Страница 25 из 86
Осталось метров двести — звонок. Это из санчасти, спрашивают, какой мне диагноз поставили, им для отчета надо.
Я говорю, не дошел еще.
Они: ты там забухал, что ли? Уже 40 минут идешь, тут за десять дойти можно!
Никогда не думал, что после нескольких дней с температурой можно стать никаковенным дохляком, и вот — век живи, век учись. Не могу себя представить в таком же состоянии и с двумя рюкзаками вещей, как у всех на отправке (тут надавали просто гору казенного шмотья, я уже писал, в один рюкзак не влазит — разве что половину на себя напялить), — тут км прошел, и уже сердце выпрыгивает, а с двумя рюкзаками…
Врач посмотрела/послушала, померяла мои 39,2°, спросила, как я до такого состояния довел горло (похоже, чисто спортивный интерес), я ей рассказал, что горло застудил ночью с 23 на 24, потом попринимал аугментин пару дней (остальные таблетки отдал насяльнику) и оно вроде прошло, потом побегал — опять заболело, потом опять вроде прошло, а с понедельника (еще бегали) уже конкретно и горло, и температура рванули.
Врач, наверное, часто такой бред выслушивает (хотя в глазах я уже видел: «Санитары! Уведите. Безнадежен…»), поэтому обьясни-ла, что ангину лечить антибиотиками нужно не меньше семи дней, а сейчас, в такой форме («гнойный тонзиллит»), меня надо колоть одними и поить другими антибиотиками и еще кучей всякого добра.
— Из 14 таблеток аугментина сколько выпили?
— Где-то 6–7.
— Ты дебил? (Последний вопрос не был задан чисто из вежливости, я полагаю).
Думаю, за штурмом Мариуполя буду уже следить из госпиталя: все радуются, что падлюка-путинюка кудысь зныкла, а мне кажется, что не зря сразу два гумконвоя на 13 и 15 присылают и не зря попочленцы нагнетали по поводу «наказать Киев за непринятие ВР законов о районах ДНР/ЛHP в тридцатидневный срок, согласно Минску-2». Захватят за 15–18 марта Мариуполь или еще чего-нибудь. А там и хуйло выползет: «Я тут ни при чем, хворал я».
Врач со мной закончила, только исписав многостраничное дело всеми моими болячками/привычками, и еще один листик — списком лекарств, которых у них нет, с явной угрозой: не купите — будем лечить, чем есть! я сразу представил себе ватный тампон с зеленкой, которым сначала мажут гемморой соседу по палате, а потом мне — горло.
Мимо двери кабинета прошла ооочень внушительных размеров медсестра, гремя ящиком с баночками, а мне уже видится, как она восседает на моей пояснице, со зловещим хохотом ставя банки и крича: не крутись, а то трехлитровую на жопу поставлю!
Справедливости ради, сама врач очень приятная, интеллигентная, отсутствие лекарств ее явно тяготило. В одном конце коридора, как она сказала, стоит лечебное средство № 1 — ведро чая, греть на батарее, батарея включается в 21:30. В другом — лечебное средство № 2:трехлитровая банка соли/соды (раствора, слава Богу), греть там же.
Ошалев от такого неистощимого разнообразия, я позвонил в казарму Д. из Нежина, и тот согласился пойти все купить по списку — вот как полезно перезнакомиться с кучей народу.
Одеваюсь, выхожу из кабинета врача, и дежурная медсестра, которая сидит напротив входа и посредине коридора, командует: «Раздевайтесь!» Снимаю верхнюю одежду и берцы, она поощряет: «Раздевайтесь-раздевайтесь!»
Я: «Все-все-все? Может, для начала познакомимся? Музычку для начала, «She’s а lady»… а то я ни в танцах, ни в стриптизе не силен» (последние две фразы я вслух не произносил).
Она кричит: «Ольга Миколаївна!» Отлично, думаю, мало тут по коридору бегает, надо расширить аудиторию.
Приходит еще одна тетушка (я уже в футболке и подштанниках сижу), командует: встань, повернись! Уже жду «наклонись», но она уходит.
Думаю радостно: не подошел! Хоть какая-то польза, что небритый и нестриженый.
Говорю позже жалобно медсестре: «А можно, я сначала поем, я с утра только бутерброд съел» (уже начало четвертого).
Жду: «Нет уж, секс, потом морг, уаха-ха!»
Она: «Ну это уж как повезет, там давно все убрали».
Думаю: придет-таки звездный час окаменелой плетенки!
