Мир внизу

– Нехорошо говорить о таких вещах, – сообщил он нарочито спокойным тоном, складывая губы в вежливую полуулыбку. – Если не имеешь о них никакого представления.

– Нехорошо занимать зал, когда у меня запланирована симуляция. – Наконец-то я перевела разговор в нужное русло.

– В дальнейшем учту это, – покладисто сказал он, пожимая плечами.

Так просто? Он пошел к раздевалкам, и мне показалось, что разговор окончен. Я даже успела удивиться такой отходчивости, но он тут же передумал и обернулся ко мне с каким-то неподходящим лукавым блеском в глазах.

– С тобой же лучше шутки не шутить, да?

– О чем ты? – осторожно спросила я, в общем, догадываясь, что ничего хорошего он мне сейчас не скажет. Парень поднял брови в притворном удивлении:

– Ну. Насколько я понял, ты здесь важная птица. Дочь капитана. Племянница Айроуз.

Какой дешевый трюк – в спорах со мной в качестве аргумента упоминать высокое положение отца и тетки на станции. Я с такими с шести лет разделывалась без особого труда.

– Важность этой конкретной птицы обусловлена исключительно ее личными качествами и заслугами, а не местоположением ее гнезда, – заявила я.

– Ага. – Он насмешливо глядел мне в глаза. – Я так и подумал.

Он был выше меня где-то на голову, что делало эту ситуацию втройне неприятней.

– Какие у тебя проблемы? – прямо спросила я. Никогда не страдала от привычки оттягивать неминуемое. Если назревает конфликт – так тому и быть, глупо делать вид, что ничего не происходит, пока это не вышло из-под контроля.

– Никаких проблем, – ровно ответил он, глядя на меня сверху вниз и очевидно наслаждаясь моим дискомфортом из-за разницы в росте. Настолько очевидно, что хотелось изо всех сил вмазать ему по лицу.

Но я этого не сделала. Просто потому что… ну, это небезопасно. Учитывая, что я и так в ссоре с Айроуз, которая этого хмыря теперь продвигает личными распоряжениями на мои тренировки. Это если забыть о том, что он едва ли не вдвое меня крупнее, а я только что видела его статистические показатели и способна мыслить здраво.

– Неудивительно, что вы с Айроуз так хорошо поладили, – фыркнула я, поднося свою карту к ридеру. Система считала штрих-код, и панель, отгораживающая меня от мира тренировочных иллюзий, приветливо отъехала в сторону.

– Ничего себе там не повреди, – донеслось мне в спину.

Дверь за мной в этот момент закрылась, и придумывать подходящее оскорбление стало не нужно. Комната уже подгружала тренировочную зону: суперматерия, из которой состоял ее пол, вздыбилась и начала принимать форму случайно генерирующейся почвы.

Секунду я тупо глазела на этот завораживающий процесс, потом опомнилась и сунула в специальный отсек слева от входа руку. Датчик распознал ее, и система ввела мне в вену погружающую сыворотку; из-за того, что рука была напряженно сжата, укол получился очень болезненным.

Чертов идиот.

Я была взбешена настолько, что пропустила первый же снаряд после полного погружения в симуляцию и проиграла. Пришлось ждать две минуты, пока система перезагрузится, чтобы попробовать еще раз.

Его звали Лиам.

Еще год назад он бродяжничал со своей маргинальной семейкой по мертвым пустошам там, внизу. А сегодня он оказался практически рейнджером, и у него было разрешение Айроуз на симуляцию в любое время, и по некоторым показателям он побил мой рекорд.

Я его уже ненавидела, всей душой.

– Ты мой герой, – расплылся в улыбке Сириус, когда я зашла в его лабораторию с парой сэндвичей. За всеми делами он часто забывал поесть.

– Героиня, – со смешком поправила я, бросая ему пакет. Подтянула себя на руках и уселась на свободный край рабочего стола. – Как ты? Айроуз не сильно доставала?

– Не сильнее, чем обычно. – Сириус погрузился в освобождение съедобного сэндвича от несъедобной фольги. – Только в этот раз она запретила мне собирать для тебя новые устройства. Ну, прототипы. Для рейдов.

