Волчья стая

– А в Бужуре что будете делать? – спросил Паша.

– На поезд – и в Шантарск.

– Паспорта в порядке?

– Ну, вообще-то… – Вадим чуточку растерялся. – А зачем?

– Как зачем? – искренне удивился Паша. – Давненько уж билеты на поезд продают только по паспорту…

Очень похоже, он не врал.

– Нет, серьезно? – спросил Вадим.

– Совершенно серьезно. Вадик, откуда ж ты взялся, если таких вещей не знаешь? Года два, как по паспорту…

– Шпионы, – расхохотался рассоловевший Мухомор. – Девушка очаровывает, а Вадик секретные документы фотографирует.

– Иди ты, – сказал Паша. – Во-первых, шпионы обязательно знали бы про такой порядок, а во-вторых, паспорта при себе имели бы. А у вас, такое впечатление, документов нема… Верно?

– Верно, – осторожно сказал Вадим. – Так уж получилось… Да и на поездах мне давненько не приходилось ездить… С паспортами приключилась такая петрушка…

И умолк, притворяясь, что поперхнулся, решительно не представляя, что тут можно соврать, убедительное и максимально похожее на правду.

– Да ладно тебе, – великодушно сказал Паша. – На беглых зэков не похожи, и – проехали. Будем считать, что ты у нас герцог в изгнании. По Гекльберри Финну. Вадим и… и Вероника. И все дела, без чинов… Но если подумать – как же вы в Бужуре на поезд сядете? Без аусвайсов?

– С проводницей попытаюсь договориться.

– Тоже вариант…

– Ох, парни, как мы до Бужура в мае ехали… – вмешался Иисус. – Вас не было, вы на «газоне» добирались, а нам четверым Босс сунул билеты на поезд. Заходим – а вагон, оказывается, купейный. Ну, пошли мы квасить… Проводника споили, потом заглянул бужурский мент, молодой такой сержантик, в поезда их нынче ставят за порядком следить. К полуночи он у нас прижился – любо-дорого, свой мужик, мы ему обещали, что за порядком все вместе будем следить. Всю ночь лопали…

– Стоп! – распорядился Паша.

Вытащил из-за огромного, обитого по углам железом сундука ружье, достал из мешочка горсть патронов, распахнул дверцу и целеустремленно затопотал к камышовым зарослям, широкой полосой окаймлявшим вдали узкое длинное озеро.

– Ну, это надолго… – заключил Худой. – Пока все патроны не исстреляет, не вылезет. А ведь подшибет парочку… Жень, подай девушке стакан, стоять нам долго…

Они попивали винцо, вольготно развалившись, удерживая то и дело рвавшуюся наружу лайку по имени Бой. Время от времени в камышах раздавались выстрелы.

– Вот так и живем, – сообщил Вадиму Иисус. – На природе, на вольном воздухе, ни начальства, ни ментов. Экологически чистая жизнь, я бы сказал… Как тебе?

– Что-то в этом есть, – из вежливости сказал Вадим.

– Что-то? – возмутилась чуточку захмелевшая Ника. – Благодать!

В самом деле, было во всем этом нечто от безмятежного пикника – явственный привкус экзотики, не самое скверное вино, люди, от которых не ждешь подвоха… Лайка, рюкзаки, романтика…

Наконец вернулся Паша, гордо тащивший за лапки четырех уток, не особенно и больших.

– Ой, жалко, – сморщилась Ника.

– Зато вкусны, окаянные, – Паша старательно запихал добычу в яркий пластиковый пакет. – Погоняй, Женя, нам бы к обеду добраться…

Глава вторая

Рабство на пороге третьего тысячелетия

Вадим, уже успевший несколько захмелеть, заметил впереди дома. Почти сразу же Паша, сидевший вполоборота и перешучивавшийся с Никой, объявил:

– Прибыли. Ага, вон бичи стадо гонят. Поздновато они сегодня что-то…

«Уазик» свернул в сторону и остановился. Десятка три небольших, сереньких овечек протопали посередине дороги, подгоняемые мужиком и женщиной в брезентовых плащах, в самом деле, предельно бичевского вида.

– Паш, давай Боя пустим? – предложил Мухомор. Громко пояснил Вадиму: – Бой у нас овец душит, как серый волк. С маху. Ну, потом свалим все на случайность, с хозяином полаемся, денежки заплатим – и с мясом… Паша…

– Ладно, ладно, – фыркнул начальник. – Только отъедем, чуть погодя, чтобы и в самом деле выглядело, будто по случайности отвязался…

– Варварство какое, – возмутилась Ника. – Они же такие кудрявенькие.

