Неоправданный риск

— Могу я загладить свою вину походом в кино или вкусным пирожным из кофейни?

От его сладости в голосе меня начинает тошнить.

— Извини, у меня другие планы,— лгу я. Хоть в этот раз это ложь во имя моего блага.

Даже не смотря на парня могу предположить, что он расстроен моими словами. Жаль, но утешить его я не могу ничем.

— Планы с Блэйком?— Хрипит Джексон, и я в момент напрягаюсь. Опять он об этом.

Я тяжело вздыхаю, закрывая конспекты, и, наконец, поднимаю на Моргана глаза. На его лице ревность и злость, с которыми он не в силах совладать.

— Какое тебе дело, Джекс?

Он багровеет.

— Значит, я не ошибся?

Я закатываю глаза.

— Мне кажется, тебе уже пора,— говорю я, невидящем взглядом смотря впереди себя.— Скоро придет профессор.

Даже не смотря на парня я могу догадаться, что сейчас он пыхтит и краснеет от злости. Джексон словно хочет сказать мне что-то в ответ, но в последний момент вскакивает и несется к выходу из аудитории. Несколько зевак смотрят ему в след, гадая, к чему такая спешка.

Я с силой выпускаю из груди воздух, качая головой. И с чего у Джексона вдруг появилась такая ревность? Идет всего вторая неделя в Энн-Арбор, а мне уже невыносимо хочется вернуться в школу Вирджинии.

В аудитории появляется профессор Коул. Начинается занятие.

Во время ланча я решаю сегодня все же перекусить. Встретившись с Бриджит после второй пары, мы идем прямиком в столовую.

— Я ведь так и не спросила у тебя, как прошло свидание с Диком в субботу? — Начинаю разговор я, засунув руки в карманы толстовки. Да уж, теплых кофт у меня навалом, а вот что-то женственное отыскать очень сложно. — Была слишком погружена в себя.

— Потрясно! — Восклицает подруга, всплескивая руками. — Ему очень понравились мои обновки. А про “погружена в себя” это ты точно подметила. С тобой ничего не случилось?

Случилось. Я сошла с ума.

— Нет, — буркнула в ответ я.

— Ты, я знаю, тоже не скучала, — с насмешкой произносит Бридж, а я недовольно закатываю глаза. Разумеется, слухи здесь расползаются быстрее, чем тараканы.

— Субботний вечер определенно войдет в список худших.

Подруга усмехается, как это обычно бывает, когда я влипаю в какие-нибудь передряги. У меня просто нюх на неприятности.

— Джексон был очень пьян? — Теперь в ее голосе некое сочувствие. Да неужели!

Я поджимаю губы.

— Это мягко сказано.

Мы заходим в столовую. Это первый раз, когда я посещаю столовую университета. Признаться, я ожидала увидеть скудные стены, выкрашенные в зеленый, старые деревянные столы, прилавок с просроченными полуфабрикатами и тучную женщину за кассой в большом белом колпаке. Однако здесь все довольно уютно. Напоминает столовую из знаменитых американских фильмов про подростков.

— Но я также знаю, что не только Джекс стал твоим гостем, — загадочно улыбается Бриджит, а затем поворачивается к прилавку, чтобы заказать обед.— Две итальянских пасты и салат.

Я не возражаю заказу подруги, но вот первая часть ее обращения заставляет меня задуматься. Не только Джекс? Точно! Джереми!

— Блэйк заходил ненадолго, — мямлю я, доставая для нас две бутылочки охлажденного апельсинового сока. У меня буквально текут слюнки! Буду приходить в столовую почаще.

— Вы хорошо общаетесь, я погляжу,— снова эта загадочная улыбка и издевательский тон.

Мы проходим за свободный столик и принимаемся за еду.

— Не то что бы хорошо… — Я хмурюсь. Теперь наше общение сократится практически до нуля.

— Почему мне кажется, что ты что-то недоговариваешь, — говорит Бридж, наматывая пасту на вилку. А вот у меня совсем пропал аппетит от разговора о Джереми. В голове снова пляшут картинки огромных волков. Пора к психиатру.

— Мне нечего скрывать от тебя, ты же знаешь, — отвечаю я, делая большой глоток сока. Звучит мой голос крайне неуверенно.

Однако Бриджит не начинает снова спорить. Мы переходим к более приятным темам, а про персону Блэйка я и вовсе стараюсь забыть. Выходит это, конечно, плохо, но у меня нет другого выбора, кроме как смериться и начать избегать. Так будет безопаснее для меня же.