– Плохо, – грустно отозвалась я. – Но хоть уже начатые доделывать не запретила?

Сириус воодушевленно приподнял светлые, заметно выгоревшие на запредельно ярком свете лабораторных ламп брови.

– Об этом, кстати, ни слова не сказала.

– Хорошо.

Мы одновременно рассмеялись.

С Сириусом мы дружили уже около двух лет. В свои двадцать три он был ведущим изобретателем Четвертой, и совершенно заслуженно: ну, если, конечно, есть личная заслуга в том, чтобы родиться гением. Как это часто бывает с гениями, между ним и его чувством самореализованности непробиваемой стеной стоял комитет безопасности, заставляющий бедного изобретателя в ущерб эффективности добавлять рейнджерским устройствам десятки страховок на все случаи жизни.

Поэтому Сириус подсовывал все свое непроверенное и неутвержденное добро мне, а я на правах подопытного кролика-добровольца тестировала его в реальных условиях. Несмотря на периодические выговоры и угрозы ото всех инстанций, которыми сопровождалась наша деятельность, она все-таки положительно влияла на частоту и качество обновлений рейнджерского арсенала.

Ну и уровень признательности Сириуса по отношению ко мне рос в геометрической прогрессии. Это выражалось, например, в том, что с начала нашего сотрудничества его знакомые из отдела техоснащения улучшали моего Сэмми едва ли не каждый месяц, и в сравнении с другими МСЭ он был способен переносить гораздо больший вес, не особо теряя при этом в скорости.

– Ну и как тебе? – спросил Сириус с набитым ртом, имея в виду, конечно же, крылья.

– Захватывающе, – с готовностью ответила я. Но, конечно, его интересовало немного другое – он даже сэндвич отложил и блокнотом вооружился. Откашлявшись, я резюмировала самое важное: – Программное обеспечение немного конфликтует с прошивкой персональных компьютеров, но я не заметила, чтобы это как-то сказывалось на качестве полета. Маршрут строится в считаные секунды. Сразу после раскрытия крыльев отдергивает назад, немного дезориентируя, но это скорее вопрос привычки, там хватает времени, чтобы сгруппироваться… Приземляться неудобно – хорошо было бы добавить крыльям функцию, контролирующую центр масс пользователя на подходе к земле.

Сириус делал пометки в своем блокноте, тщательно конспектируя каждое мое слово.

– Спасибо, Сионна, – сказал он, закончив и спрятав записи в кармане халата, и вернулся к своему позднему ужину. Или раннему завтраку.

– Да это тебе спасибо. Крылья меня спасли. Если бы не они, осталась бы внизу.

Его взгляд поверх сэндвича вдруг посерьезнел.

– Иногда мне кажется, что ты слишком рискуешь.

– Не только тебе, – фыркнула я. – Людям на этой станции не помешало бы уже усвоить, что у меня всегда все под контролем. Но, судя по тому, что в рейнджерские ряды сейчас набирают бывших бродяжек, люди на этой станции немного не в том состоянии, чтобы воспринимать действительность адекватно.

Сириус знал, о чем речь, и просто пожал плечами.

– По крайней мере, каким-то образом он же заслужил доверие Айроуз.

– Все, что он заслужил, – пинка под зад с этой станции, – мрачно изрекла я.

– Почему ты так говоришь? – Кажется, Сириус искренне удивился. В его идеалистических представлениях, рейнджерский корпус – это большая семья, где всегда рады новеньким и где царит дружба и взаимовыручка.

– Довелось встретиться с этим экземпляром лично. – Я заправила за ухо выбившуюся из косы рыжую прядь. – Не понимаю Айроуз, хоть убей. Зачем делать рейнджером такого, как он? Как она может ему доверять? Как она вообще додумалась до того, чтобы взять в корпус маргинала?

– Вероятно, лейтенант все-таки знает, что делает, – осторожно предположил Сириус. – Я слышал, Лиам проходил психологическую реабилитацию на Одиннадцатой, у них очень хорошие специалисты. Ему вправили мозги, а навыки выживания и знание Земли никуда не делись. Было бы глупо игнорировать такой ресурс…

– Сириус, ты сейчас говоришь, как ученый, – перебила я, поморщившись.