Олимпиада

— Что с тобой происходит, Лили? — грустно спросила Алида, устало потерев глаза. — Мне казалась, что ты не одна из тех девушек, которые опускаются до истерик и нарушения правил.

Я опустила глаза, почувствовав прилив странного стыда, ведь такое озабоченное лицо вожатой угнетало.

— Если вы так мастерски завуалировали в своей речи вопрос: «Что же ты творишь, Эванс», то я могу сказать лишь одно, — я приподняла голову и спокойно посмотрела на не в ответ, испытывая что-то, подобное апатии. — Если у меня не горят глаза, как у Маргарет, если я не смеюсь, как Кристиан, то это не значит, что я — потухшая зануда, в чьей жизнь существует лишь порядок. Ведь я человек, а не набор стереотипов. И да, это я пролезла в этот ваш дом, можете наказывать меня, но не стоит угнетать и других, — я замолчала, а потом добавила. — Серьезно. Я готова понести наказание, не мучайте других.

Мне показалось, но на долю секунды я заметила в глазах Алиды восхищение. Вожатая как-то странно посмотрела на меня, а потом коварно улыбнулась, пожав плечами.

— Что ж, раз ты принимаешь полностью вину на себя, то мое наказание будет таким — научись жить, Эванс.

Я ошарашенно заморгала, непонятливо поглядев на Лостер. О чём она, черт возьми? Что значит жить»? Я недовольно нахмурилась, скрестив руки и негодующе поглядела на усмехающуюся Алиду. Вся эта затея с признанием теперь принимала дурной оборот, особо невыгодный для меня.

— Что это значит?

Озадаченно поинтересовалась я, насупившись. Вся эта ситуация начинала меня угнетать, и я ещё раз прокляла свои эмоции, которые вырываются из меня так не вовремя. Хотя, может это и есть тот долбаный шанс, которого я так ждала? Что, если эта поездка изменит меня полностью? Я часто заморгала, опустив глаза в пол. Вот он — толчок.

— Это значит, что ты должна пытаться не запираться в себе и взаимодействовать с людьми. Не сидеть, закрывшись, на втором этаже а пытаться радоваться мелочам. Черт, Эванс, — Алида удивленно поглядела на меня. — Неужели ты не понимаешь, что твоя жизнь сведет тебя в могилу, ты останешься ни с чем и потеряешь всё?

Я понуро молчала, рассуждая над её словами, не смея перечить или возникать. Потому что это была правда, чёрт возьми. Я погрязла в своих страхах настолько глубоко, что у меня нет сил выбраться. Но общаться, внедряться в коллектив? Я вспомнила веселый смех Мерс и характер Саймон, понимая, что с этим я явно пролетела. Или Алида намекает на Мародеров? Только вот вспоминая пренебрежение Поттера и его холодный взгляд, я понимала, что нам никогда не сойтись вновь. И почему-то с каждой минутой становилось все хуже, а понимание того, что пути обратно нет, только давило на мозг. С какой-то стороны, я уже корила себя за эдакий альтруизм, но понимала, что Алида желает мне счастья.

Кажется, я уже спрашивала себя, почему я не могу меняться? Почему не могу взять себя в руки и стать другой? Потому что боюсь вконец потерять себя. Настолько запутаться в этих масках, что рано или поздно позабыть о своем истинном лице. И пускай оно не идеально, пускай я допускаю множество ошибок, но я такая, какая есть. Если даже я сама не понимаю себя, то кто же поймёт?

— Что ж, раз это ваше наказание, то я согласна, — тихо прошептала я, стараясь не смотреть на вожатую. — Но тогда, отмените его у остальных. Виновата только я.

— Знаешь, Лили. Я всё-таки не ошиблась в тебе.

Я промолчала, глядя в пол. Ошиблась? Нет? Мне плевать, дорогая миссис Лостер. Я усмехнулась, тотчас подумав, что я не хочу, чтобы кто-то узнал об этом. Мне настолько панически захотелось держать это в тайне, что на мгновение меня пронзил страх. Довольное лицо Маргарет уже сверкало перед глазами, а новая порция осуждения в глазах Поттера не улучшала положение.

— Не говорите никому, — тихо пробубнила я.

Дождавшись утвердительного кивка, я пулей вылетела из кухни, а потом замерла, увидев Джеймса Поттера, который буднично стоял у лестницы. Я вздрогнула, наткнувшись на его взгляд, отмечая, что он не выражает ничего. Абсолютную пустоту. И от этого стало так горько и больно, что захотелось убежать. Мне чертовски хотелось убежать от Джеймса, потому что отныне он — моя болезнь. Потому что я действительно влюблена в него. До одури, Мерлин побери.

