Страница 3 из 7
В истории Парижа были времена роста и успеха, как, например, с 1000 по 1300 год, когда на правом берегу расцвела торговля, а на левом – науки, в том числе был основан богословский коллеж Сорбонна. Город пережил и периоды упадка и регресса, бесчисленные голодные годы, вспышки насилия, обусловленные социально-политической напряженностью, кульминацией которых стала революция 1789 года (Jones 2006). После этого Парижу был возвращен статус правящего центра Франции, перешедший было к Версалю. В самом деле, король Людовик XIV (правил в 1643–1715) и его преемники, Людовик XV (1715–1774) и Людовик XVI (1774–1792), не питали особой любви к Парижу и предпочитали жить за его стенами, боясь неотвратимой порчи, которую, по их мнению, нес с собой неуклонный рост города (Ibid.: 199–204). Несмотря на это, к середине XVIII века Париж прославился как город, отличающийся внушительными размерами и «современной культурой», столица изящной словесности и общественного мнения, с ключевым литературным центром в Пале-Рояле (Higo
В 1789 году революция не только «вернула столицу из Версаля в Париж» (Prendergast 1992: 104), но и возвестила растущую централизацию французской культуры: сосредоточение в городе административной, экономической и культурной мощи – неразрешенный вопрос французской политической жизни, служащий предметом постоянных общественных дебатов (Deyon 1992). Опираясь на исследования Керьена, Прендергаст отмечает, что «столица является политическим и культурным „центром“, который обладает властью и влиянием, необходимым, чтобы контролировать и защищать более обширную „территорию“, чтобы поддерживать „социальную иерархию“ и чтобы „подчинить население… общему наследию» (Prendergast 1992: 14). Эта мысль особенно справедлива в отношении Франции, где сильная центральная власть исторически была отличительной особенностью государства – «французской спецификой», как выразился Пьер Дейон (Deyon 1992: 7; Chartier 2000).
В XVI веке Монтень объявил: «я француз только благодаря этому великому городу [Парижу]… это слава Франции»[7], но поистине сакральное значение господство столицы в повседневной жизни нации и в ее коллективном воображении приобрело после революции. В это время зародилось желание превратить Францию в единый организм, в нацию, чье величие заключалось бы в престиже, приписываемом ее столице, которая тем самым становилась бы «символом согласия между частями и целым» (Corbin 1997: 2858). Территория Франции была разделена на департаменты с четко очерченными границами, что давало возможность более эффективно контролировать ее из столицы (Ibid.; Deyon 1992: 32–33). С этого момента, несмотря на различные проекты, направленные на децентрализацию, политическая, административная и культурная жизнь Франции вращалась вокруг Парижа. Как отметил Ален Корбен, «взяв Бастилию, парижане завоевали право притязать на руководство всей Францией» (Corbin 1997: 2859).
После Великой французской революции образовательная система, к примеру, была централизована, и все наиболее престижные школы и университеты расположились в Париже (Ibid.: 2865). Переезд в столицу стал необходимым этапом восхождения по социокультурной лестнице (Ibid.). В первой половине XX века 50 % всех студентов Франции учились в Парижском университете (Jones 2006: 69). В конце столетия парижские студенты уже не составляли большинства, но регион Иль-де-Франс, центром которого является Париж, по-прежнему вмещал значительную долю французского университетского сообщества и ученых – 30 и 55 % соответственно (George 1998: 257). В наши дни парижские институты продолжают возглавлять иерархию образования, и такие элитные учебные заведения, как Институт политических исследований (Sciences Po), Высшая школа коммерции (HEC-Paris), Высшая нормальная школа и Политехническая школа, все располагаются в Париже или его пригородах. Аналогичным образом все влиятельные административные учреждения и органы управления, такие как Государственный совет, Счетная палата и Финансовая инспекция, находятся в столице, как и головные офисы крупнейших компаний (Corbin 1997: 2878; Deyon 1992: 148). В результате в конце XX века в Париже было вдвое больше менеджеров и инженеров, чем в провинциях (François-Poncet 2003: 44), – иллюстрация «дисбаланса», который, по наблюдению Жослин Жорж, существует «между функциями управления, закрепленными за столицей, и функциями исполнения, закрепленными за провинцией, – разделение, отличающее Францию от других европейских государств» (George 1998: 243).
