Олимпиада

Быстро качнув головой, я выскакиваю из кабинета, медленным и потерянным шагом идя к гостиной. Только представьте: уже через две недели, когда начнется олимпиада, меня просто не будет. Это как был человек, а теперь его нет. Нервный смешок сорвался с губ, из-за чего парочка Ровенкловцев посмотрела на меня слишком косо. Да, иногда полезно быть на гране смерти: в такие моменты тебе безумно плевать на окружающих. Что же делать? Рассказать Мародерам и попросить их о помощи? О да, просто гениально. А потом до конца Хогвартса выслушивать смешки со стороны Сириуса. Но, а что если попросить Ремуса или Питера? Может, они смогут помочь так, чтобы об этом не узнали Мародеры? Мысль загорелась в голове, подобно свече, поэтому прибавив шаг, я побежала к гостиной.

А все же знаете, есть в этом своеобразный шарм. Есть что-то нереальное в мысли, что тебе осталось жить меньше двух недель. В такие вот горькие моменты, ты, наконец, действительно начинаешь задумываться о своем будущем, а не сидеть на месте, стремясь сделать намного больше, чем запланировано. Вся моя жизнь всегда шла по расписанию. В восемнадцать я должна была закончить школу, в двадцать два начать работать, скорее всего медиком. А затем, годиков через пять выйти замуж, нисколько по любви, сколько по взаимному уважению и нарожать двоих детей, желательно мальчика и девочку. Наивно и слишком типично, верно? Ну так что ж, теперь даже и этому видимо не суждено сбыться. Зайдя в гостиную, я стала глазами рыскать Мародеров. Видимо Мерлин меня все-таки услышал, потому что на диване сидел Римус Люпин, один-одинешенек, склонившись над пергаментом, хмуря свои русые брови.

— Ремус, — жалобно поскулила я, подергав его за край рукава. Парень удивленно посмотрел на меня, словно не верил своим глазам.

— Что такое, Лили? — он дружелюбно улыбнулся, отодвигаясь на край дивана и внимательно наблюдая за мной.

— Скажи, ты обо всем рассказываешь своим друзьям?

Люпин ошалело уставился в мои глаза, пытаясь найти ответы на какие-то свои вопросы. Было видно, что сказанные мною слова, застали его врасплох, и он тщательно что-то обдумывал внутри себя. Стало вдруг неловко. Молодец, Эванс, нашла что спросить! Понятно же, что в их компании секретов нет. И ведь до чертиков обидно, Мерлин побери. Что же делать? Я закусила губу, невольно опустив глаза, уже почти что смирившись со своей участью, но внутри… Где-то глубоко внутри полыхал еще не потухший огонек надежды.

— Я думаю, ты прекрасно знаешь ответ на свой вопрос, — наконец ответил Римус, слегка щурясь от солнечного света. — Но, если ты хочешь поделиться со мной чем-то личным, то я конечно же не стану трепаться об этом.

Я горько усмехнулась, не решаясь даже посмотреть на него. И что мне рассказать? Что я настолько глупа, что согласилась на обет, а потом оказалось, что из-за моей нерасторопности, место оказалось занятым? Или, быть может, что Джеймс Поттер был прав во всем, касаемо того, что мне просто обидно, что он прошел на эту чертову олимпиаду, а я нет? Горечь волной прошлась по телу, оставляя неприятный осадок во рту. Иногда, жизнь заставляет нас делать то, о чем ты уж точно не могли помыслить ранее, но только вот перспектива сотрудничать с Мародерами совсем уж ненормальная. Сжав кулаки, я вдруг задумалась, а зачем мне собственно чья-то помощь? Почему бы мне не поговорить с этой Спинетт? Вдруг, она добровольно отдаст мне ее место? Н-да, Эванс, ты совсем отчаялась.

— Лили? — парень удивленно покосился на мое лицо, на его обреченность и сквозящую от него боль. Я попыталась беззаботно улыбнуться, но улыбка вышла настолько жалкой и неправдоподобной, что Люпин покачал головой.

