Абхорсен

– Ох, Ник, что ж ты натворил? – прошептал Сэм. И поспешил за Лираэль, которая уже сложила нужным образом губы и вспоминала знаки Хартии, необходимые, чтобы оттянуть дождевые тучи на двести миль в сторону.

Маленький отряд шел и шел, останавливаясь лишь на короткие привалы, вдоль ручейка, что бежал через неглубокую долинку между двумя условно параллельными грядами холмов. Долинка заросла деревьями, пусть и негусто, и кроны их защищали от солнца, которое изрядно беспокоило Лираэль. У девушки уже обгорели скулы и кончик носа, но у нее не было ни времени, ни сил, чтобы исцелить кожу с помощью чар. Кроме того, солнце вновь напомнило Лираэль, что она не такая, как все, а ведь от этого осознания она страдала всю жизнь. Настоящие Клэйры были смуглокожи и никогда не обгорали; под палящими лучами их загар становился лишь темнее.

К тому времени, как солнце начало неспешно садиться за горы, только Псина еще двигалась с какой-никакой грацией. Лираэль с Сэмом вот уже почти восемнадцать часов не смыкали глаз и все это время либо карабкались вверх по склонам Долгих утесов, либо безостановочно шли. Они то и дело спотыкались и, несмотря на все попытки бороться с сонливостью, засыпали на ходу. Наконец Лираэль решила, что пора отдохнуть и что они остановятся, как только отыщут местечко, удобное для обороны, и лучше бы с текучей водой, хотя бы с одной стороны.

Полчаса спустя путники все еще брели вперед. Долинка начала сужаться, а дорога пошла в гору. Лираэль уже готова была остановиться и рухнуть на землю где угодно, не важно, есть там текучая вода для защиты от мертвых или нет. Деревья тоже редели, постепенно сменяясь низкорослым кустарником и сорной травой. Вот и еще одно заброшенное поле, открытое и для обороны совершенно непригодное.

Лираэль с Сэмом чувствовали, что уже не в состоянии сделать ни шагу, и тут обнаружили идеальное место для отдыха. О нем возвестило тихое журчание падающей вниз воды; тут же обнаружилась и пастушья хижина: она стояла на сваях над текучей водой у самого основания протяженного, но не слишком высокого водопада. Хижина служила и убежищем, и одновременно мостом; надежно выстроенная из «железного» дерева, она почти не пострадала от времени, вот разве что на крытой дранкой кровле недоставало дощечки-другой.

Псина обнюхала все вокруг, объявила речную хижину замусоренной, но пригодной для ночлега и принялась мельтешить и путаться под ногами, пока Сэм с Лираэль поднимались по ступенькам.

Внутри и в самом деле царила грязища: река, разливаясь, нанесла на пол ил и тину. Но Лираэль с Сэмом это ничуть не волновало: спать на голой земле снаружи или внутри – какая, в сущности, разница!

– Псиночка, можешь подкараулить первой? – попросила Лираэль, с наслаждением скинула рюкзак и пристроила его в уголке.

– Я могу! – возразил Сэм, опровергая собственные же слова широким зевком.

– Караулить буду я, – заявила Шкодливая Псина. – Хотя тут, по всей вероятности, кролики водятся…

– Погонишься за кроликом – не убегай далеко, – предупредила Лираэль. Она извлекла из ножен Нэхиму и положила меч на рюкзак, чтобы был под рукой, и так же поступила с бандольером. Сапоги она снимать не стала, предпочитая не думать, на что похожи ее ноги после тяжелого двухдневного перехода. – Разбуди нас через четыре часа, пожалуйста, – добавила Лираэль, опустилась на пол и привалилась к стене. – Нам же еще тучи призывать.

– Да, хозяйка, – отозвалась Псина. Внутрь она заходить не стала, просто уселась рядом с водным потоком и чутко насторожила уши. Что там еще вдали за звук такой? Кролики, наверное… – А гренку с вареным яйцом вам заодно не подать?

Ответа не последовало. Когда мгновение спустя Псина заглянула в дверь, Лираэль с Сэмом крепко спали, привалившись к рюкзакам. Псина тяжело вздохнула и сама плюхнулась наземь, однако уши ее по-прежнему стояли торчком, а глаза зорко вглядывались в темноту еще долго после того, как летние сумерки погасли и настала ночь.

Ближе к полуночи Псина встряхнулась и разбудила Лираэль, лизнув ее в лицо, а Сэма – поставив ему на грудь тяжелую лапу. Оба, вздрогнув, проснулись, и оба машинально потянулись к мечам прежде, чем глаза их привыкли к тусклому свету от знаков Хартии на собачьем ошейнике.

