Стихи

Александр Трифонович Твардовский

- Две строчки - Дробится рваный цоколь монумента... - Есть имена и есть такие даты... - На дне моей жизни... - Перед войной, как будто в знак беды... - Переправа - Размолвка - Я знаю, никакой моей вины... - Я убит подо Ржевом

РАЗМОЛВКА На кругу, в старинном парке Каблуков веселый бой. И гудит, как улей жаркий, Ранний полдень над землей.

Ранний полдень, летний праздник, В синем небе - самолет. Девки, ленты подбирая, Переходят речку вброд...

Я скитаюсь сиротливо. Я один. Куда итти?.. Без охоты кружку пива Выпиваю по пути.

Все знакомые навстречу. Не видать тебя одной. Что ж ты думаешь такое? Что ж ты делаешь со мной?..

Праздник в сборе. В самом деле, Полон парк людьми, как дом. Все дороги опустели На пятнадцать верст кругом.

В отдаленье пыль клубится, Слышен смех, пугливый крик. Детвору везет на праздник Запоздалый грузовик.

Ты не едешь, не прощаешь, Чтоб самой жалеть потом. Книжку скучную читаешь В школьном садике пустом.

Вижу я твою головку В беглых тенях от ветвей, И холстинковое платье, И загар твой до локтей.

И лежишь ты там, девчонка, С детской хмуростью в бровях. И в траве твоя гребенка,Та, что я искал впотьмах.

Не хотите, как хотите, Оставайтесь там в саду. Убегает в рожь дорога. Я по ней один пойду.

Я пойду зеленой кромкой Вдоль дороги. Рожь по грудь. Ничего. Перехвораю. Позабуду как-нибудь.

Широко в полях и пусто. Вот по ржи волна прошла... Так мне славно, так мне грустно И до слез мне жизнь мила. 1935 А.Твардовский. Стихотворения и поэмы в двух томах. Москва, "Художественная литература", 1951.

ДВЕ СТРОЧКИ Из записной потертой книжки Две строчки о бойце-парнишке, Что был в сороковом году Убит в Финляндии на льду.

Лежало как-то

неумело По-детски маленькое тело. Шинель ко льду мороз прижал, Далеко шапка отлетела. Казалось, мальчик не лежал, А все еще бегом бежал Да лед за полу придержал...

Среди большой войны жестокой, С чего - ума не приложу, Мне жалко той судьбы далекой, Как будто мертвый, одинокий, Как будто это я лежу, Примерзший, маленький, убитый На той войне незнаменитой, Забытый, маленький, лежу. Александр Твардовский. Библиотечка избранной лирики. Москва, "Молодая Гвардия", 1964.

* * * Дробится рваный цоколь монумента, Взвывает сталь отбойных молотков. Крутой раствор особого цемента Рассчитан был на тысячи веков.

Пришло так быстро время пересчета, И так нагляден нынешний урок: Чрезмерная о вечности забота Она, по справедливости, не впрок.

Но как сцепились намертво каменья, Разъять их силой - выдать семь потов. Чрезмерная забота о забвенье Немалых тоже требует трудов.

Все, что на свете сделано руками, Рукам под силу обратить на слом. Но дело в том, Что сам собою камень Он не бывает ни добром, ни злом. Русская Советская Поэзия. Москва, "Художественная Литература", 1990.

* * * Я знаю, никакой моей вины В том, что другие не пришли с войны, В то, что они - кто старше, кто моложе Остались там, и не о том же речь, Что я их мог, но не сумел сберечь,Речь не о том, но все же, все же, все же... Русские поэты. Антология в четырех томах. Москва, "Детская Литература", 1968.

Я УБИТ ПОДО РЖЕВОМ Я убит подо Ржевом, В безымянном болоте, В пятой роте, На левом, При жестоком налете.

Я не слышал разрыва И не видел той вспышки, Точно в пропасть с обрыва И ни дна, ни покрышки.

И во всем этом мире До конца его дней Ни петлички, Ни лычки С гимнастерки моей.

Я - где корни слепые Ищут корма во тьме; Я - где с облаком пыли Ходит рожь на холме.

Я - где крик петушиный На заре по росе; Я - где ваши машины Воздух рвут на шоссе.

Где - травинку к травинке Речка травы прядет, Там, куда на поминки Даже мать не придет.

Летом горького года Я убит. Для меня Ни известий, ни сводок После этого дня.

Подсчитайте, живые, Сколько сроку назад Был на фронте впервые Назван вдруг Сталинград.

Фронт горел, не стихая, Как на теле рубец. Я убит и не знаю Наш ли Ржев наконец?

Удержались ли наши Там, на Среднем Дону? Этот месяц был страшен. Было все на кону.

Неужели до осени Был за н и м уже Дон И хотя бы колесами К Волге вырвался о н?

Нет, неправда! Задачи Той не выиграл враг. Нет же, нет! А иначе, Даже мертвому, - как?

И у мертвых, безгласных, Есть отрада одна: Мы за родину пали, Но она Спасена.

Наши очи померкли, Пламень сердца погас. На земле на проверке Выкликают не нас.

Мы - что кочка, что камень, Даже глуше, темней. Наша вечная память Кто завидует ей?

Нашим прахом по праву Овладел чернозем. Наша вечная слава Невеселый резон.

Нам свои боевые Не носить ордена. Вам все это, живые. Нам - отрада одна,

Что недаром боролись Мы за родину-мать. Пусть не слышен наш голос, Вы должны его знать.

Вы должны были, братья, Устоять как стена, Ибо мертвых проклятье Эта кара страшна.

Это горькое право Нам навеки дано, И за нами оно Это горькое право.

Летом, в сорок втором, Я зарыт без могилы. Всем, что было потом, Смерть меня обделила.

Всем, что, может, давно Всем привычно и ясно. Но да будет оно С нашей верой согласно.

Братья, может быть, вы И не Дон потеряли И в тылу у Москвы За нее умирали.

И в заволжской дали Спешно рыли окопы, И с боями дошли До предела Европы.

Нам достаточно знать, Что была несомненно Там последняя пядь На дороге военной,

Та последняя пядь, Что уж если оставить, То шагнувшую вспять Ногу некуда ставить...

И врага обратили Вы на запад, назад. Может быть, побратимы. И Смоленск уже взят?

И врага вы громите На ином рубеже, Может быть, вы к границе Подступили уже?

Может быть... Да исполн

ится Слово клятвы святой: Ведь Берлин, если помните, Назван был под Москвой.

Братья, ныне поправшие Крепость вражьей земли, Если б мертвые, павшие Хоть бы плакать могли!

Если б залпы победные Нас, немых и глухих, Нас, что вечности преданы, Воскрешали на миг.

О, товарищи верные, Лишь тогда б на войне Ваше счастье безмерное Вы постигли вполне!

В нем, том счастье, бесспорная Наша кровная часть, Наша, смертью оборванная, Вера, ненависть, страсть.

Наше все! Не слукавили Мы в суровой борьбе, Все отдав, не оставили Ничего при себе.

Все на вас перечислено Навсегда, не на срок. И живым не в упрек Этот голос наш мыслимый.