Олимпиада

Если кто-то читает это письмо, то я, наверное, умерла. Мое тело будет похоронено вместе с этим убогим чёртовым домом, который постоянно наблюдает за мной. Знаете, как невыносимо слушать его скрипы по ночам, когда гроза, грохоча и пугая, расшатывает гротескную крышу? Этот звук сравним с моим отчаяньем и одиночеством, ведь я навеки заперта здесь и мне никуда не уйти. Даже сейчас, когда я заполняю пергамент бессмысленными словами, я ощущаю его взгляд, ощущаю, как вздымается его сердце, будто у человека. И мне страшно, чёрт побери. До ужаса и дрожи страшно.

Только не надо меня жалеть, договорились? Я сама выбрала себе такую судьбу; сама заперла себя, считая, будто так лучше для других. И сейчас я прошу лишь об одном: если вы все же откопаете это письмо, заставьте Люиса жить. Скажите ему, что если он убьет себя, то я его никогда не прощу. Если вы всё же откопаете это письмо, просто запомните меня. Унесите меня в своих воспоминания и не выкидывайте никогда.

Комментарий к 8. Припадки

Фанфик делится на две смысловые части. Первая часть заканчивается на этой главе. Спасибо большое Всем за отзывы, внимание и критику. Очень хочется верить, что фанфик становится с каждой новой главой все интересней, и у Вас по-прежнему есть желание читать дальше. Спасибо:)

========== II; 1(9). Слизеринцы ==========

Вы когда-нибудь чувствовали пустоту? Не то знобящие чувство, о котором можно прочесть в книгах или увидеть на экранах телевизоров. Такую пустоту, от которой вашу душу выворачивает наизнанку и хочется блевать? Я не знаю, что больше убило во мне остатки жизнелюбия — это проклятое письмо или его просьба, но каждый раз, стоит мне только посмотреть на этот потрепанный пергамент, меня клонит в такую тоску, от которой хочется отправиться в ад вне очереди. Во что я ввязалась? Мне было не понять. Казалось, будто два дня, которые прошли с того мгновения, когда я спасла Харли, равнялись с бесконечностью, а мой мир разлагался до останков. Я наблюдала за Слизернцами. Хотя нет, даже не так, я жадно пожирала глазами каждое совершенное ими действие и подмечала всё новые особенности. Теперь я поняла, что скрывал в себе Коул. Если смотреть не на его бок, а в лицо, то можно было заметить в его серых радужках немое отчаянье. Чертов крик души, который он так мастерски прятал за маской обыденности, души, которую выкуривал из себя сигаретами. Нотт никогда не улыбался: злобно скалился, приподнимал уголки губ или насмехался в открытую, не стараясь подавить чувство собственного достоинства. Сейчас он сидит за столом на кухне и увлеченно читает магловскую книгу, любезно мною одолженную. Вам интересно, отчего мы так сдружились или, быть может, нашли общий язык? Спешу вас огорчить, Нотт невозможен до безобразия. Один разговор с ним обходится мне полной госпитализацией нервов, но спокойствие, которое чувствуется рядом с ним, призывно манит. Окутывает в плен.

— Цветочек, дырку прожжешь, — передразнивая интонацию Сириуса, оскалился Нотт, и я резко отвела взгляд.

Всё-таки, он по-прежнему являлся аристократом, у которого в крови потребность насмехаться над кем-то, кто ниже по статусу. Не знаю, что заставило меня спустя два дня добровольного заточения выбраться на кухню, принести книгу Стивенсона Коулу и усесться с ним рядом. Не знаю, даже не спрашивайте, но увидеть удивленный взгляд Слизеринца дорогого стоит.

— Что это? — ошарашенно спросил Нотт, спокойно попивавший до этого черный чай. Он вертел в руках потрепанный экземпляр «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда», но смотрел в упор на меня. Видимо, он думал, что я каким-то образом подложила туда бомбу или другую магловскую фигню, о которой не понаслышке известно волшебникам.

— Не поверишь, книга! — я взмахнула руками, придав глазам самое невинное выражение. Коул вопросительно изогнул бровь и поджал губы, выражая крайнюю степень неудовольствия. Впрочем, ему полезно. Я устало плюхнулась на стул, озадаченно разглядывая окружающий ландшафт и надеясь на то, что уныние рано или поздно снимет натиск, — Тебе стоит прочесть этот роман, — неслышно просипела я, подперев голову рукой. — Ты узнаешь занимательную историю о борьбе добра и зла внутри человека.

