Олимпиада

Я со злостью сжимаю несчастный клочок бумаги, а потом резко поднимаюсь на ноги, стараясь не смотреть на столпившихся людей. В купе уже прибежали старосты факультета, которые с безразличным видом осматривали обожжённые руки слизеринцев, и только в их чуть сощуренных глазах можно было прочесть вопиющую ярость. Тяжёлый вздох срывается с моих губ, а бумажка непроизвольно мнётся из-за напора рук. Поспешно покинув помещение, я мысленно перебираю все виды насильственной смерти, сетуя на то, что нужно так же тщательно продумать, как лучше избавиться от трупов. Да, в тот момент во мне вспыхнул такой знакомой огонёк ярости, смешанный с личной неприязнью, что я смутно помню, как добралась до злосчастного купе. Резко распахнув дверь, я серьёзным взглядом обвела сидящих и немного вздрогнула, наткнувшись на взгляд карамельно-карих глаз. Казалось, что за лето Джеймс Поттер изменился до неузнаваемости, а и без того привлекательное лицо юноши стало ещё мужественнее и красивее. Нервно сглотнув, я попыталась было открыть рот и начать свою гневную тираду, но меня бессовестно остановил Сириус Блэк, с самой наглой улыбкой на лице.

— О нет, Эванс, — он склонил голову на бок, наигранно тяжело вздохнув. — У тебя такое выражение лица, будто ты собираешься орать. — Резко поднявшись, он издевательски проговаривает:

— Нет, я, конечно, рад тебя снова видеть, но, боюсь, мои перепонки ещё не реабилитировались с прошлого раза.

Я возмущённо вздыхаю, а глаза сами собой распахиваются от нахлынувших воспоминаний прошлого года, которые всё лето я пыталась забыть и вычеркнуть из памяти навсегда. Это был последний день экзаменов. День, который должен был быть идеальным, стал самым чёрным и горестным за всю мою жизнь. В тот солнечный и тёплый четверг меня предал мой лучший (и единственный) друг — Северус Снейп. Пытаясь закрывать глаза на его тесное общение с людьми, из чьих уст не раз выливались потоки грязи в мой адрес, я жила в красочной иллюзии, словно мой дорогой Сев никогда не станет таким и уж точно никогда не назовёт меня этим треклятым словом. Наверное, меня обидело даже не то, что он оскорбил меня, а то, что все к тому и шло. Да ещё эти Мародёры, которые решили воспользоваться шансом и начали издеваться над ним. В тот же день Сириус и Джеймс, убеждённые, что я очень переживала из-за нашей крупной ссоры с Северусом, подошли ко мне и извинились за свое поведение, и вообще, им, оказывается, было жаль, что всё так вышло. Помниться, в то день я накричала на них так сильно, что вся гостиная смотрела на меня, как на больную.

— Успокойся, Эванс, — сказал мне тогда Джеймс, и тон его был настолько холодным, что я резко замолчала, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Если тебя предал твой лучший друг, то в этом нашей вины нет. И мы все тебя предупреждали насчёт Нюнчика, но ты упорно пыталась не замечать в нём всё то дерьмо, о котором тебе неоднократно говорила Алиса. А сегодня случилось то, что случилось. И вместо того, чтобы срываться на нас, ты бы лучше подумала о себе и о том, как жить дальше будешь.

Да, как бы ни хотелось мне признавать, но человек, которого я ненавидела, и чьи слова никогда ничего не значили для меня, был прав. Только с этой правдой податься было некуда, да и легче не становилось. Всё лето я пыталась мыслить трезво, пыталась игнорировать существование Сева, который частенько заявлялся домой. В то лето я лишилась многого в своей жизни, в том числе и писем Джеймса Поттера, которых, как я с ужасом признавалась самой себе, мне чертовски не хватало.

— Вы причастны к взрыву в слизеринском вагоне? — спокойно поинтересовалась я, холодно глянув на Блэка. Сириус весело ухмыльнулся, его явно забавляла сложившаяся ситуация. А у меня внутри вулкан бурлил со страшной силой, а сердце разрывалось на части, когда перед глазами вновь и вновь всплывали картинки прошлого.

— Не-а.

