Страница 18 из 20
Пассажиры, морально готовые к борьбе за жизнь, стремились на шлюпочную палубу, но судно тонуло слишком быстро, все больше кренясь на правый борт и погружаясь носом. Ураганному нарастанию объема затоплений способствовал тот факт, что большинство иллюминаторов лайнера было открыто: стояла теплая весенняя погода. Примерно через восемь минут после попадания торпеды форштевень «Лузитании» полностью ушел под воду, а винты и руль оголились. Шлюпки левого борта так и остались на шлюпбалках: их невозможно было спустить из-за быстро нараставшего крена. Члены экипажа тщетно пытались отпихнуть пятитонные вельботы подальше от борта веслами и шестами. На правом борту один из вельботов сорвало с талей при взрыве. Часть шлюпок правого борта, заполненные людьми до отказа, при спуске входили в воду носом или кормой, тут же наполнялись водой и тонули. Две или три уже находившиеся на воде шлюпки, не успевшие отойти от борта тонущего судна, были раздавлены другими, спускавшимися сверху. При посадке в шлюпки экипаж старался соблюсти хоть какое-то подобие порядка. Предпочтение при посадке отдавалось женщинам, детям и женатым мужчинам. Всего удалось успешно спустить на воду лишь шесть шлюпок, в одной из которых тут же обнаружилась течь из-за отсутствия на штатном месте донной пробки.
Свидетель Десмонд Кокс, которому на момент катастрофы было пять лет, запомнил жуткую картину: наполненный людьми до отказа лифт, поднимавшийся с нижних палуб на шлюпочную, заклинило в шахте, и никто так и не смог из него выбраться.
Понимая, что жить «Лузитании» остались считаные минуты, те люди, которые не успели добраться до шлюпочной палубы, стали бросаться за борт, в надежде быть подобранными или забраться на киль перевернутых шлюпок. Это удалось очень немногим.
Когда через десяток минут стало ясно, что судно скоро затонет, Швигер с немецкой сентиментальностью записал в вахтенном журнале: «Я погружаюсь на 24 метра и ухожу в море. У меня нет сил выпустить вторую торпеду в несчастных людей, борющихся за жизнь». Через восемнадцать минут после попадания торпеды из труб погружающегося судна вырвались клубы дыма и пара и «Лузитания» затонула.
Капитан Тернер покинул свое судно в числе последних, он просто оказался в воде, когда мостик лайнера залило. Старый морской волк смог выжить после пребывания в воде в течение трех с половиной часов. Сойдя на берег в Куинстауне, переживший жуткий шок, постаревший на десяток лет, убитый горем Тернер несколько часов бродил по улицам в мокром мундире. Кэптена Андерсона, видимо, убило на мостике вторым взрывом.
У людей, оказавшихся в холодной (+15°C) воде, было мало шансов выжить, даже учитывая относительно спокойное море: очень многие так и не дождались прибытия многочисленных спасателей, которые, презрев опасность, бросились на помощь гибнущему лайнеру из Куинстауна и приморских рыбацких поселков на небольших судах, буксирах, траулерах и лодках. Первые спасатели прибыли на место катастрофы через два часа после получения последней радиограммы с борта «Лузитании». Из воды и с немногочисленных оставшихся на плаву спасательных шлюпок подняли лишь 758 выживших пассажиров и членов экипажа. Погибло 1198 человек, из них более сотни детей, в том числе и в полном составе группа английских сирот, ехавших на каникулы. Среди погибших оказалось 124 гражданина Северо-Американских Соединенных Штатов, среди них – и Альфред Вандербильдт. Этот сорокасемилетний бонвиван, страстный автогонщик и любитель лошадей, повел себя перед лицом смерти весьма достойно: не умея плавать, он тем не менее снял с себя спасательный жилет и отдал его некоей молодой даме с ребенком. Еще один именитый пассажир «Лузитании», известный бродвейский импресарио Чарльз Фроманн, ехавший в Англию познакомиться с лондонскими театральными новостями, понимая, что спастись ему вряд ли удастся, спустился в салон, сел за рояль и до последней минуты жизни играл тему из своего любимого спектакля «Питер Пэн».
«Мавритания» у пирса «Кунарда» в Нью-Йорке в 1920 г.