После ланча у нас по расписанию французский. На это паре я сижу с Бриджит, чему несказанно рада. Это убережет меня от новых нежелательных знакомств.

Четыре пары с непривычки — просто мучение, и я с трудом отсиживаю последнее занятие у мистера Зилера по политографии. Собрать в кучу всю внимательность и работоспособность у меня не получается. Все полтора часа я вырисовывала причудливые узоры на последних страницах тетрадного блока. Осознание того, что старая фотография оборотней все еще находится у меня, не давало покоя. И зачем только я взяла ее с собой? Ах да, точно! Вчера Бриджит застала меня за ее рассмотрением, и мне пришлось соврать, что это необходимый материал для лекций. А чтобы подруга уж точно “случайно” не увидела снимок, я запихнула его в первое попавшееся место — блок.

Мои желания полностью перепутались, образуя один несуразный ком. Я до сих пор не могла понять, чего хотела больше: забыть все как кошмар или взглянуть в глаза своему страху, то есть Джереми. И все же больше я склонялась к первому. Инстинкт самосохранения работал сейчас на все сто. Если бы даже очень захотела, я бы все равно не смогла заставить себя поговорить с Джереми.

Наконец окончание четвертой пары. Все студенты с радостными воплями спешат выбежать из университета и заняться своими делами. На выходе из аудитории меня едва не сносит с ног одногруппник.

Оказавшись на улице, я недовольно поеживаюсь, обхватывая себя руками. Пора доставать кожаную куртку. Вновь погрузившись в себя, я следую к общежитию, мысленно радуясь, что живу не так далеко от вуза. В такие прохладные дни долгая прогулка без должной одежды может привести к болезням.

Мое внимание привлекает вкусный запах свежей выпечки, я вдыхаю полной грудью. Пекарня. Когда-то давно Гейл, папина экономка, каждый день пекла для нас с Теддом хлеб. Этот запах я узнаю из тысячи. Повернув голову влево, я замечаю маленький магазинчик, откуда доносится запах, и прямиком иду туда.

В момент, когда я захожу внутрь, запах становится еще сильнее, буквально сводя меня с ума. Витрины пестрят разнообразием выпечки: здесь и румяные ватрушки, и слойки с джемом, шоколадные и ванильные рулеты, малиновый пирог и еще много-много вкусностей. У меня просто разбегаются глаза. Закончив визуальную трапезу, я становлюсь в очередь за пожилым мужчиной, держащим на руках бассет-хаунда. Странно, что сюда пускают с собаками.

Отстояв самые долгие в моей жизни десять минут за грушевой слойкой, я выхожу из пекарни. На секунду оторвав глаза от своего лакомства, я встречаюсь взглядом с Джереми, который вальяжно вышагивает в мою сторону. Мне становится страшно. Теперь я вижу перед собой не симпатичного парня, а опасного монстра. Первая мысль в голове: в какую сторону бежать? Но это было бы слишком глупо.

Снова опустив взгляд, я начинаю быстрым шагом идти к общежитию, моля Всевышнего, чтобы парень вдруг не решил позвать меня и остановиться поговорить.

— Привет! — Джереми словно из под земли вырастает, я едва не роняю слойку из рук. И как он догнал меня так быстро? Ах да, точно. Ведь сейчас рядом со мной не человек.

Я быстро начинаю выбирать в голове: поддержать беседу или бежать изо всех сил. Я разговариваю с волком. Самым настоящим волком в человеческом обличии. Таким волком, который хотел разорвать меня в лесу в день пикника. И если сейчас Джереми проявляет дружелюбие, то это не значит, что в следующую секунду он не превратится в самого опасного хищника.

— Извини, я не могу говорить, — бубню я, чтобы моя спешка не казалась слишком странной. — Увидимся позже!

Я наивно ускоряю шаг, сама понимая, что если Блэйк решит догнать меня, он сможет сделать это в два счета. Однако парень так не поступает, что позволяет мне спокойно выдохнуть. Почти галопом я мчусь в свою комнату, а оказавшись внутри, запираю дверь и в бессилии облокачиваюсь на нее спиной, запрокинув голову. Признаться, убегать от Блэйка мне не хотелось. Пройтись до общежития в компании с ним — определенно одно из моих неисчерпаемых желаний. Опасения. Вот что мучает мое самосохранение.