Кроме того, во второй половине XIX века развивалась сеть железных дорог с центром в столице и организованная в соответствии с ее нуждами (Corbin 1997: 2872). Эта сеть – всего лишь один из примеров растущей централизации в период Второй империи (Ibid.). Транспортная система, будь то автомобили, поезда или самолеты, перенесла в XX век «звездообразную систему» (système étoilé), унаследованную от королевских дорог и сосредоточенную на Париже[8]: в начале 1990-х годов регион Иль-де-Франс привлекал «90 % государственного финансирования общественного транспорта» (Deyon 1992: 148). В этот же период он поглощал «70 % расходов министерства культуры» (Ibid.).
Усиление централизма, которое возвестила революция, означало также подчинение народа своей столице. Революция поместила Париж выше местных интересов, превратив его в пространство выражения, прославления и сакрализации идеи нации (Corbin 1997: 2862), о чем свидетельствуют многочисленные зрелищные мероприятия, проводимые в городе.
В 1888 году, к примеру, правительство Франции инициировало действо, призванное прославить республиканский дух, пригласив мэров всех коммун на пышный банкет в столицу (Ihl 1993: 7–14). Эта встреча, состоявшаяся в 1889 году, заставила газету Le Temps утверждать в августовском номере, что «ни разу после 14 июля 1790 года и ни в какой другой стране не видели подобного зрелища: целая нация собралась воедино в одном месте» (цит. по: Ibid.: 29). Более 20 000 мэров присутствовали на приеме в Большом дворце в 1900 году (Ibid.). В 2000 году Сенат Франции провел подобный банкет в Люксембургском саду Парижа: мэры французских коммун с супругами были приглашены на празднование Дня взятия Бастилии[9].
Оливье Иль полагает, что банкеты Третьей республики поддерживали легитимацию Парижа в качестве «привилегированного места собраний», и эта мысль применима и к мероприятию 2000 года (Ibid.: 31). Действительно, именно в Париже République, мыслимая как «единая и неделимая», прославляется и управляется (Deyon 1992: 34); единство и неделимость de facto оказываются синонимами сведения всей нации к ее столице. По мнению Иля, подобно торжествам, с 1880 года проводившимся в Париже 14 июля – и проводящимся до сих пор, причем ежегодный парад на Елисейских Полях систематически транслируется по телевидению, – банкеты означали дематериализацию Парижа (Ihl 1993: 28). Ибо подобные события способствовали превращению французской столицы, материального и эмпирического пространства, в символическую проекцию, выражающую сущность нации (Ibid.). Становясь символом, Париж помещался выше региональных приоритетов; Иль отмечает, что конструирование столицы как вместилища республиканского воображаемого и идентичности нации служило противовесом «привязанности к своей земле» (Ibid.).
Материальное создание впечатляющих построек в Париже также свидетельствует о значимости столицы для представления нации и государства, о ее отождествлении со всем самым престижным. Таково было положение дел уже при короле Филиппе II Августе (правил в 1180–1223), который в 1190 году начал строить Лувр как оборонительное сооружение. В конце XVI века, когда Лувр уже на протяжении двух столетий был официальной королевской резиденцией, Генрих IV (1589–1610) перестроил дворец, которому он отводил ключевое место в своем проекте зрелищной репрезентации нации и королевского могущества (Jones 2006: 156). Век спустя Людовик XIV сделал то же самое, подарив Лувру новый фасад; кроме того, при нем развернулось городское строительство, призванное придать Парижу «монументальности» (DeJean 2006: 213).
7
Монтень, цит. по: Stierle K. Op. cit. Р. 52. Рус. пер. цит. по изд.: Монтень М. Опыты / Пер. А. С. Бобовича. М.: Голос, 1992. – Прим. пер.
8
Scheibling J. La France. Permanences et Mutations. pweb.ens-Ish.fr/omilhaud/scheibling.doc. 2007 (ссылка устарела. – Прим. пер.).
9
Sénat. Banquet Républicain. www.14juillet.senat.fr/banquet2000/banquet.html. 2007 (ссылка устарела. – Прим. пер.).