— Все в порядке, правда, — и бросив последний тяжелый взгляд, я стремглав побежала в комнату, чуть ли не падая на кровать. Кому не скажи — не поверят ведь. Примерная ученица и староста Лили Эванс обдумывает варианты шантажа. Устремив свой взгляд в потолок, я попыталась для начала вспомнить, кто же она такая — эта Спинетт? Вроде ее звали Мартой и…все? Да, кажется я уже не раз говорила, что у меня крупные проблемы с социализацией. Перевернувшись на бок, я устало посмотрела в окно, чувствуя, как слезы отчаянья скопились в уголках глаз. Это все так несправедливо! И ведь один шаг, один единственный шаг почти сломал мне жизнь. Сжав до боли пальцы, я яростно прорычала:

— Ну черт побери!..

***

Пухленькое лицо, обрамленное короткими светло-русыми волосами и добрый, приветливый взгляд. Телосложение плотное и абсолютное отсутствие вкуса в одежде, из-за чего выглядит она, словно клоун, сбежавший из соседнего цирка. Обычная она какая-то, эта Спинетт. И вроде ничем не примечательная. О, вы не понимаете, что к чему? Я, если честно, тоже. Уже прошло два дня, как я узнала про эту чертовку Марту, которая умудрилась перейти мне дорогу и забрать жизненно необходимое участие в олимпиаде. Я зла? Нет, я просто в ярости, да только не понятно, на какого больше: на себя или на чертовых Мародеров. Знаете, что сделали эти обалдуи? Это была пятница, последний урок у нас был совместный, да и единственное, что радовало меня тогда было наличие последующих выходных. Так вот я, вся в раздумьях касаемо этой Спинетт, не заметила, как поразительным образом опустел класс, а остались только Мародеры. Уже собираясь покинуть это душное помещение, я услышала, как громко хлопнула дверь, а голос Джеймса, словно гром, прогромыхал рядом:

— Представляете, парни, — он делает паузу, и я нутром чувствую, какой злой взгляд он бросает на мою спину. — Есть на нашем факультете одна отпетая однокурсница, решившая раскидываться своей жизнью направо и налево. Это вот…ммм…даже не знаю, как более гуманно можно назвать ее, решила дать обет нам. И что же вы думаете, что произошло дальше? А дальше-то оказалось, что условия, которые она должна выполнить, оказались, мягко говоря, не по ее части, из-за чего буквально через две недели эта идиотка лишится жизни.

— Я не думала, что все так получиться! — вспылив, я резко вскакиваю с места, и посмотрев на него, опускаю взгляд, чувствуя себя нашкодившим ребенком, потому что как бы мне хотелось спорить или доказать свою точку зрения, я прекрасно понимаю, что совершила серьезную ошибку, чья расплата ценою в жизнь.

— Серьезно? А ты умеешь? — ядовито выплевывает он, в миг преодолев расстояние между нами. — Ты так и не поняла, что это не шутки? Что ты, Мерлин побери, меньше…уже даже меньше, слышишь?.. чем через две недели подохнешь к черту?

— Джеймс…- Римус настороженно произносит имя лучшего имя, пытаясь приструнить того.

— Нет, Лунатик, — резко вступает Сириус, выглядя неприлично серьезным. — Джеймс прав. Лили действительно должна была думать, когда…

— А ты бы тоже молчал, — резко его перебивает Поттер, бросив грозный взгляд. — Сам ведь предложил.

— Ну не думал же я, что наш трусливый мышонок согласиться на такую авантюру!

В кабинете наступает тишина, а я ощущаю подступившие к горлу слезы. Да, да черт возьми, я действительно идиотка, которая переоценила свои силы. Но… Я отворачиваюсь, пытаясь успокоиться. За эти три дня случилось столько всего, сколько не происходило уже наверное месяц. И это пугает. Действительно пугает меня, я боюсь этих чертовых последствий, которые, к сожалению, неминуемы. И я не хочу умирать, просто не сейчас, просто не в этом году, и это странное желание жить душит меня еще больше. Я пытаюсь восстановить дыхание, но не получается. Проклятый осадок вины мучает меня вновь и вновь. Ибо Мародеры, в какой-то степени, действительно волнуются, ведь иначе стали бы они тратить время на нравоучения? Мерлин, подумать только! Главные бузотеры школы, нарушители всевозможных правил, да и просто редкостные шалопаи стоят передо мной и читают лекции о плохом поведении.

— Я предлагаю для начала успокоиться, — наконец находит что сказать Римус. — И подумать, что здесь можно предпринять.

— И желательно поскорее, — добавляет Питер. — Потому что у нас осталось буквально шесть дней до того, как опубликуют официальные списки участников.