Коул хмыкнул, а потом открыл книгу, и всё как-то само понеслось. Мы окунулись в громогласную тишину, полностью отдавшись ей. Зачем я все-таки притащила этот роман? Потому что я хотела показать, что бывает, когда человек не споротивляется злу внутри себя, когда губит доброту. И пускай это ему не поможет и рано или поздно мы встретимся на поле боя, я буду уверена — он не забудет меня. А потом я задумалась, если Харли Вайт действительно при смерти и скоро умрет, забудут ли Слизернцы её? Сможет ли Люис Лунн жить дальше? Я моргнула, вспомнив последнюю мольбу девочки, и поняла, что я действительно влипла в историю, от которой мне стоило бы держаться подальше.

— Коул, — тихо позвала я, не надеясь услышать ответ.

— М?

— Я хочу увидеться с Харли.

Нотт вздрогнул, искоса глянув на меня. Под этим чертовски проникновенным взглядом я почувствовала себя назойливой, но ничего не могла поделать с этим чувством надежды на встречу. Почему меня так тянуло к Харли Вайт? Отчего я хотела окунуться с головой в эту историю? Вопросы по-прежнему оставались без ответа, а любопытство возрастало в прогрессии.

— Нет, — холодно отрезал Коул, впившись взглядом в книгу и делая вид, словно меня здесь и вовсе нет. Если бы я могла сейчас чувствовать хоть что-то помимо чувства пустоты, то непременно завелась и высказала бы пару ласковых. Только вот со временем понимаешь, злиться дело бесполезное и нудное. Поэтому я лишь смотрела и смотрела на него, пока Нотт всё-таки не поднял свои серые дымки зрачков и не прочитал по моему взгляду лишь одно: «Я знаю кое-что, чёрт возьми. Но хочу узнать полностью».

Нотт облизнул губы и, захлопнув книгу, поднялся из-за стола. Надо отдать себе должное — это был провал.

— Спасибо за книгу, Эванс, — холодно отчеканил он, пытаясь поспешно скрыться за поворотом, но я резко схватила его за руку. Коул окинул меня недобрым взглядом, но все же промолчал.

— Она действительно скоро умрет?

Коул вздрогнул и нервно сглотнул, дёрнув кадыком. Парень смотрел на меня как-то странно, с долей отчаянья и раздражения, что-то прикидывая в уме. В это мгновение, будто бы пропали все звуки, а понимание оползнем свалилось на наши плечи.

— Я без понятия, откуда ты об этом узнала, — наконец нашёл что ответить Коул. — Но не стоит идти на поводу у своего любопытства, потому что, когда ты обожжёшься, всем будет плевать.

Я внимательно наблюдала за выражением его лица, не отпуская руку. Нотт тоже отчего-то не спешил этого делать, всем своим видом пытаясь показать мне, что это действительно, черт побери, ужасная идея. Может быть, стоит иногда умерять своё любопытство, но это дурное чувство пронизало меня полностью. Это чувство заставило меня жить и выйти из комнаты, в которой я сидела, пытаясь собраться с мыслями.

— Эванс? — услышала я голос Сириуса, и мы — я и Коул — резко отпрыгнули друг от друга, повернувшись назад. Передо мной стояли Мародеры, с мокрыми волосами и обнаженными по пояс телами. Рядом с ними стояла Алида, а также мои соседки, прожигающие меня взглядом.

Чёрт.

Мерлин, да за что?

Я внимательно поглядела на Джеймса, который лениво рассматривал кухонный стол и чье выражение лица невозможно было прочитать. Облизнув сухие губы, я почувствовала странных страх, будто бы Поттер поймет всё неправильно, будто бы он подумает совсем не то. Почувствовав мой взгляд, он поднял голову и изогнул бровь, безразлично глядя на нас. А затем, фыркнув, прошел вперёд, бросив на ходу:

— Спектакль окончен, Эванс?

Не могу сказать, что больше причинило мне боль — эта едкая реплика или его полное равнодушие? Отчего-то захотелось накричать на Джеймса, развернуть к себе лицом и высказать этому самодовольному бузотёру всё, что накипело. Проклятая ярость охватила меня, пробралась в самые потаённый уголки души. В конце концов, это же всего лишь Поттер. Какое мне дело до него? Вновь посмотрев на Коула, я заметила странный взгляд, который он бросил на меня. И это напрочь выбило из меня остатки спокойствия и благоразумия. Я резко встала и, не обращая никакого внимания на реплику вожатой, быстро покинула дом, наспех накинув на плечи кофту. Стремительно выбежав из-за калитки, я обреченно побрела по направлению к океану, понимая, что проблем теперь не оберусь.