Еще несколько дней после гибели «Лузитании» из моря вылавливали тела утонувших и умерших от переохлаждения людей. Гробовщики Куинстауна не справлялись с заказами на гробы. Жертв «Лузитании» хоронили в братских могилах на местном кладбище, лишь некоторых, кого удавалось опознать, забирали родственники. Опознанные трупы граждан Америки отправили за океан. Всего было выловлено менее четверти тел от общего количества погибших. В Ливерпуле, в окнах конторы «Кунард Лайн», вывешивали списки жертв катастрофы. Контору буквально осаждали сотни людей, желавшие узнать что-нибудь о судьбе своих родных и друзей. Как было в Саутхемптоне в случае с «Титаником» три года назад, семьи из нескольких жилых кварталов в Ливерпуле лишились своих кормильцев.
Гибель «Лузитании» в то время являлась самой масштабной катастрофой в истории морской войны. Конечно, и до нее в ходе мировой войны гибли гражданские суда. Но благодаря тому, что немцы вели боевые действия по призовому праву, жертвы среди их экипажей были очень немногочисленны.
Интересный факт: известие о гибели «Лузитании» первый заместитель Черчилля адмирал Дж. Фишер воспринял совершенно спокойно, как нечто само собой разумеющееся. Но когда он узнал о том, что «Джюно» изменил курс и движется на помощь лайнеру, он пришел в ярость.
По всей Англии прокатилась волна германских погромов. Расклеивались листовки с подробным описанием «варварской жестокости немцев».
Через несколько дней после трагедии администрация президента Соединенных Штатов В. Вильсона вручила германскому послу графу Иоганну Бернсдорфу ноту, в которой резко осуждалось «ничем не спровоцированное жестокое нападение на гражданское безоружное судно, повлекшее за собой огромные человеческие жертвы». В личном ответном письме Вильсону кайзер Вильгельм II приносил соболезнования американскому народу и семьям тех американцев, которые погибли на «Лузитании». Но при этом еще раз отмечалось, что «Лузитания» являлась вспомогательным крейсером британского флота, то есть комбатантом.
Английское Адмиралтейство тут же выдвинуло свою версию второго взрыва на борту «Лузитании»: якобы коварный Швигер, не удовлетворившись результатами атаки, прошел у лайнера перед форштевнем или поднырнул под него, а затем пустил вторую торпеду с левого борта, которая и стала роковой. Причем интервал между двумя взрывами указывался уже не в несколько секунд, а в несколько МИНУТ. Интересно, что, согласно исследованиям английских историков Гибсона и Прендергаста, американский консул в Куинстауне В. Форбс собрал 96 свидетельств уцелевших пассажиров и членов экипажа «Лузитании» и передал их в распоряжение Госдепартамента Соединенных Штатов и британского Министерства торговли. Несмотря на наличие такого количества беспристрастных документов с описанием трагедии, ни одно из этих свидетельств в дальнейших расследованиях не фигурировало, а представители Министерства торговли, располагавшие более чем двумя сотнями протоколов опроса выживших с «Лузитании», дали ход лишь 13 из них, написанным как будто под диктовку и в один голос утверждавшим, что второй взрыв произошел не сразу же за первым, а лишь несколько минут спустя.
Интересно, зачем Швигеру могла прийти в голову бредовая мысль добить лайнер С ДРУГОГО БОРТА? Лодка U-20 имела два носовых и два кормовых торпедных аппарата, во втором носовом аппарате имелась готовая к пуску торпеда (в том походе, как ранее отмечалось, торпедой был поврежден пароход, а парусник был остановлен, экипаж ссажен в шлюпки, после чего жертву пустили на дно огнем из пушки), но опытный командир-подводник решил пройти под форштевнем у ДВИЖУЩЕГОСЯ лайнера (ну не могла «Лузитания» потерять ход от одной-единственной торпеды, да и инерциальный выбег у такого огромного судна составляет 2,5…3 длины корпуса. – И. К.) или поднырнуть под него – нырять пришлось бы на глубину около 30 метров. Подводные лодки третьей серии, к которым относилась U-20, были еще весьма несовершенны и достаточно медленно маневрировали под водой, к тому же маневр пришлось бы выполнять вслепую, из-за отсутствия какой-либо гидроакустики.