Страница 8 из 13
СЕРГЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ:
Владлен Иванович, генетический тест это всё же не священная корова. Это весьма сложный научный метод, достоверность которого очень сильно зависит от тщательного соблюдения всех правил отбора и доставки исходных материалов для тестирования, и от многих других факторов. Вы знаете, например, стоит вам здесь чихнуть на голову соседа, и генетическая экспертиза клочка его волос вполне может показать, что вы с ним – родственники… Перекрёстное загрязнение может произойти как при доставке, так даже и в самой лаборатории…
НИКОЛАЙ:
Как случайно, так и намеренно.
ВЛАДЛЕН ИВАНОВИЧ:
Вы что, намекаете на фальсификацию тестов ДНК?!
НИКОЛАЙ:
Не могу не отметить, что авторы книги работали в основном в архиве, который давно контролируют адвокаты наследников принца Эрнста Гессенского – того самого «дяди Эрни», который стал злейшим врагом Анны Чайковской-Андерсон с середины 1920-х годов, когда она дала интервью о его тайном визите в Россию, в Царское село во время Первой мировой войны… И это могло полностью подорвать в Германии авторитет и карьеру принца…
АПНДРЕЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ:
Ну, не будем муссировать здесь конспирологические версии.
ВЕНИАМИН АЛЕКСЕЕВИЧ:
Владлен Иванович… Конечно, остаётся ещё много вопросов по этой теме. В том числе и против версии идентификации Анны Андерсон как Анастасии Николаевны Романовой. Ну, хотя бы, почему она всю жизнь настаивала на том, что её спас солдат охраны Александр Чайковский – в то время как ни в каких известных списках охраны никакого Чайковского нет. Но мы работаем. Вот, скоро Царёв поедет в Москву вновь исследовать архивы, списки сотрудников охраны, в очередной архив…
ВЛАДЛЕН ИВАНОВИЧ:
Хорошо… Хотя насчёт генетической экспертизы вы меня не всё же убедили, но учитывая все обстоятельства, я временно снимаю свои возражения. Но, насколько я понимаю, вам ведь всё равно придётся секвестировать бюджет кафедры. Резервы-то есть у вас?
ВЕНИАМИН АЛЕКСЕЕВИЧ:
Ну, что делать… Будем ужимать другие расходы. Но эту тему пока не закрываем. Пока… Дадим возможность Царёву поработать в Москве ещё в одном архиве. РГВА, военный архив на улице адмирала Макарова, так? Ну, насколько я помню, Царёв, все другие архивы вы уже исследовали… И безрезультатно… Значит, это Ваш последний шанс… Не найдёте Чайковского там – всё, будем закрывать вашу тему…
2012 год. Екатеринбург-Москва. Встреча с Ольгой.
2012 год, 18 июля. Екатеринбург – Москва.
Купе поезда..
Действующие лица:
Николай Александрович Царёв (29 лет),
Его попутчики в купе поезда Екатеринбуг-Москва:
Степан Васильевич (55) лет) – казак, в казачьей форме, крепкого телосложения;
Ольга Дикань (22 лет) – симпатичная девушка, студентка пятого курса московской Высшей школы экономики;
Владимир Петрович Букин (30 лет) – мастер Уралмаша;
Поезд Екатеринбург-Москва набирает скорость после очередной станции. Небо быстро темнеет, собираются грозовые облака. По окну вагона текут первые капли начинающейся летней грозы. Пассажиры в купе продолжают начатый разговор.
СТЕПАН ВАСИЛЬЕВИЧ (закрывая окно вагона):
А что, славяне, вчера на крестном ходе в память Царской семьи кто из вас был? (садится, смотрит на Николая) Вот я так думаю, Николай был, – историк ведь. Так, Коля? Много ваших там было, от института вашего?
НИКОЛАЙ:
Да, Степан Васильевич, был. И наших немало было. Мы ведь и сейчас занимаемся историей расстрела в доме Ипатьева. Там ещё немало белых пятен. Я ведь и в Москву еду по этой теме – в военный архив, РГВА называется. В командировку, от института.
ОЛЬГА (с интересом глядя на Николая):
И что вы в этом архиве будете искать?
НИКОЛАЙ:
Надо уточнить состав охраны Дома Ипатьева в мае-июле 1918 года – до сих пор полный состав охраны точно не известен.
ОЛЬГА:
Я тоже ходила вчера на крестный ход. Из любопытства. Но и в память Царской семьи тоже, конечно. Жаль их. Да и царь наш последний лучшим правителем России был. Последний нравственный и лучший правитель, во весь ХХ век… и до сих пор…
Николай с интересом смотрит на Ольгу. Чувствуется, что она ему нравится. А её последние слова явно взволновали его.
Владимир (удивлённо и недовольно смотрит на Ольгу)
ВЛАДИМИР:
Это вы о «Николашке» так, о «Николае кровавом»?..
Владимир хочет что-то резко возразить, но поймав на себе строгий взгляд Степана Васильевича, только слегка машет рукой.
СТЕПАН ВАСИЛЬЕВИЧ:
Точно, Ольга. А вы учитесь, или работаете?
ОЛЬГА:
Учусь, на пятом курсе «вышки», в Москве… Это мы так Высшую школу экономики называем…
Проводница приносит в купе чай, разговор продолжается за чаем.
ВЛАДИМИР (с пессимизмом):
Много чего пишут о том времени, и о расстреле много. И чего писать? – Все убиты, все останки найдены. Чего ворошить-то?
НИКОЛАЙ:
Всё же в деле об убийстве Царской семьи до сих пор много неясного. Вся официальная версия основана только на так называемых «записках Юровского» – коменданта Дома Ипатьева. А ему, возможно, было что скрывать. Вот мы в меру сил и раскапываем, исследуем....
За окном вагона гроза усиливаются. По стеклу текут дождевые струи, раздаются отдалённые раскаты грома.
ОЛЬГА:
А я читала, что самая известная самозванка на роль спасённой Анастасии, Анна Андерсон, всю жизнь утверждала, что её спас солдат охраны Александр Чайковский. А его как раз и не было в списках охраны… И так и не нашли до сих пор?
НИКОЛАЙ:
Ну, Оля… Я за этим и еду в Москву… Надеюсь найти…
ВЛАДИМИР:
Вот только не надо об этой Анне Андерсон. Всё это беллетристика. Все останки найдены. Дело закрыто.
ОЛЬГА:
Я вот многое об этой Анне Андерсон читала, и «за», и «против». За неё, за Анну-Анастасию, сотни доказательств, десятки свидетельств и фактов…
ВЛАДИМИР:
Сколько можно об этом? Есть ведь анализы ДНК останков – никто не спасся.
НИКОЛАЙ:
Ну, насчёт ДНК тестов – не всё так просто. Были ведь генетические исследования, которые не подтвердили идентичность останков – в Японии, в США…
ВЛАДИМИР:
Есть ведь в конце концов книга следователя Колчака, Николая Соколова. Там выводы однозначные: все убиты. Всё, следствие закончено… почти сто лет назад закончено.
НИКОЛАЙ:
Не всё так просто, Володя. В том числе и с книгой Николая Соколова не всё так просто. Она ведь была издана только после его странной смерти. И издали её отнюдь не его единомышленники. Впрочем, это действительно долгая история. И запутанная.
За окном поезда – близкие раскаты грома. Дождь хлещет по стеклу.