Страница 13 из 22
– Хорошо. Кто на фирме «Сапсан» знает коды к оборудованию?
– Только я, – спокойно заверил Костик, – нет, ну, технически могут узнать директор или секретарь. У них тоже есть доступ к документации. А работаю с кодами только я.
– Взломать же мог кто угодно, у кого есть необходимые знания, – словно сам для себя подытожил Гуров.
– И специальное оборудование! – добавил Костик. – Голыми руками такое не проделать. А вы с какой целью интересуетесь?
– Вот Лев Иванович подозревает, что оборудование в квартире Копыловых недавно взломали! – ядовитым тоном ввернул Зотов.
– Это абсолютно исключено! – уверенно заявил молодой человек.
– Поясните почему, будьте добры. Мне хочется разделять вашу уверенность.
– Объясняю! Допустим, оборудование взломали. Тогда, пункт первый, зона просто не встанет под охрану!
– И это будет заметно, то есть это можно увидеть?
– Конечно! Диод не загорится, или потухнет, или будет мигать постоянно. В зависимости от того, как с оборудованием поработали, чтобы вывести из строя.
– Понятно, – протянул Гуров.
– И это еще не все, есть пункт второй! Испорченное оборудование в нужный момент не отошлет отчет оператору на пульт. И это уже повод для выезда на адрес группы реагирования. То есть по инструкции расценивается как сработка зоны, тревога! Сейчас все тесты проходят в обычном режиме. И на этом основании я с полной уверенностью заявляю, что все наше оборудование в порядке.
– А как часто и в какое время проходит тест?
– Как правило, два раза в сутки. А время на каждом объекте свое, оно произвольно установлено мною при пробном включении оборудования, то есть еще во время монтажа.
– Мне все понятно, но есть несколько уточняющих вопросов.
– Пожалуйста.
– Оператор может не заметить, что тест «не прошел»? Ведь объектов у вас, вероятно, много, а человеческий фактор еще никто не отменял.
– Вы правы, объектов много. Поэтому оператора страхует компьютерная программа. Через минуту после того, как тест не прошел, на пульте срабатывает сигнал тревоги. И оператор действует по инструкции, то есть высылает группу. И начинает проверку – например, просмотр истории событий на объекте. Поясню сразу, что все сигналы, приходящие с объекта, остаются в специальной подпрограмме, то есть их можно просмотреть. Так что не среагировать, как и не доложить о проблемах, оператор не может. Это идет следующим пунктом в инструкции.
– Хорошо. Скажите, оборудование работает от электричества?
– Конечно.
– А если здание обесточить? – Гуров понимал, что азартно ищет варианты, хватаясь за соломинку. Но опер хотел проверить все, чтобы, в случае уверенности, смело отмести версии, по которым похитители воспользовались дверью. Или те версии, в которых Оля покинула квартиру сама.
– На этот случай оборудование снабжено аккумуляторной батареей. Оно продолжит работу, то есть будет отправлять сигналы на пульт, пока не появится основное питание. Как правило, в Москве такие проблемы исправляют минут за двадцать. А батарея держит три часа.
– Сигнал об этом тоже поступит на пульт?
– Обязательно. Когда оператор сдает смену, о потере питания и его последующем восстановлении он докладывает мне как о разновидности происшествий.
– А зачем оператор делает доклад по этому поводу?
– Я веду статистику, чтобы исключить досадные совпадения или намеренные диверсии. Перестраховываемся, ибо частая потеря питания на объекте может быть теоретически разновидностью диверсии или признаком подготовки атаки на объект, а также является причиной быстрого износа аккумулятора. В общем, о таких вещах я должен знать, чтобы иметь возможность принять соответствующие меры. На квартире Копыловых ничего подобного не происходило.
Гуров ненадолго задумался, просчитывая, чем еще грозит частая потеря питания для подобного оборудования и какие могут быть последствия.
– Слушайте, Костик, а вы молодец! Действительно, практически все предусмотрено, – не удержавшись, похвалил он.
