Страница 7 из 20
Например, врожденная способность к запоминанию из неосознаваемого и непроизвольного процесса преобразуется в осознаваемый и произвольный процесс. Ребенок начинает выделять свою память как своеобразный личностный орган или инструмент, с помощью которого можно решать определенные жизненные задачи. Одновременно с этим он овладевает способами или приемами управления данным инструментом. В этом и заключается сущность психологическая культура памяти. Существуют разные уровни ее развития. Чем выше он, тем лучше человек знает свою память и понимает ее свойств, особенности и закономерности функционирования и тем лучше владеет приемами управления ей. При высоком уровне развития мнемической культуры человек становится эффективным владельцем своей памяти, способным максимально использовать ее возможности и заботящимся о ее постоянном совершенствовании. Высокий уровень развития мнемической культуры исключает возможность использования возможностей своей памяти для антигуманных целей. В этом заключается духовно-нравственный компонент мнемической культуры.
На данном примере мы рассмотрели сущность развития психологической культуры. Высокий уровень ее развития делает человека личностью, полноценным субъектом своего бытия, способным к эффективному использованию имеющегося у него личностного потенциала: черт характера, эмоций, интеллекта и др.
Психологическая культура развивается у ребенка по механизму усвоения или присвоения. Однако объективирована и опредмечена она не столько в объектах и предметах, сколько в людях, формах и способах общения, а также в тех отраслях, видах и жанрах науки, литературы и искусства, которые посвящены человеку. В это заключается одна из специфических особенностей психологической культуры. Предметом присвоения здесь выступает психологическая сущность человека как субъекта и личности. В ходе онтогенеза ребенок усваивает способы и формы понимания человека, обращения с человеком и отношения к человеку. Причем важно подчеркнуть, что речь идет не только о других людях, но и о самом себе, т. е. ребенок усваивает способы и формы самопознания, самовоздействия и самоотношения. И только при этих условиях ребенок становится субъектом и личностью.
Развитие психологической культуры является жизненно необходимым, поскольку социальное бытие человека представляет собой постоянное взаимодействие с другими людьми: членами своей семьи, друзьями, одноклассниками, коллегами по работе, должностными лицами, случайными прохожими и т. д. Оно начинается буквально с момента рождения (а возможно и на более ранней стадии – внутриутробной) и продолжается всю жизнь. По мнению В. И. Слободчикова и Е. И. Исаева: «Взрослый (вообще – другой человек) для ребенка не просто одно из условий его развития наряду со многими другими (не просто персонификатор общественно выработанных способностей), а фундаментальное онтологическое основание самой возможности возникновения человеческой субъективности, основание нормального развития и полноценной человеческой жизни» [18]. Важно подчеркнуть, что общение – это не просто процесс, сопровождающий психическое развитие и социальное бытие человека. Без общения они в принципе невозможны. Последствия социальной депривации для психического развития ребенка очень обширны и невосполнимы. Столь же губительна она и для социального бытия человека. Оно просто немыслимо без таких функций общения, как обмен информацией, психологическое воздействие, межличностное познание, регуляция совместной деятельности, удовлетворение многочисленных потребностей и, прежде всего, потребности в самом общении, самореализация и др. Как это ни покажется странным и невероятным, но общение необходимо человеку даже на самой завершающей стадии социального бытия – стадии умирания. Именно внимательный и чуткий собеседник может облегчить его состояние перед лицом неотвратимой смерти.
Учитывая столь высокую значимость общения для человека, он должен быть достаточно успешным его субъектом, т. е. в совершенстве владеть им. В ином случае он просто обречен на всевозможные жизненные неудачи: в учебе, в быту, в семье, в воспитании детей, в профессиональной деятельности и др. Однако общение – это очень сложный процесс, значительно превосходящий в данном отношении предметную деятельность. Это определяется главным образом тем, что обе стороны взаимодействия представлены людьми. Каждый их них имеет дело с себе подобным существом – самостоятельным и равноправным субъектом и личностью. Такой специфический объект требует особого обращения и познания, отличного от обращения с предметом. Именно на это указывал известный философ М. М. Бахтин: «Любой объект знания (в том числе человек) может быть воспринят и познан как вещь. Но субъект как таковой не может восприниматься и изучаться как вещь, ибо как субъект он не может, оставаясь субъектом, стать безгласным, следовательно, познание его может быть только диалогическим» [19].
Человек отличается такими особенностями как, повышенная сложность, уникальность, противоречивость, принципиальная непознаваемость, недостаточная изученность наукой и др. В современной философии, психологии и богословии существует множество подчас взаимопротиворечивых концепций человека, ни одна из которых не претендует на абсолютную истинность. Сущность человека представляет собой не физическую, а душевно-духовную реальность, которая не обладает никакими известными физическими свойствами. Она не доступна ни для органов чувств, ни для непосредственного воздействия (физического или какого-то еще), как это возможно по отношению к предмету. Иначе говоря, прямой контакт между общающимися субъектами исключен. Он осуществляется через посредство телесных органов. Для того, чтобы содержание душевной жизни одного субъекта стало достоянием душевной жизни другого субъекта, оно должно пройти несколько преобразований. Сначала оно принимает форму доступных для органов чувств конкретных актов общения. Затем они воспринимаются другим субъектом и преобразуются в соответствующие субъективные образования: мысли, чувства, эмоциональные переживания. Однако складывающаяся у него субъективная картина душевной жизни познаваемого человека (или его личности в целом) представляет собой всего лишь ее модель, которая никогда не совпадает с оригиналом. Это в принципе невозможно. По справедливому замечанию философа И. А. Ильина, «.. индивидуальная душевная жизнь протекает у каждого из нас в своеобразной изолированности, замкнуто и недоступно для других… Никто не испытывает мои состояния… как свои собственные и непосредственно ему доступные, никто – кроме „меня самого“. Никто никого не может „впустить“ в свою душу или „вывернуть“ ее другому» [20]. Соответственно и воздействие на другого человека является не прямым – от души к душе, – а телесно опосредствованным. Причем оно проходит аналогичную последовательность преобразований: душевное образование одного субъекта (намерение, образ, состояние) → доступные для органов чувств конкретные акты общения → восприятие их другим субъектом → преобразование их в субъективную форму.
Развитие психологической культуры как целостного личностного образования изучено в науке довольно плохо. Предметом исследования чаще всего являются ее отдельные структурные компоненты и функции. Однако даже и они изучены недостаточно полно. Например, в науке нет целостной картины развития у ребенка процессов понимания других людей и умений и навыков психологического воздействия на других. В учебниках по возрастной психологии значительно больше места отводится развитию предметно ориентированной психики (предметному мышлению, предметному восприятию, предметному воображению и т. п.). Однако ребенок развивается не только как субъект предметных отношений, но и как субъект общения. А это значит, что он овладевает соответствующими психологическими средствами познания и воздействия на людей: психологическим мышлением, воображением, памятью, восприятием, практическими умениями и навыками обращения с людьми и т. п. Исследование всех этих проблем представляется очень актуальным. Еще более важное значение имеет построение целостной концепции развития психологической культуры.
18
Слободчиков В. И. Психология человека. Введение в психологию субъективности / В. И. Слободчиков, Е. И. Исаев. М.: Школа-Пресс, 1995. С. 216
19
Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. С. 383
20
Ильин И. А. Аксиомы религиозного опыта: В 2 т. Т. 1–2. М.: ТТО «Рарогъ», 1993. с. 43