Помучав меня еще минут десять аналогичными вопросами, на которые только что я врачу отвечал, медсестра заканчивает заполнять журнал (с названием, небось, «Как правильно бесить людей») и наконец-то еще раз зовет Ольгу Миколаївну. Та выдает мне синюю робу (вот почему она меня осматривала), а верхнюю одежду и берцы запирает в чулан.
Поселяют меня, как и положено, в палату № 6, так что первым делом осматриваю кровати на предмет ремней, а стены — крюков. На двух кроватях из пяти лежат два тела, не подающие признаков жизни. Присаживаюсь на кровать подальше от окна, та радостно тудыктудыкает спинкой по стоящему рядом столу: «Куда поскачем, хозяин?» Да, залетная, потрепала тебя жизнь — переставляю скакуна подальше от стола, но решаю остановиться именно на нем, ведь две остальные клячи, похоже, вот-вот падут и без моей помощи.
Вижу раковину и иду мыть руки, но тут одно из тел попой почувствовало опасность и говорит: там труб нет. Но сверху все выглядит вполне дееспособно, потому тело добавляет: вниз посмотри. Реально, под раковиной нет никаких колен, только дырка в полу, причем по загадочной задумке дырка раковины сдвинута вбок от дырки в полу на 20–30 см. Это чтобы ни один буржуинистый чистоплюй никогда не смог наладить перетекание туда-сюда.
Иду наконец-то искать столовую. Там уже женщина поставила поднос с едой, но я вижу раковину и сразу ныряю под нее — проверять трубы.
— Еда тут, — с опаской показывает на стол женщина и придерживает полы халата, чтобы я и туда ненароком не нырнул.
— А руки помыть можно? — спрашиваю.
— Да, только тут (показывает на кран), а не там (показывает на трубы снизу).
Мою руки. Женщина, немного придя в себя, говорит: «Если суп будет холодный, скажи».
Я уже сажусь и говорю: «Так вы мне только розетку покажите, я его кипятильником подогрею».
Она хватает тарелку супа и отводит от меня подальше: «Суп? Кипятильником?!»
Я достаю из кармана кипятильник и демонстрирую ей, а она еще раз повторяет: «Суп — кипятильником!», только уже с очень нехорошей интонацией.
Думаю: после третьего «супа кипятильником» надо или прыгать в сторону, потому что она мне эту тарелку на голову вывернет, или ждать санитаров. Поэтому руку с кипятильником не опускаю, прыгун из меня сейчас никудышный, при 39,2°.
Женщина уходит с моим супом, а я начинаю есть хлеб, но он сильно горло царапает. Вилки нет, а ложку женщина унесла с супом, потому я накладываю кипятильником гречневую кашу на хлеб и потихоньку слизываю.
Тут как раз заходит женщина с моим супом, и что она видит из-за моего плеча — что я роюсь кипятильником в гречневой каше!!!
— Мужчина, положите кипятильник! — кричит она.
Я что-то пытаюсь хрипеть с набитым ртом, откладываю кипятильник, и тут она спрашивает: «Он у вас хоть не подключен?» Мотаю головой, даже лестно — приняли за Электро.
— Если хотите подогреть кашу, так и скажите, у меня микроволновка есть.
Завидую выдержке этой женщины: видя столько неадеквата сразу, я бы на ее месте, наверное, уже продолжал разговор табуреткой по голове. А она ничего, только ходит, плечами пожимает.
После еды ужасно хочется спать, но меня сначала колют в обе руки какими-то жидкостями (проверка на аллергены), потом дают таблетки попить, потом отправляют полоскать горло. Наливаю в пластиковый стаканчик (я запасливый, все с собой) ледяной раствор для полоскания, кладу туда из кармана кипятильник и ищу розетку, и тут мне навстречу та женщина с кухни: «Мужчина, вы опять?!?»
«Все-все-все», — прячу сразу кипятильник в карман и бреду в свою палату.
Сосед подсказал укромную розетку, где нас с кипятильником никто не потревожит — ой ты моя лапочка, ути-пути, все хорошо, та злая тетя больше не придет, не бойся.
Только устроился на подушке — опять крики: «в столовую!»
Смотрю: 17:00 — оказывается, тут еще и полдник есть. Манная каша, творог, сладкая булка и масло — если так кормить, то и лекарства не особо нужны. Только по второму кругу отбегал с полосканием в укромное место, опять пытаюсь поспать — пришел Д. с лекарствами, потратил 240 грн с моей карточки (в том числе себе на сигареты). Я уже не все разбираю, что он говорит: у зомби программа «Спасибо» и программа «Спать».