Страница 16 из 20
ГЛАВА 4
1
Утром я проснулся на матраце, расстеленном на полу возле теплой стены — какой-то дурак придумал прятать батареи отопления в стены и отапливать улицы, с тех пор и отапливают, не жалея средств, — и с беспокойством вспомнил, что машину на платную стоянку я так и не поставил, хотя собирался с вечера. Вчера мы оба решили, что в таком состоянии, в каком пребывали с подполковником, мне лучше не ехать домой, где меня никто, даже кошка, не ждет.
С трудом продрав опухшие глаза, я ринулся в прохановскую кухню, откуда из окна можно было рассмотреть двор. Моя «птица-тройка» съежилась на морозе, который подступил совсем некстати, и словно бы даже колесами перебирает, как замерзшая лошадь копытами стучит. За ночь на крыше вырос небольшой горбатый сугроб. И сейчас свежий снег светился под фонарем, что искусственной луной висит на бетонном столбе. Вчера, помню, я умышленно ставил машину под этот столб, чтобы ее было лучше видно сверху. Надо бы спуститься и включить двигатель — прогреть, но не оставишь же «старушку» внизу работающей.
Я вернулся в комнату. Леня тоже проснулся и сел на кровати. Если бы не последствия визита прекрасной незнакомки — результатом чего и стала опухлость физиономии, — никогда бы не подумал, что он с вечера прилично «нагрузился». Но, сколько его помню, он всегда такой. И почти никогда с похмелья не болеет. И все помнит, что вечером было.
В отличие от своего нежданного и довольно редкого гостя, то бишь частного сыщика Толстова Сергея Ивановича, выполняющего конфиденциальное поручение некоего майора городского уголовного розыска. Кстати, насчет поручения…
— Так о чем мы с тобой вчера договорились?
Одеваться мне не надо было, потому что спал я в том, в чем к нему пришел, но, чтобы привести одежду в порядок, надо было все-таки собрать с нее перья, которые налипли на меня со всех сторон.
—О чем договорились? Ни о чем мы не договаривались… — Подполковник с утра суров. — Ты спрашивал про мой коронный удар. Не знаю я никого из живых, кто так бьет. И я так с левой не смогу. Если потренироваться годик, то, может быть, что и получится. Ты похмеляться будешь?
—Нет. Мне сегодня работать. Если хочешь, могу тебе бутылочку взять.
—Мне тоже вечером на работу. Переживу.
—А насчет твоей чеченки — следует подумать. У меня есть кое-какие мысли. Вполне вероятно, что эта Мария и за мной охотится.
—То есть? Хочет тебя завербовать?
—Меня «заказали» женщине-киллеру по кличке Гаврош. В назначенное для акции время она не пришла. И мы зря готовились. Я не думаю, что она отступилась. Наше местное ФСБ запрашивало Москву. Гаврош воевала в отряде Хаттаба и даже командовала диверсионной группой. Два представителя боевиков в нашем городе, и обе женщины — это, мне кажется, слишком. Я пришлю, пожалуй, к тебе Асафьева…
—Это кто такой?
— Майор из ФСБ. У него красивый шрам на лбу — я оставил, так что узнаешь сразу. А в остальном он мужик толковый. Может быть, сможешь с ним вместе сделать фоторобот.
Проханов смачно зевнул и потянулся:
—Присылай. Я с семи вечера сегодня заступаю на дежурство. Или пусть раньше появляется, или уж завтра. Как ему удобнее. Днем я никуда не пойду. А лучше бы вместе завтра завалились. После работы можно было бы и «принять» за знакомство и сотрудничество.
—Хорошо. — Я закончил, как птица, «чистить перья». Ох и нелегкая это работа в моем состоянии. Теперь я понимаю, почему птицы не пьют. Впрочем, в моем состоянии любая работа нелегкая. Но ничего — на воздухе проветрюсь и, может быть, поумнею. — Ты сам продумай варианты, как можно эту девку достать. Она ничего тебе не обещала?
—Только, стерва, пригрозила. А потом «накатила». — Леня осторожно потер щеку. — Ох, попадись она мне. Я же, сам понимаешь, не ожидал от девки такого поворота. И даже не смотрел на нее. Но въехала она мне классически, и главное — очень точно. Ладно, что вспоминать. Пойдем, чайку на дорожку попьем…
Я посмотрел на часы. Пора было уже и ехать, чтобы успеть заскочить домой, хотя бы душ принять и явиться в агентство в нормальном виде.
— Нет. Только простой воды…
Мы зашли на кухню. Я выпил два стакана воды из-под крана, слегка подумал, и выпил еще два, и торопливо двинулся в коридор.
— Ты свой телефон забыл… — гремя чайником о раковину, крикнул с кухни Леня.
Я обувался нагнувшись и чувствовал трубку в кармане куртки. На всякий случай проверил — не глюки ли с похмелья начались? На месте трубка.
— Моя при мне… — сказал я тихо и сам насторожился, чувствуя, что в ситуации не все ясно. Насколько я понимаю, трубки сотового телефона не умеют размножаться почкованием.
Подполковник появился в дверях. В руке у него тоже была трубка сотового телефона. Я достал свою, и мы непонимающе, но уже серьезно глянули друг другу в глаза, осмысливая ситуацию.
—Отец Артемий оставить не мог?
—Да он и в кухню не заходил. К тому же вчера вечером, уже после его ухода, я готовил закуску. На столе трубки не было. А сейчас лежит. На самом видном месте.
—Интересно…
—Спецназовцы хреновы…. — выругался Проханов. — Мудаки последние… Проспали все к хренам собачьим. Как самих не передушили в темноте? Кто бы раньше сказал, что я допьюсь до такого состояния, в рожу бы плюнул. Но я-то каждый день принимаю. А ты-то как?
Я молча, хотя и с замиранием сердца, проверил пистолет, который перед сном отстегнул вместе с кобурой с пояса и переложил в карман куртки, а саму куртку оставил на вешалке. Пистолет на месте, обойма полная — это я по весу определяю. Но… Но… Но как-то не так лежала рукоятка в руке.
— Пить козлам меньше надо… — Подполковник не унимался и в бешенстве размахивал единственной рукой. Я даже побоялся, что он себя ею ударит. Говорят, монахи Шаолиня могут убивать себя за совершенный грех собственной рукой. Леня, кажется, и к этому готов.
А я попытался лихорадочно сообразить отупевшем головой — что же не так с моим пистолетом, почему рука чувствует неудобство? И только потом решил проверить. Достал из внутреннего кармана разрешение на оружие и сличил номер оттуда, который запоминать никогда и не стремился, с номером на пистолете.