Страница 7 из 17
Высидеть оперу - труд тяжкий, но в сравнении с балетом - сущий пустяк. Видели бы вы мою Джемми, когда она в первый раз смотрела этот самый балет. Стоило мамзель Фанни и Терезе Хастлер выйти вперед с каким-то господином и начать танцевать, видели бы вы, как Джемми таращила глаза, а дочь моя вся зарделась, когда мамзель Фанни встала всего лишь на пять пальчиков, а другие пять и всю ножку вслед за ними задрала чуть ли не до плеча, а потом давай крутиться, крутиться, крутиться, что твоя юла, минуты этак две с лишним! А когда наконец обосновалась на обеих ногах и приняла пристойную позу, послушали бы вы, как громыхал весь зал, а в ложах хлопали изо всех сил и махали платками! Партер вопил: "Браво!" Ну а те, кого, верно, возмутило этакое бесстыдство, швыряли в мамзель Фанни пучки цветов. Думаете, она испугалась? Ничуть не бывало! Вышла преспокойненько вперед, будто так и положено, подобрала то, что в нее нашвыряли, улыбнулась, прижала это все к груди, а потом опять давай крутиться, еще быстрее прежнего. Ну, это, скажу я вам, выдержка! Отродясь такой не видывал.
- Паскудница! - воскликнула Джемми, передернувшись от ярости. - Коли женщина на этакое способна, поделом с ней этак и обращаться.
- О да! Она играет прекрасно, - заметил наш друг его сиятельство, который, так же как и барон фон Понтер и Хламсброд, не упускал случая прийти к нам в ложу.
- Может, мусье, она играет и распрекрасно, зато уж одевается - хуже некуда, и я очень рада, что в нее швыряли апельсиновой кожурой и всем прочим и что все махали, чтобы она убралась.
Тут его сиятельство барон и Хламсброд оглушительно захохотали.
- Дорогая миссис Коукс, - сказал Хламсброд моей жене, - это же знаменитые на весь мир артисты, мы кидаем им мирту, герань, лилии и розы в знак величайшего восхищения.
- Подумайте только! - промолвила моя супруга, а бедняжка Джемайма Энн все старалась укрыться за пунцовой портьерой и сама стала почти такого же цвета.
Танец сменялся танцем, но когда на сцену вдруг выскочила какая-то особа и ну прыгать, как резиновый мяч, подскакивая на шесть футов над сценой и отчаянно дрыгая ногами, мы и вовсе разинули рты.
- Это Анатоль, - заметил один из наших гостей.
- Анна... кто? - переспросила моя жена. Для такой ошибки у нее был резон, потому как у этого создания была шляпа с перьями, голая шея и руки, длиннющие черные локоны и коленкоровое платьишко дай бог по колено.
- Анатоль! Разве скажешь, что ему уже шестьдесят три года? Он гибок, как двадцатилетний юноша.
- Он? - взвизгнула моя супруга. - Так это мужчина? Стыдитесь, мусье! Джемайма Энн, возьми накидку, мы уходим. А ты, дорогой мой, будь любезен, вызови наших слуг. Мы едем домой.
Кто мог представить себе, что моя Джемми, после того как этот самый, как его называют, балет, привел ее в такой ужас, когда-либо к нему притерпится? Однако ж ей нравилось слышать, как выкликают ее имя в фойе, и она высиживала представление до самого конца. И даю вам слово, через три недели с того самого дня она приучилась смотреть на балетное представление, все равно как на ученых собак на улице, и преспокойно подносить к глазам двойной лорнет, прямо как настоящая герцогиня. Что до меня, то я поступал по пословице: с волками жить - по волчьи выть... И, надо сказать, частенько превесело проводил время.
Однажды мой друг барон уговорил меня пойти за кулисы, сказав, что я как съемщик ложи имею туда антре. Я и пошел туда. Знали бы вы, что это за неслыханное, невиданное место! Представьте себе светских джентльменов, старых и молодых, которые толпятся там и глазеют на танцовщиц, а те упражняются в разных выкрутасах. Представьте бледных, обсыпанных табаком иностранцев, от которых разит куревом и которые без умолку лопочут. Представьте скопище горбоносых иудеев, чернявых, с кольцами, цепочками, фальшивыми брильянтами, в золотистых жилетках. Представьте стариков в старых ночных рубахах и грязных нитяных чулках телесного цвета, с пятнами толченого кирпича на морщинистых физиях, в кудельных париках (вот так парики!) на лысинах, с длинными жестяными копьями, а то и с пастушьими посохами, с гирляндами искусственных цветов из красного и зеленого сукна. Представьте целое полчище девиц, которые хихикают, трещат, снуют взад-вперед среди старых почерневших полотнищ, готических залов, тронов, картона, купидонов, драконов и прочего в этаком роде. А грязь, темень, толкотня, суета и гомон на всевозможных языках - и вовсе несусветные.
Если б вы могли хоть одним глазком поглядеть на мусье Анатоля. Куда там двадцать, ему можно было дать добрую тысячу лет! Старик был без парика, цирюльник щипцами подправлял его кудри, а сам мусье Анатоль тем временем нюхал табак. Подле него мальчик-посыльный держал кувшин пива из пивной, что на углу Чарльз-стрит.
За те три четверти часа, что отведены для развлечения нас, светских господ, на сцене до поднятия занавеса и начала балета, покамест дамы в ложах глазеют по сторонам, а в партере топочут ногами и стучат палками об пол самым нахальным манером, будто уж нельзя малость и обождать, - со мной произошла маленькая неприятность.
В ту самую минуту, когда должен звонить колокольчик и подняться занавес, а мы - шарахнуться за кулисы (потому как всегда остаемся там до крайнего срока), я стоял посреди сцены, разлюбезно беседуя с премиленькими фигаранточками, которые крутились и всяко выламывались вокруг меня, спрашивал, не озябли ли они, и выказывал прочие галантности как нельзя более снисходительным тоном, и вдруг что-то дернулось, и я бухнулся прямо в разверстый люк. По счастью, меня спасло какое-то сооружение - целая груда одеял и молодая особа, поднимавшаяся из волн морских в виде Венеры. Не упади я так мягко, уж и не знаю, что бы со мной сталось при этаком подвохе. От миссис Коукс я это происшествие утаил, ибо она и слышать не может даже о малейшем с моей стороны признаке внимания к прекрасному полу.
Июнь. Сводим счеты
Бок о бок с нами, на Портленд-Плейс, жил достопочтенный граф Килблейз, владелец замка Килмакрейзи в графстве Килдэр, вместе со своей матушкой, вдовствующей графиней. У леди Килблейз была дочь, леди Джулиана Матильда Мак-Турк, одногодка с нашей милочкой Джемаймой-Энн, а также сынок, достопочтенный Артур Веллингтон Англси Блюхер Бюлов Мак-Турк, всего на десять месяцев постарше нашего Тага.