Волчья стая

– Не дури, – наконец сказал Эмиль, овладев собой. – Идти, так вместе. Добудем мы тебе одежду, в самом-то деле…

– Ладно… – пробурчал Вадим, делая вид, что одержим раздумьями. – А что там с «козлом» и «парашником»?

– Ну, погорячился, погорячился! – блеснул зубами Эмиль. – А ты на моем месте марципанами угощал бы? После известных событий? Пошли, не дури!

– Уговорили, – Вадим притворился, что покончил с колебаниями. – Только кончайте эти штучки, я имею в виду и хамство, и все прочее. Можете хотя бы на глазах не обжиматься? Насчет развода в Шантарске поговорим… Черт с вами.

– Конечно, поговорим, – облегченно вздохнул Эмиль. – Обо всем поговорим, как цивилизованные люди, в Шантарске… Стоп! Вон, видите?

Глава четвертая

Триллер а-ля пейзан рюсс

Он резко развернулся в сторону чащобы, выхватил нож. Теперь Вадим тоже услышал резкое железное бряканье.

– Тьфу ты, черт… – Эмиль вымученно улыбнулся, спрятал нож и смахнул явственно видневшиеся на лбу капли пота. – Совсем одичали, я и забыл…

Там, неподалеку, из леса вышла очень спокойная корова с болтавшимся на шее ржавым колокольчиком размером с кулак – он и гремел. Мимоходом покосилась на них и потащилась дальше по своим немудреным делам.

– Сто лет уже ботала не слышал… – Эмиль протянул Вадиму сигарету, демонстрируя полнейшее дружелюбие и отсутствие отныне всякой конфронтации.

Покурили, сидя под деревом. Взглянуть со стороны – царило полное согласие и единение, прежние конфликты списаны на истрепанные нервы и забыты. Вот только Вадим временами украдкой перехватывал смятенный взгляд Ники: без особого протеста согласилась, стервочка, со светлой идеей насчет отправки мужа на тот свет, но долгое промедление с реализацией идеи ее нервировало страшно… Гуманистка сраная.

– А поглядите-ка… – сказал вдруг Эмиль.

Они поднялись на ноги. Внизу, откуда-то справа, появился темно-синий «зилок» с обшарпанным кузовом, почтенный годами ветеран, каких давно уже не выпускают. Он медленно ехал по единственной неширокой улочке, выписывая зигзаги, – из-под колес едва успела выскочить с отчаянным визгом маленькая лохматая собачонка. Грузовик, наконец, остановился почти напротив того дома, где Вадим крал одежду, встал косо, едва не вломившись углом кузова в ворота.

Распахнулась дверца, наружу вывалился шофер – даже на таком расстоянии видно было, как его шатает, болезного. Со двора тут же выскочила женщина. Слова сюда не долетали, но хватало энергичной недвусмысленной жестикуляции, чтобы понять очень быстро: имеет место втык. Мужичонка лениво отмахивался, дражайшая половина, на голову его повыше и гораздо шире, уже перешла к рукоприкладству. В конце концов сгребла за шиворот и молодецким толчком – есть женщины в русских селеньях! – прямо-таки закинула в калитку, откуда он больше не появился. Видно было сверху, как, далеко не сразу встав с карачек, поплелся в дом. Супруга погрозила вслед и направилась куда-то в дальний конец деревни.

– Пошли, – распорядился Эмиль. – Сомневаюсь я, что здесь ключи с собой забирают. А ГАИ обычно и близко нет…

Они прошли той же дорогой, что давеча Вадим, миновали мычащего теленка – Ника на скорую руку умилилась и посюсюкала, – прислушались. Тишина и безлюдье.

Эмиль первым распахнул калитку, вышел на улицу и, словно бросаясь в холодную воду, одним прыжком оказался у грузовика. Распахнул дверцу, заглянул, махнул рукой. Вадим с Никой бросились туда, обежали машину со стороны кабины.

Надсадно проскрежетал стартер, мотор заработал. В окне мелькнула физиономия шофера – кажется, он так до конца и не сообразил, что происходит на его глазах. Вадим пропустил Нику вперед – чтобы был барьер меж ним и Эмилем, – на всякий случай, запрыгнул последним, захлопнул разболтанную дверцу.

Грузовик сорвался с места, свернул направо, деревня осталась позади. Навстречу протарахтел обшарпанный синий «Беларусь», тащивший большой металлический прицеп, но тракторист не обратил на встречных ни малейшего внимания. Оказавшись на росстани, Эмиль, не колеблясь, помчался по средней дороге – видимо, оттого, что она была самой широкой из трех. По здешним меркам – магистраль.

