кроме русского поста, я никого не встретил. При моем приближении русские стали разбегаться в разные стороны. Два моих офицера для поручений вопреки моему указанию бросились преследовать их, но, к сожалению, были при этом убиты» (Гудериан).