Страница 13 из 23
Почему грузовик едет как-то странно? Почему Ворона так сильно тормозит перед поворотами, ведь раньше она в них влетала, почти не замедляясь. И скорость у нас заметно снизилась, мы больше не несемся словно ошпаренные. Обочины на этом участке чистые, но если опять появятся заросли, то мертвяк, выскочив из них, легко зацепится за неторопливо едущий грузовик. Или прямо на меня прыгнет, это ведь не настоящая боевая машина, это знаменитый розовый Цветомобиль, он никогда не ездит сам по себе, он всегда с сильной охраной.
Но только не этой ночью.
Смешная и яркая игрушка, забавная жестянка на колесах, а не полноценная боевая машина.
– Тинка! Тина! – закричала я.
Та ответила не сразу:
– Что?!
– Вы передали Вороне, что надо ехать быстрее?!
– Мы ей это кричали!
– Спроси ее, куда она едет! Быстрее спроси!
– Сейчас!
Ждать пришлось безумно долго. Они там что, чаепитие с задушевными беседами затеяли?
Наконец снизу донеслось:
– Госпожа Альбина сказала, что она едет на север!
Не Ворона, а Альбина, да еще и госпожа? Это что еще за обращение, воспитательница ведь вряд ли может нас услышать из кабины, даже я едва слышу.
– Тинка, ты чего?! Что-то не так?!
– Мне кажется, что в нее тоже попали!
– Ворону ранило?!
– Наверное! И еще она говорит, что у нас не работают тормоза!
– Но ехать можем?!
– Ну ведь едем же! Она как-то странно говорит! И она сказала, что нам будет хорошо, надо просто немножко проехать!
В этом я с ней солидарна, хотя точно знаю, что до мест, где нам, возможно, будет хорошо, этот грузовик никогда не доберется.
Хорошо, если он сумеет удалиться хотя бы на такое расстояние, на котором отставший пикап нас не найдет.
Если подумать, то, скорее всего, он не станет продолжать погоню. Сами по себе пикапы ничего опасного не представляют, они почти всегда колесят в составе колонн, где хватает могучей техники, от которой далеко не отрываются.
Я очень хочу верить, что такую не отправят за нами.
Небо на востоке уже чуть посветлело, но сумерки не торопились отступать, видимость не радовала. Но как я ни всматривалась назад, ни малейшего признака того, что нас преследуют, не заметила. Очень хочется верить, что враги и правда отстали или даже отказались от погони.
Грузовик притормозил перед очередным поворотом, но все равно вписался в него плохо, колеса с одной стороны заехали за обочину и прошлись по высокой траве. Дальше дорога пошла вниз, мы все больше и больше разгонялись, того и гляди, достигнем тех скоростей, на которых начиналась гонка.
Я очень этого хочу, потому что мы безумно рискуем, передвигаясь по кластерам на плохо защищенной и хорошо заметной машине, единственного стрелка на которой ничто не защищает от хватких монстров Улья.
Нет, мы не просто разгоняемся, мы едем в высшей степени ненормально. Цветомобиль все ближе и ближе прижимается к краю дороги, вот уже колеса опять выскочили за обочину, начало трясти так немилосердно, что того и гляди обзаведусь новыми сколами на перестукивающихся зубах.
Обернувшись, увидела, что спуск вот-вот закончится низиной, где с одной стороны от дороги поднимаются заросли тростника, а с другой – темнеет небольшое, сильно вытянутое озеро. Если мы и дальше будем так уклоняться, то придется Цветомобилю искупаться.
– Тина! Тинка!
В ответ тишина, а озеро стремительно приближается. Страшно бросать боевой пост, по обе стороны дороги тянутся не такие уж редкие лесополосы, местами в них может спрятаться целая орава чудовищ, кто-то должен оставаться за пулеметом.
Нет, не будет от оружия никакого толку, если влетим в озеро.
Решившись, скатилась вниз, при этом кого-то сильно задев ногой. Но не извинилась и вообще ничего не сказала, молча направилась к кабине. Хотя снаружи уже светало, здесь все еще сумрачно, почти ничего не видно, и, может, это к лучшему, ведь я не хочу разглядеть то, что на весь отсек источает запах крови.