Машина проехала метров триста, Паша распорядился:

– Пускайте. Кудрявенькие, конечно, но и вкусненькие… Вы, Вероника, в Шкарытово шашлык ведь кушали…

Мухомор дотянулся, распахнул дверцу. Бой мгновенно прыгнул наружу, завертелся на месте, опустил нос к земле, шумно втянул воздух – и, азартно гавкая, припустил вслед за стадом.

Проехали еще немного, остановились окончательно. Худой похлопал Вадима по плечу:

– С прибытием, герцог!

И первым выскочил. Вадим выбрался следом, ошеломленно оглядываясь. На райцентр, каковым являлся Бужур, это не походило ничуточки. Ни следа рельсов, вокзала, многолюдства…

Слева, за одиноким домом с вывеской «Магазин», сверкало обширное озеро, на дальнем его берегу вздымались голые сопки. Справа тянулось шеренгой десятка полтора домов, видно было с этого места, что вдали за последним нет уже никаких признаков жилья – лесок и заросли какого-то кустарника. За домами местность полого поднималась, заканчиваясь густым лесом. Места, что скрывать, были красивые, даже живописные, одно озеро чего стоило… но где же Бужур?

– Послушайте… – начал было Вадим.

Грянул хохот в три глотки – Иисус и Мухомор с Худым прямо-таки шатались от смеха, смахивая натуральные слезы. Худой хлопнул Вадима по плечу:

– Привыкай, герцог. В старые времена это называлось «зашанхаить». Джека Лондона читал?

Он читал Джека Лондона и прекрасно помнил, что означало это словечко – когда в портовом кабачке незадачливого моряка поили в доску и бесчувственного уволакивали на незнакомый корабль, и в себя он приходил уже в открытом море…

Он невольно сжал кулаки. И остался стоять – они вовсе не злорадствовали и не выражали враждебности, наоборот, такое впечатление, относились к происшедшему как к веселой шутке и предлагали ему самому посмеяться вдоволь… Судя по лицам, никто не считал, что совершил какую-то подлость или хотя бы пакость.

– Ну извини, Вадик, – покаянным тоном сказал Паша. – Это не Бужур, это Каранголь. Есть такая деревушка у черта на куличках. Ты пойми, чтобы нормально работать, в бригаде обязательно должны быть четыре человека – а тут, сам видишь, трое, дошло до того, что я один буду таскать и батарею, и аппарат, хотя обычно для этого нужны двое… Максимыч у нас загремел в больницу в Шкарытово, положение аховое. В деревне лишних рук нет, никого нанять нельзя, пробовали в Шкарытово, не нашли подходящих. А ты, как я понял, пташка небесная. Какая тебе разница, если поторчишь здесь пару недель? К тому же и с кухаркой загвоздка, а Вероника готовить умеет…

– Недельки две потаскаешь провод, дурило, а потом поедешь в Шантарск, как барин, на этой самой машине, – поддержал Мухомор. – И никаких тебе хлопот. Управимся за две недели, зуб даю, а там и сезон кончится… Ты за это время сотни четыре заколотишь, плюс Вероника… Кормежка казенная, энцефалитку найдем. Жизнь – во! Я тебе авторитетно говорю, двенадцатый сезон добиваю, то бишь – двенадцатый год…

– Не с кайлой вкалывать, – поддержал Иисус.

– Вот это влипли! – хмельно расхохоталась Вероника, закидывая голову. – А казались такими джентльменами…

– Мы и есть джентльмены, – ухмыльнулся Паша. – Честью клянусь, недельки за две управимся…

Она, к великому неудовольствию Вадима, смеялась без всякой злобы:

– Вот это угодили… Работорговля в стиле рюсс… А в кандалы вы нас заковывать будете?

– Вероника! – возмущенно прижал Паша к груди здоровенные кулаки. – Помилуйте, за кого ж вы нас, таких белых и пушистых, принимаете? В конце-то концов, и не принуждаем ничуть…

– А если мы откажемся? – угрюмо спросил Вадим.

– Пожалуйста, – развел руками Паша. – Нешто я вас держу? Вот только до Бужура придется добираться на своих двоих, а это, между прочим, километров девяносто. В деревне ни у кого ни лошади, ни мотоцикла. Если сейчас двинетесь в путь-дорогу, к завтрашнему утру, может, и дойдете… если не заплутаете. А тут, кроме Каранголя, жилья в радиусе девяноста кэмэ нет… Зато волки, кстати, попадаются. Ну, решайся, пилот. Говорю тебе честно: две недели плюс-минус пара дней – это уж как вы сами справитесь. И поедешь в Шантарск, как король, на тех же спальниках, а там получишь нехилые денежки…