Умывшись ледяной водой, они окончательно стряхнули с себя сон и, отойдя чуть подальше, искупались целиком – необходимость в том давно назрела. Вернувшись, все, включая Псину, с удовольствием перекусили вяленым мясом, галетами и сухофруктами, хотя Псина предпочла бы кролика или хотя бы вкусную ящерку.

В ночи грозовых туч было не разглядеть, несмотря на то что в небе сияли звезды и уже поднималась луна. Но все знали: тучи там, далеко на севере, и никуда не делись.

– Как только заклинание будет создано, придется сразу выступать в путь, – предупредила Псина, пока Лираэль с Сэмом, стоя под звездами, тихо обсуждали, как призвать тучи и дождь. – Такая магия Хартии привлечет внимание мертвых и тварей Свободной магии на мили и мили вокруг.

– Нам в любом случае нужно поторапливаться, – отозвалась Лираэль. Недолгий сон придал ей сил, и все равно девушка тосковала по уютному спальному креслу в ее комнатушке при Большой библиотеке Клэйр. – Сэм, ты готов?

Сэм, что-то напевавший про себя, тут же смолк.

– Ага! Гм, я тут подумал, может, обычное заклинание стоит чуть-чуть изменить? Мне кажется, его неплохо бы усилить – чтобы удалось призвать тучи настолько издалека.

– Конечно, – поддержала его Лираэль. – А что ты предлагаешь?

Сэм быстро объяснил, что имеет в виду, а затем повторил все то же, но медленнее, чтобы Лираэль поняла все в точности. В обычной ситуации оба одновременно просвистели бы одни и те же знаки. А сейчас Сэм решил, что стоит просвистеть знаки разные, но дополняющие друг друга, то есть сплести воедино два разных погодных заклинания. А в финале оба активируют заклинание, хором произнеся два главных знака, в то время как обычно хватало и одного.

– Думаешь, сработает? – засомневалась Лираэль. Ей еще не приходилось вместе с другим магом Хартии создавать чары такой сложности.

– Не просто сработает, а еще и усилит заклинание во много раз, – уверенно пообещал Сэм.

Лираэль оглянулась на Псину, надеясь на подтверждение, но та не обращала на хозяйку внимания. Собака пристально высматривала что-то в южной стороне, чего Лираэль с Сэмом не видели и не ощущали.

– Что там такое?

– Не знаю, – ответила Псина, склонив голову набок, и чутко повела ушами, вслушиваясь в звуки ночи. – Мне кажется, кто-то идет по нашему следу, но этот кто-то еще очень далеко… – Псина оглянулась на Лираэль с Сэмом. – Давайте творите свою погодную магию, и пошли отсюда поскорее!

Примерно в лиге ниже по течению от пастушьей хижины по мелководью пробирался вброд какой-то коротышка, почти карлик. Кожа его была бела, как кость, а волосы и борода – еще белее, настолько белы, что сияли во тьме даже под сенью нависающих над водой деревьев.

– Уж я ей покажу, – бормотал про себя альбинос, хотя его гневную тираду услышать было некому. – Две тысячи лет рабства за спиной, а теперь еще…

Карлик вдруг умолк на полуслове, резко наклонился, рука с узловатыми пальцами ушла в воду – и мгновение спустя вынырнула, сжимая бьющуюся рыбу. Альбинос тут же впился в нее зубами у самого основания головы и перекусил позвоночник. А остроте этих зубов, ярко блеснувших в звездном свете, позавидовал бы любой смертный.

Карлик снова набросился на рыбину; по бороде его стекала кровь. За каких-нибудь пару минут он сожрал все подчистую, смачно хрустя костями и ворча и ругаясь про себя: ему-де хотелось форели, а попался окунь.

Дожевав, он тщательно обтер лицо и бороду и обсушил ноги; на его простой тунике, правда, остались кровавые пятна. Но когда карлик снова зашагал вдоль берега ручья, пятна сами собою поблекли, исчезли, и ткань опять обрела первозданную белизну.

Тунику стягивал красный кожаный пояс, только вместо пряжки на нем болтался крохотный колокольчик. Все это время альбинос осторожно его придерживал одной рукою, а рыбу ловил второй и ею же чистился. Но вот он споткнулся на скользкой траве, и предосторожности не помогли. Карлик упал на одно колено, а колокольчик пропел чистую, звонкую ноту, от которой альбинос, как ни парадоксально, зевнул. На миг могло показаться, что он тут же и приляжет, но карлик с явным усилием встряхнул головой и встал.