Старшая воспитательница сидела на своем месте, держась неестественно ровно и продолжая сжимать руль. Но даже не пыталась его крутить, а ведь мы уже влетели на бездорожье всеми колесами.
– Госпожа Альбина! Аля! Ворона! Карга глухая! Да не молчи ты! – на все лады прокричала я, паникуя из-за безответности все больше и больше, а затем догадалась встряхнуть ее за плечо.
Воспитательница застонала так жалобно, что у меня сердце сжалось. А затем, склонив безвольно раскачивающуюся голову, как-то странно всхлипнула и, наконец, начала выкручивать руль влево.
Увы – слишком поздно, сквозь смотровые щели я разглядела неумолимо приближавшуюся тростниковую стену. Только и успела, что отшатнулась назад, вылетела из прохода в кабину, припала к полу, ухватилась за основание ближайшего кресла и сжалась в ожидании неминуемого удара.
Но это не очень-то помогло, когда машина, не замедляясь, всей своей тяжеленной тушей влетела в воду. Меня оторвало от опоры и приложило боком так жестко, что не удержалась от крика.
Звуков при этом было много. Громкий всплеск, звон стекла, дикий скрежет и жуткий хруст, отдавшийся во всем теле.
Остается надеяться, что это захрустели не мои кости.
Глава 4
Озеро
Каким образом я оказалась на траве, в двух шагах от зарывшегося кабиной в воду грузовика, – не представляю. Будто само собой получилось, ведь сознание при этом явно отключилось. Только что куда-то карабкалась в переполненном хоровым визгом чреве Цветомобиля, и вдруг – раз, и уже стою на подозрительно короткой травке, очень похоже на небрежно подстриженный газон.
Нет, это не может быть газоном – вообще на лужайку не похоже. Просто дикий берег грязноватого озерца, вокруг только кусты и деревья, к которым никогда не прикасался секатор садовника, ни одного дома ни поблизости, ни вдали не видно.
Ну кому взбредет в голову стричь траву в безлюдной местности?
Машина не утонула, не хватило скорости, чтобы настолько далеко заехать, да и не выглядит этот водоем глубоким. С тормозами у Цветомобиля что-то приключилось, но, наверное, Ворона пыталась замедлиться другими способами, в том числе заглушив двигатель. Хотя не знаю, может, он сам заглох при ударе. Но, так или иначе, грузовик остановился, кабина погрузилась настолько, что нижние части дверок оказались под водой, но в пассажирский отсек она если и проникла, то в небольших количествах. По крайней мере, я выбралась сухой.
Хотя…
На левом рукаве водолазки приличное влажное пятно, и от него остро несет кровью. Причем она не моя, я не ранена, разве что бок ушибла, но не сильно, ребра вряд ли пострадали до трещин.
Грузовик всего лишь машина, он не может истекать кровью. Значит…
Начала пересчитывать девочек, растерянно стоявших и сидевших на берегу. В гудящей голове цифры путались, к тому же очень хотелось все бросить, лечь и уснуть. В общем, воспитанниц почему-то получалось слишком много. Наконец, собравшись с силами, догадалась просто пробежаться по лицам и требовательно спросила:
– Где Рианна?
– Ее ранило, – ответила Кира.
– И почему вы ее не вытащили?!
– Но… Но Лиска, не надо на нас кричать. Ее ведь сильно ранило, зачем ее вытаскивать.
– Не слушай ты эту дуру, – заявила Миа, со страдальческим видом потирая плечо, где на платье виднелась неряшливая прореха. – Шоколадки больше нет, она умерла.
– Да что ты такое говоришь?! – возмущенно вскинулась Кира.
– А что мне еще говорить, если пуля разбила ей голову?! Вон, посмотри на Лолу, она даже слова сказать не может, на ней лица нет, потому что прямо в нее отлетел глаз Рианны. Дура ты недоделанная, неужели и правда думаешь, что ее всего лишь ранило?!
– Заткнитесь обе, – устало проронила я. – На ваши вопли со всего Улья мертвяки сбегутся.
Не знаю, наврала Миа насчет глаза или нет, но Лола, панически пугавшаяся всего, что связано с тварями, тут же нарушила приписанное ей гробовое молчание и чуть ли не взвыла: