Страница 2 из 13
РЕНЕ: А вы, Густав? Как вам «Шассань-Шампань»?…
ГУСТАВ (после паузы): Все доблести при нем: и рост, и стать, и сила.
Ему неведомы сомненья и испуг
Попробуй одолеть — не тут-то было!
Но, главное, Шассань — наш друг!
Следует небольшая пауза — свидетельство потрясения Рене и Фернана
РЕНЕ: Потрясающе, то, что надо, браво!
ГУСТАВ: Талант не скроешь…
РЕНЕ: Я перепишу себе.
Записывает стихи на газете
ФЕРНАН: Сестра Мадлен будет в восторге.
ГУСТАВ: Тем хуже для нее.
РЕНЕ: Кстати, Фернан, сестра Мадлен, как обычно, передала мне вашу почту. Что мне с ней делать?
ФЕРНАН: Вы прекрасно знаете, что я писем не читаю.
РЕНЕ: Я-то знаю, но она все же упорно передает мне для вас почту, в надежде, что вы измените свое решение.
ФЕРНАН: Поступайте, как обычно: отдайте письма Густаву, поскольку он никогда их не получает.
Скрепя сердце, Рене передает письма Густаву
РЕНЕ: Никак не могу понять, как это вы позволяете Густаву читать свои письма.
ГУСТАВ: (берет почту) Спасибо.
ФЕРНАН: А что такого?
РЕНЕ: Не слишком вежливо по отношению к тем, кто взял на себя труд вам написать.
ФЕРНАН: Да это всё сестра, достала меня. Уже лет десять, как пишет одно и то же. Пусть Густав пользуется.
Читая письмо, Густав засмеялся. Рене пытается заглянуть в письмо из-за его спины, но Густав ему препятствует и смотрит на Рене укоризненно.
РЕНЕ: А между тем получать письма приятно. Вчера, например, я узнал, что одна из моих двоюродных сестренок выходит замуж в следующем месяце.
ФЕРНАН: Потрясающе.
ГУСТАВ: Стало быть, у вас имеются двоюродные сестренки?
РЕНЕ: Да.
ГУСТАВ: Странно!
РЕНЕ: Отчего же?
ГУСТАВ: Не знаю. Но мне трудно представить вас с кем-нибудь молодым или с ребенком.
РЕНЕ: Почему же?
ГУСТАВ: Вроде бы и причин никаких нет! Но вижу вас скорее со старенькими кузинами или старенькими тетушками.
Густав возвращается к чтению письма
РЕНЕ: У меня есть и старенькая тетушка.
Густав игнорирует Рене
ГУСТАВ: (Фернану) Ну и зануда, этот ваш кузен Пьер…И не подумаю утаить от него, что я по этому поводу думаю.
РЕНЕ: Вы собираетесь ему ответить?
ГУСТАВ: Этого требует элементарная вежливость.
РЕНЕ: Но те, кто пишет Фернану, его семья, они что, ни о чем не подозревают?
ГУСТАВ: Вначале они пребывали в некотором замешательстве, поскольку я путал всех членов семейства. Кроме того, я подписываюсь своим именем — Густав, что наводит их на мысль о серьезном умственном расстройстве…Кстати, тут они не так уж далеки от истины.
РЕНЕ: Я не знал, что вы им отвечаете.
Какое-то время Фернан сидит с закрытыми глазами. Потом рука его безвольно падает. У него — обморок
РЕНЕ: Фернан опять отключился.
ГУСТАВ: В который раз!
РЕНЕ: Это всё проказы осколка. Фернан…Фернан…
ГУСТАВ: Он постоянно падает в обморок, это странно.
РЕНЕ: Слава богу, он приходит в себя…Помогите мне, Густав. Надо его приподнять.
ФЕРНАН: (еще в беспамятстве) Мы зайдем с тыла, мой капитан…Зайдем с тыла…
ГУСТАВ: Что он говорит?
РЕНЕ: «Мы зайдем с тыла, мой капитан»…Он часто так говорит, приходя в сознание. Вам лучше, Фернан?
ФЕРНАН:…Благодарю, уже лучше. Прошу прощения, со мной случился обморок…Это происходит как будто всё чаще и чаще, вам не кажется?
Густав и Рене в некотором замешательстве
РЕНЕ:…Нет…
ГУСТАВ: Я не заметил…
РЕНЕ: Кстати, известно вам, что другую террасу, ту, которая выходит в парк, скоро закроют на ремонт?
ФЕРНАН: Нет.
РЕНЕ: Будут перекладывать всю плитку. Давно пора, кстати: она вся покрылась плесенью и скользит, можно навернуться.
ГУСТАВ: Мне, надо сказать, совершенно безразлично, я туда никогда не хожу: слишком много народу.
РЕНЕ: Вот именно. Потому-то я и боюсь, как бы обитатели богадельни не переместились на эту террасу.
ГУСТАВ: На какую?
РЕНЕ: На эту.
ФЕРНАН: На нашу?
РЕНЕ: Да, словом…на эту террасу.
ГУСТАВ: То, что вы говорите, тревожит.
ФЕРНАН: Вы хотите сказать, что на нашу террасу начнется нашествие?
РЕНЕ: Автоматически. Большую террасу напротив закрывают — и публика перемещается сюда, на маленькую… На какое-то время, во всяком случае.
Густав и Фернан взволнованы.
ГУСТАВ: И вы сообщаете нам об этом только теперь? Безответственно с вашей стороны!
ФЕРНАН: Эта терраса — наша. Частное владение!
РЕНЕ: (он не уверен) С точки зрения закона…
ГУСТАВ: А я вам говорю, что, если ничего не предпринимать, все военные ветераны явятся на наши стулья и станут здесь потягивать свое мерзостное горячее молоко.
ФЕРНАН: Надо защищаться! Что мы можем сделать?
РЕНЕ: Проволочные заграждения, мешки с песком, траншеи. Как когда-то…
Густав и Фернан подробно изучают местность. Густав глядит вдаль через широкий выход с террасы.
ГУСТАВ: Я их вижу…Это старичьё уже бредет в нашу сторону.
ФЕРНАН: (обращаясь к Рене) Вы знаете, когда начнутся работы?
РЕНЕ: Думаю, до конца лета.
ФЕРНАН:…Имеется два выхода.
ГУСТАВ: Один надо уничтожить, а другой укрепить…
ФЕРНАН: Три ряда колючей проволоки. Стенка из мешков с песком. Две пушки, чтобы вести перекрестный огонь и держать весь парк под прицелом. Если кому-то вздумается высунуть нос из дома, он — покойник.
ГУСТАВ: Слишком глухая оборона! Оптимально было бы поставить одну пушку 75 калибра, но на высоте.
РЕНЕ: Мы втроем при достаточном количестве боеприпасов и ручных гранат могли бы держать позицию до конца сентября… А, может, и до середины октября.
ФЕРНАН: Вполне достаточно, чтобы они отложили работы до будущего лета.
ГУСТАВ: Вся эта история с ремонтом — просто катастрофа.
РЕНЕ: Не следует преувеличивать.
ГУСТАВ: Нашу террасу надо еще заслужить. Не все заслуживают такого вида. Взгляните, какой пейзаж! Чудесно!
РЕНЕ: С деревьями вдалеке?
ФЕРНАН: С деревьями! Это тополя, Рене!
ГУСТАВ: Видны тополя?
РЕНЕ: Да, да…
ГУСТАВ: Они качаются!
РЕНЕ: О, да…они шевелятся.
Густав и Фернан пристально смотрят на горизонт. Рене снова садится.
ГУСТАВ: Там в тополях, ветер шумит постоянно, а здесь нет ни дуновения. Вот уже шесть месяцев, как я здесь, и верхушка тополя непрерывно качается от ветра. Будто механизм вечного движения.
ФЕРНАН: Взгляните, как это красиво.
РЕНЕ: (бросает быстрый взгляд) Ммм…для меня они, пожалуй, слишком далеко.
ФЕРНАН: Мы говорим о шеренге тополей, там, вдалеке, которые колышутся от ветра…
ГУСТАВ:… А здесь — ни дуновения.
РЕНЕ: У меня от этого мелькания морская болезнь начинается.
ГУСТАВ: Они такие неторопливые…и гибкие, эти тополя. Отличные партнеры для ветра.
ФЕРНАН: Не то, что мы.
ГУСТАВ: (Рене) А вам тополя не слишком-то нравятся, правда?
РЕНЕ: Да нет, уверяю вас, очень нравятся: красиво, величественно…Кстати, ужин сегодня вечером — в 19 часов.
ФЕРНАН: Сегодня вечером?
РЕНЕ: Шассань.
ГУСТАВ: «В честь храброго Шассаня…»
ФЕРНАН: Ах, да, день рождения.