Страница 27 из 86
Кровати у них двухэтажные железные, страшно раздолбанные. Лязг от переворота верхнего идет конкретный, но у одного из умельцев получался такой грохот и шторм, что это даже вызывало уважение: как?! Ведь он спит, а потом вдруг такой «кабыщь-кабыщь-быщь-быщыдь!» Сосед снизу говорил, что он при перевороте с боку на бок подпрыгивает с отрывом от кровати, как игривый бегемотик, но «ткого щнхто нбчив, ришили првирит» (это я пытаюсь воспроизвести речь В.).
Ночью народ собрался, сосед снизу зовет умельца. Тот что-то мычит в ответ, потом лежит еще пару минут на том же боку и, наконец, реально подскакивает в перевороте, плюхаясь в свою сетку, как кит после прыжка. Когда сосед это показывал, я реально оборжался: не оскудела еще талантами земля.
Еще он рассказывал про свою службу в армии, 1993-94: еды очень мало, но если кто вынес кусочек, насяльники заставляли взвод стоять в упоре на локти, пока «ворюга» съест самую черствую «хлібину» (как правило, это заканчивалось двумя неделями больницы), то же — с сахаром (интересно, те дебилы знали, что от большого количества сахара человек умирает?).
Одного в карауле зарезали из-за автомата (надеялись продать), еще двое убежали с оружием, получили дисбат, один выстрелил себе в голову («заляпав мозгами усю дозорку»), один сбежал за неделю до дембеля с автоматом, потом три года в дисбате. И это за один год службы в Бориславе, Львовская область! На полигон, пострелять, не ходили ни разу, зато 148 караулов за год, многие из них — по трое суток (это два часа спишь — и опять в караул). Кошмарная у нас раньше армия была.
Никогда в жизни не было у меня дней более ярких и насыщенных событиями, как эти три дня в госпитале, гыгыгы. Вообще ничего не происходило практически: спали/ели/кололись, снова спали (после уколов спать хочется).
У меня проблема с рыбой (очень уж ее люблю) — а она колет все мои гнойные тонзиллиты. Три раза давали на ужин каких-то морских ежей, у которых кости и прочие торчки в непредсказуемых местах, и каждый раз какой-то костяной камикадзе умудрялся прорваться, что-то там царапал.
Однажды я так закашлялся, что соседи мне чуть лопатки вместе с этой рыбой не выколотили, — повезло, что в ответ на вопрос «Прошло?» успел кивнуть.
я потом спросил: «Вы точно не ногами били?» Ладно, шишка на голове пройдет (это я еще слегка о стол приложился), а вот если бы мозги с зубами вылетели…
Ощущение от последней рыбы осталось, будто она так и сидит в горле, причем самовосстановилась, как жидкий робот из «Терминатора», и от полосканий и чаев ей только лучше.
Подхожу на следующее утро (воскресенье 15.05) к врачу: «Может ли быть, что кусочек косточки застрял где-то в мягких тканях? При полоскании и одновременном покачивании головой ощущение уколов, посмотрите, пожалуйста».
Она, не глядя на меня: «Нет там у вас ничего, ранка только».
Я: «Может, это и паранойя (она язвительно вставляет «может быть»), но посмотрите».
Она: «Вот завтра будет ваш лечащий врач, ему и жалуйтесь».
Было обидно, как будто совковое хамство может материализовываться и царапать горло еще сильнее. Захотелось сделать мелкую гадость (совок — заразный!), но стратегический запас сероводорода предательски исчез!
Не выспался (в шесть утра мерять температуру заставили), начало болеть еще и ухо, плюс косточка эта, и тут гости: приехала мама, а это значит, что начинаются конкурсы «Мистер Дружелюбие», «Мистер Олимпийское Спокойствие» и викторина «Ответь на 100 самых неприятных вопросов за 100 секунд». С треском провалил все испытания (прости меня, мама!) и уполз с кулечками спать.
Зато соседи при виде мандаринов и конфет мигом очнулись от летаргии: их же завтра выписывают, и такая несправедливость — поздновато привалило халявушки! Тощий И. даже порозовел к вечеру (вернее, оттенок лица стал из серо-зеленого просто бледно-зеленым), даже заговорил!
Оказывается, он контрактник, учится еще на водителя-крановщика, его отец уже дважды был подолгу в АТО и свои ощущения передавал так: «Там очень, очень хуево».