Покачав головой, я лишь тихо что-то буркнула про себя, покидая купе. Воспоминания о прошедших днях выбили всякое желание скандалить и доказывать свою точку зрения. В конце концов, не маленькие, в голову им ничего не вбить, да и нужно ли это? В последнее время начинаешь понимать, что своё мнение лучше всего держать при себе. Тяжело вздохнув, я плюхнулась на свободный диван и задумалась о том, что этот год будет тяжёлым, но не менее важным, ведь впереди экзамены, взрослая жизнь, война, а ещё какая-то олимпиада, или о чём вообще говорил Римус? Фыркнув, я перекинула волосы через плечо и облокотилась лбом о холодное стекло, чувствуя, как бешено бьётся сердце, как оно грозится выскочить из груди. Но когда глаза, наконец, стали слипаться, а сон почти захватил меня, я подумала, что всё же скучала по Мародёрам.

***

Когда я проснулась, настольные часы показывали без пяти семь, а за окном уже смеркалось. Багряный закат раскинулся на небосводе, а могучие гривы старых деревьев раскачивались из стороны в сторону, пытаясь что-то нашептать. Я раскинулась на диване, чувствуя, как поезд постепенно начал сбавлять ход, а дети за стенкой — смеяться. Все носились из одного купе в другое, а старосты ходили по вагонам, говоря, что уже пора переодеться в школьную форму и готовиться к прибытию. Бодро вскочив, я накинула чёрную мантию поверх белоснежно-белой блузки и алого галстука, который сочитался с моими огненно-красными волосами. Поезд плавно затормозил, а после небольшого толчка и вовсе перестал двигаться. Прозвучал долгий гудок, оповещавший о прибытии, а через несколько минут ученики лениво стали выходить из своих душных купе.

— Первокурсники, первокурсники! — громко проговорила я, кутаясь в подолы мантии от сильного сентябрьского ветра. — Подходим ко мне, скорее!

Стоя на краю платформы, я недовольно поглядывала в сторону Мародёров, которые, как всегда, непринуждённо о чём-то болтали и звонко смеялись на всю улицу. Поймав мой взгляд, Блэк весело мне подмигнул, а потом взорвался от жуткого хохота, когда моё лицо исказилось в гримасе вселенского ужаса. Тряхнув головой, я ласково улыбнулась подошедшим ко мне детям и повела их группкой к Чёрному озеру, где нас уже заждался Хагрид, который и будет их проводником. Я грустно усмехнулась, вспоминая, как была такой же маленькой, как с волнением оглядывалась по сторонам и незаметно щипала себя за руку, дабы удостовериться, что это всё не сон, что Хогвартс мне не приснился. А затем распределение: вспотевшие ладошки и дрожащие ноги. Тогда казалось, словно в жизни ничего будет страшнее этого момента.

— Спасибо, Лили, — великан добродушно похлопал меня по плечу, стараясь не переусердствовать. Я лишь жалко улыбнулась в ответ, рассуждая о том, что повозки уйдут через несколько минут и добираться до замка придётся пешком.

— Ну ладно. Беги, а то опоздаешь ведь!

Качнув головой, я побежала к каретам, пытаясь разглядеть знакомые силуэты моих друзей: Алисы Рейвен и Доркас Медоуз. Алиса представляла из себя коротко стриженную брюнетку с большими голубыми глазами, чьё сердце было наполнено невероятной любовью к детям. Почти всегда на её лице красовалась задумчивая улыбка, а гранённые скулы придавали лицу какую-то чарующую серьёзность. Не обделённая вниманием со стороны парней, Рейвен имела постоянные отношения на протяжении двух лет с Фрэнком Лонгботтомом, который отличался истинным гриффиндорским благородием и широтой восприятия мира. Доркас Медоуз же была необыкновенно яркой личностью, с не менее заметной внешностью: грива роскошных волос волнами спускалась по плечам, а тёмно-карие глаза горели природным азартом и желанием жить. Из-за своей буйной натуры она не раз попадала в лазарет, прихватив вместе с собой заодно и слизеринцев, которые были не прочь поскандалить с гриффиндоркой. При всей своей неусидчивости и вспыльчивости она с лёгкостью понимала такие науки, как нумерология и астрономия, которые давались далеко не всем.

Признаться, я бы не смогла назвать этих девушек своими близкими, да и вообще мало что могла сказать про них, потому что до этого года почти всё свободное время проводила в компании Северуса. Что Алиса, что Доркас не раз сетовали на мою дружбу со слизеринцем и частенько любили приговаривать, что однажды этому придёт конец. Да, их можно было только наградить за интуицию. Впрочем, они не виноваты, да и… они действительно хорошие друзья и соседки. За всё время нашего совместного проживания мы поссорились только однажды, как раз из-за Северуса, и после недели игнорирования вновь сошлись.