Вадим высунул локоть в окно и закурил, довольный краткой передышкой, когда не нужно ежесекундно ожидать удара ножа под ребро.

– Хреново, – сквозь зубы процедил Эмиль.

– Что такое? – встревожилась Ника.

– Бензин почти на нуле, вот что…

– А заправка?

– Какие тут заправки. Где-нибудь на центральной усадьбе, но поди найди ее. В кузове канистры нет, я смотрел…

Через пару километров на пути попалась столь же крохотная деревушка, Эмиль сбросил скорость, проехал ее медленно, крутя головой. Пояснил вскользь:

– Хоть название бы спросить, вдруг и сможем привязаться…

Но ни единого аборигена они так и не увидели. И ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего заправку, не встретилось. Впрочем, неизвестно еще, как бы на заправке отнеслись к их единственной кредитке, сотне баксов…

Эмиль все чаще косился на приборную доску – Вадим по привычке подумал, что бензина еще достаточно, коли не вспыхивает лампочка, но потом сообразил, что никакой лампочки в этой «Антилопе-Гну» оказаться не может, это вам не иномарка с кучей удобных мелочей…

– Ну-ка, назад посмотри, – бросил Эмиль.

Вадим высунулся в окно. Зеленое пятно нагоняло с нехорошей быстротой.

– Есть там что?

– Ага, – сказал он удрученно. – Мотоцикл. Чешет, как бешеный…

– Неужели так быстро спохватились? Что-то не похоже на нашу глубинку… Сколько там народу?

Вадим снова высунулся:

– Вроде… Точно, один.

– Ну, это не столь уж печально… – оскалился Эмиль. – Я-то думал – полдюжины с дрекольем.

И прибавил газу. Мотор пару раз чихнул, но пока что тянул исправно. Тяжелый грузовик мотало на поворотах, временами колеса вылетали с раскатанной колеи. Мотоцикл не отставал. Его стрекот слышался все ближе.

– Эмиль! – вскрикнул Вадим, втягивая голову в кабину. – Он в форме, точно!

– Военный?

– Милиционер, похоже.

– Тьфу ты, – фыркнул Эмиль, но скорости не сбавил, наоборот, притоптал газ. – Оказался поблизости на нашу голову…

Мотоцикл сблизился с ними настолько, что теперь не было нужды высовываться – в зеркальце заднего вида с отколотым верхним краем прекрасно видно, что на старомодном зеленом мотоцикле восседает милиционер с непокрытой головой, отчаянно машет рукой и что-то кричит. Гонка продолжалась. Мент не отставал.

– Эмиль… – сказал Вадим потерянно. – У него кобура на поясе, еще стрелять начнет…

– Замучается стрелять в такой позиции… – Эмиль пытался наддать, но машина, похоже, выдавала все, на что оказалась способна. Тогда он начал петлять, загораживая мотоциклу дорогу. И на какое-то время в этом преуспел – зеленый мотоцикл возникал то справа, то слева, шарахался, седок что-то остервенело орал, но потом настал момент, когда двигатель принялся чихать уже беспрерывно, машину сотрясло пару раз, словно на глубоких рытвинах. Мотор безнадежно заглох.

Хорошо еще, милиционер не стрелял – трудновато было бы, правую руку с газа не снимешь, а левой вряд ли попадешь по колесам… Эмиль вывернул катившую по инерции машину на обочину, затормозил. Вполголоса распорядился:

– Не дергайтесь, не лезьте с речами. Посмотрим, чем обернется, авось…

Первым выпрыгнул на дорогу. Мотоцикл пронесся мимо, метрах в трех затормозил. Милиционер шустро соскочил, извлек из коляски фуражку и нахлобучил, тщательно поправив, чтобы сидела лихо, как у царских казаков. Одернул китель, загоняя складки под ремень, похлопал по кобуре и бодренько прикрикнул:

– Па-апрашу документики!

Вадим тоже вылез, уставился на служивого. Тот был постарше их с Эмилем, лет сорока, – самая простецкая белобрысая физиономия, расплывшаяся в довольной улыбке загнавшего дичь охотника. Стандартный, классический мент.

Только помятая форма старого образца, советского, да и фуражка без орла, с отмененным гербом СССР. Впрочем, и в Шантарске в последнее время милиционеры помоложе, рядовые и сержанты, взяли моду цеплять на фуражки бог весть где раздобытые кокарды старого образца, полагая их более красивыми и внушительными, нежели новые, триколорные…