Молодой человек зарделся. А Зотов довольно хмыкнул, но промолчал. В этот момент в кабинет вошла Татьяна с документами.
– Как ты медленно бегаешь, – ехидно, но уже совершенно спокойно протянул шеф.
– Так замок в шкафу заедает, – прошептала девушка, – его только Костик открывать быстро умеет, а он у вас!
– Костик, скажите, – продолжал между тем Гуров, – а зачем вы приходили к Копыловым на днях?
– Для плановой проверки.
– То есть ее дата была известна заранее?
– Разумеется. Сейчас покажу. – Молодой человек встал и подошел к шефу. – Можно мне договор?
– Бери, – благосклонно кивнул Зотов.
– Здесь все просто. Видите дату заключения договора?
– Конечно.
– А это договор обслуживания. Через полгода первая проверка, потом вторая и так далее. Во вкладыше я делаю записи о состоянии аппаратуры, что и когда поменял, например.
– И что приходится менять?
– Обычно ничего. Полгода для хорошего оборудования – не срок. Иногда аккумуляторы меняю, если нагрузка большая. Реже, бывает, диод сгорает, и его приходится менять.
– Спасибо вам за подробные разъяснения.
– Да не за что. Это ведь моя работа.
Визит в охранную фирму многое прояснил для Гурова, вернее, показал, как он ошибался во время построения версий. Теперь становилось ясно, что Ольга Копылова похищена из квартиры с запертой на замок и поставленной на сигнализацию дверью. И сигнализация не срабатывала, и дверь с замками цела. Что по большому счету добавило оперу новых вопросов, но сократило версии.
Лев пробыл в кабинете Зотова еще некоторое время. Ровно столько, сколько ему потребовалось, чтобы передать Александру Юрьевичу привет от старшего лейтенанта Петрова и услышать несколько армейских баек от заметно расслабившегося, подобревшего и полностью довольного работой своих подчиненных Зотова, пока Татьяна, с разрешения шефа, снимала копии с договоров по квартире Копыловых, а Костик подготавливал для Гурова подробную справку по работе оборудования и обо всех сигналах, что приходили с него в интересующий полковника период времени.
После визита в охранную фирму Гуров, как и планировал, отправился к графологу, который параллельно увлекается психологией. Правда, как и предсказывал Крячко, специалист не смог сказать ему ничего конкретного. Текст записки был слишком лаконичен и сжат, фактически содержал всего лишь три предложения, поэтому можно было сделать лишь общие выводы. Человек, писавший эту записку, по натуре волевой и жесткий. Автор письма обращается непосредственно к родителям Ольги, то есть выбирает их объектом шантажа. Весь текст письма направлен на устрашение. Этого же автор подсознательно добивается, когда называет полное имя и фамилию похищенной девушки. Кроме того, он, подсознательно или намеренно, называет себя «мы». Это может говорить о том, что преступник действительно не один, то есть действует группа или же он желает придать определенный вес себе и своим словам.
Гуров приложил вывод специалиста к делу. Возможно, впоследствии эта информация пригодится. Но пока расследование ни на шаг не продвинулось. А время, между прочим, утекало как сквозь пальцы песок! И похищенная девушка до сих пор находится в опасности!
В безрезультатных поисках прошло несколько дней. Гуров метался между экспертами и встречами с близкими друзьями и приятелями Ольги Копыловой. Но ничего нового или полезного так и не узнал.
Все опрошенные подростки утверждали, что у Оли не было молодого человека. И что не в ее характере поддерживать с кем-то тайную романтическую переписку. К такому же выводу пришли штатные айтишники Управления. Они взломали пароль на компьютере Ольги, восстановили и просмотрели переписку девушки в соцсетях за неделю до похищения, установили всех пользователей, с которыми она общалась, и заверили Гурова, что девушка вела жизнь обычного подростка. Болтала с подружками о разной ерунде, следила за модой, любила просматривать видео с забавными котятами, не посещала подозрительных сайтов или форумов с плохой репутацией и ни с кем не вела любовной переписки, даже не флиртовала.