На мой вопрос, могут ли отправить его в АТО, говорит «да запросто, там уже моих пацанов (деснянских, имеется в виду) полно». Это уже капец, с моей точки зрения, таких вот еще додвадцатилетних пацанов отправлять в АТО, им еще добегать до победного конца за девочками не мешало бы.
Предлагаю начать общеукраинскую кампанию в Интернете: «Дай парню перед отправкой в АТО!», а подлых динамщиц отлавливать через военкоматы и присылать на перевоспитание прямо парням в часть:)
Поболтали с В. о рыбе: его село с трех сторон окружено Днестром, так что историй предостаточно. Радует то, что рыба там вообще есть (рассказывал, что на двоих выловили один раз 12 мешков толстолобика, «насилу на кручу витягли»), а огорчает, что сетями ловят, а с ГЭС воду спускают непонятно как, все время у них там рыбная каша в отсеках.
Удивил историей про усатую рыбку, которая при клеве издает «клац», и после этого уже ни одна рыба на тот крючок не клюнет, можно домой идти. А я-то думал, только у нас в Днепре мутанты всякие водятся…
Еще интересно рассказывал про заработки в Яремче на стройке трехэтажного коттеджа для НБУ.Там приходилось отводить в сторону ручеек, а в нем они руками ловили форель: «Вона чи на нерест іде, квола така. Живіт їй так брунк, ікру в річку, а форель до ресторану — 150 грн/кг»).
В понедельник утром заставили сдавать все анализы, в т. ч. из вены (бррр). Потом полежал с присосками на ЭКГ. Надо было щелкнуть меня с этими проводами, присосками и в балаклаве (ноги свисают на полметра с лежанки) и выложить в инет с подписью: «Хунта, скрестив солдата с жабой, уже вытянула его на полметра! Защитим Новороссию от мутантов! Вступай в антимутантовые войска! Героев ожидают учебные полигоны в цехах барбитуратов Стирола в Горловке и возможность вжарить себе в вену любой антимутантский коктейль».
Наконец-то жалуюсь врачу на свои раны в горле — в углу под ухом колет так, что вся правая часть болит (даже глаз правый все время закрывается). Она залазит туда поглубже, под каким-то странным углом, говорит, что на правой миндалине язвочка, а на ней жирует колония бактерий, на которые антибиотики не действуют. Из-за этого воспалился лимфоузел; ухо, зубы, горло, глаз — всем попало: «Полощи до упаду, но вообще лучше препарат купить противогрибковый, я в аптеке посмотрю».
Около одиннадцати повели всех новеньких и меня облучаться, на флюорографию (не дают поспать совершенно). Жалобы, что недавно уже делали, а она желательна раз в год, не подействовали. Зная армейскую подлость, уверен, что эта бодяга надолго, так что одеваю по максимуму верхнюю одежду и беру планшет. Остальные шли почему-то в выданных халатиках — стояли потом вдоль стеночки два часа, а я из верхней пиксельки и бушлата сделал себе отличную лежанку в углу.
Встретил знакомого Л. из Киева. Мне еще в части говорили, что его в госпиталь забрали (думал, допился), оказалось-аппендицит вырезали, сейчас дней 10–12 дома должны дать, а потом — к своим, разведчикам, уже в АТО. Он говорит, что сегодня последний день отправки первого призыва, всех, кого сегодня не возьмут, отправят только со вторым призывом, т. е. через месяц. Светит мне еще месяц Десны, это капец!
Порадовало, что аппарат для снимков — новый, явно не советский, подсоединен к неслабому на вид компу, так что вместо длительной бумажной волокиты пожилой уже врач бодро так тарабанит по клавишам. Долго были в госпитале из-за каких-то АТОшников, которые что-то никак не могли выяснить, а так-то нашу десятку прогнали за 15 минут.
После обеда остаюсь в палате один (тех выписали) и во время возни завхоза с простынями начинаю тяжелое канючение:«О высокочтимая мадам завхоз! Как невыносимо тут холодно и плохо длинными вечерами! А с той стороны здания столько солнечных палат пустых, да еще и с розеткой».
Подкрепив просьбы кулечком с лимонами (я их все равно терпеть не могу) и конфетами, перевожусь в палату ощутимо теплее, плюхаюсь победно на кровать с розеткой и клацаю дневник.