Бросив последний взгляд, я стремительно обошла его и поспешила подняться на второй этаж. Пожалуй, мне было действительно плевать, кого он ждал в этот поздний час и почему не спал. Ведь иногда лучше не знать ничего, нежели убиваться от невзаимности. Что ж, кажется это все. Мой привал найден. И завтра начинается новая жизнь.

Комментарий к II; 1(9). Слизеринцы

Хотелось бы почитать Ваше мнение)

========== 2(10). Дьявол ==========

Никогда не понимала, как можно просто взять и поменяться. Однажды уснуть, а потом, наутро, проснуться абсолютно другим человеком, будто бы переродиться. Я сидела на полу в своей комнате и задумчиво отстукивала незатейливый ритм по нему. Научиться жить? Чёрт знает, что это значит. Начать общаться с Мерс и Саймон или перестать смотреть на мир через призму занудства и правил? Вопросов в голове становилось всё больше, а план примерных действий так и не вырисовывался. Я откинула книгу в сторону, поднялась и раскрыла окно. В лицо сразу подул легкий ветерок, а солнце засверкало в грязных стеклах. Я посмотрела на дом Харли, вновь пытаясь понять, почему же она выбрала именно это жилище и что вообще связывает её с этой готической усадьбой, помимо того, что оно являлось родовым гнездом. А потом я припомнила слова Алиды о том, что здание хорошо охраняется, и задумалась ещё сильнее. Могло ли быть так, что Лостер не пускает нас туда не из-за Вайт, а из-за чего-то другого, абсолютно не связанного с больной девочкой? Тогда, выходит, что я зря обижалась и не принимала её действия. Выходит, что Лостер ещё с самого начала желала мне только добра, а я упрямилась и просто не хотела принимать этого? Сжав оконную раму, я закусила губу, пытаясь собраться с мыслями и придумать, как бы я могла встретиться с Слизеренцами вновь. Мне так хотелось увидеть их всех вместе, влиться в их компанию и стать частью чего-то сильного и большого. Мерлин, мне так хотелось быть не одной, а с кем-то, что даже скрывающие всё подряд Слизеренцы не могли меня оттолкнуть. Я поежилась, понимая, что они скрывают что-то настолько странное и ужасное, что лучше, конечно, этого не знать.

Смысла глядеть абсолютно не было, полагаете вы? А я нахожу в этом странное успокоение — вот так вот просто, бездумно и мечтательно уставиться на простирающиеся окрестности. Делать было нечего, друзей у меня здесь не было, а читать вообще не хотелось. Я с улыбкой вспомнила заторможенное лицо Нотта, когда он с любопытством глядел на потрепанный томик, и тут же нахмурилась, когда перед глазами всплыло лицо Джеймса. Мерлин, угораздило же влюбиться в этого оболтуса, у него же отсутствует любое понятие правил и хорошего тона. Я мимолетно улыбнулась, вспомнив, как весело они с Сириусом смеялись, когда мы только приехали сюда, и задумалась, когда же это произошло? Когда он стал для меня чем-то большим, нежели занозой в репутации? Может, это произошло, когда Поттер перестал мне писать письма, уделять так много ненужного внимания и стал безразличным, как лед? Может, когда Джеймс прикрыл меня перед деканом или попытался переубедить участвовать в обете? Горькая усмешка пробежалась по губам, когда я вспомнила пухленькую Марту Спинетт и поняла, что скоро ряды мертвых пополнит и Харли Вайт.

Мерлин, почему так больно?

Что-то кольнуло в сердце от осознания того, что однажды я уже никогда не увижу кудряшек девушки и её белозубую улыбку. А потом я вспомнила Люиса, у которого восторг появляется всякий раз, стоит только Харли подойти к нему. Я вспомнила их объятия, мимолетные улыбки, веселый смех и сердце сжалось настолько сильно, что кровь на мгновение застыла в жилах. Как же хотелось разобраться с тем, что происходит с ними, как хотелось найти ответы на все эти пугающие вопросы и войти в их компанию. Но всякий раз, когда мимолетная надежда посещала меня, я понимала — этому не бывать. Я им просто не нужна. Я, чёрт возьми, не нужна никому, и, если быть честной, мне уже становится плевать на это.