Страница 1 из 7
Глава I
Что составляет основные признаки живого существа? Возьмем простейшее из них — клеточку протоплазмы{1}. Она нуждается в постоянном притоке извне энергии и материи; через нее происходит механический кругооборот. Но это не составляет еще ее отличия от неорганического мира, где также существуют механические кругообороты. Главным отличительным признаком является то, что клеточке присуща некоторая внутренняя сила, отличающаяся от внешних сил. В простой плесени, в амебе, это выражается в том, что она выдвигает свои отростки для захватывания пищи. До сих пор, даже самые последние научные исследования не могли объяснить действия простой клетки одними механическими законами — всегда получается некоторый остаток; этот остаток и характеризует всякое живое существо. Деятельность амебы, не исчерпываемая одними законами механики, получает свое объяснение, если обратить внимание на цель, к которой направлены ее действия. Вся ее деятельность направлена к поддержанию своего существования. Таким образом, этой ничтожнейшей частице протоплазмы присуще стремление к продолжению своей жизни. Это стремление, хотя и совершенно стихийное, слепое, не есть механическая сила; оно носит признак волевой силы, и мы считаем себя вправе считать его самым первичным зачатком воли.
Стремление к продолжению своего существования выражается во всякой органической единице не только в обладании некоторой волевой силой; оно также проявляется в способности к произведению себе подобного, в способности к размножению.
Нуждаясь для своего существования в притоке энергии и материи извне, всякий организм захватывает их. Но при своем постоянном размножении организм должен был встретить, в конце концов, препятствие, как со стороны природы, так и со стороны себе подобных. Встречаясь с этими препятствиями, волевая сила, присущая организму, толкающая его к продолжению своей жизни, заставляет его вступать в борьбу с ними или приспособляться к ним.
Таким образом, с первой же ступени проявления жизни мы встречаем борьбу. Последняя действительно должна считаться непременным спутником всякой жизни. Это давно уже обращало внимание мыслителей; напомню слова Лейбница: «мир возможен только на кладбище». Самое же интересное в данном случае это то, что именно борьба — борьба за существование может рассматриваться как могущественная причина дальнейшего развития органической жизни. Напомню дарвинское объяснение происхождения видов.
Более приспособленный к борьбе имеет более шансов выжить, а, следовательно, и размножиться. Его приспособленность на основании закона наследственности может передаваться потомству. Благодаря этому случайные признаки (свойства), благоприятствующие успешнее вести борьбу за жизнь, закрепляются в потомстве. Это приводит к двум выводам: 1) о существовании эволюции в формах органической жизни, 2) к закону естественного отбора, согласно которому выживает наиболее приспособленный к борьбе (к жизни), то есть более совершенный.
Естественный отбор действует среди всех живых существ; он обусловливает развитие органического мира. Его существование среди низших представителей органического мира доказывается эволюцией последнего. Но он действует также и среди высших представителей, то есть и среди человечества, только воздействие его более сложно. Он не исчерпывается здесь одной борьбой за материальное существование; он обнимает также и духовный мир. Я подчеркиваю это, ибо долго разграничивали в каждом организме физическое и духовное существование; обе эти стороны слишком тесно связаны для этого; человек не заключает в себе резко отделенные части: чувство, разум, волю — все это тесно переплетается.
Природа, одарив органическое вещество жизнью, с присущей ей некоторым волевым началом, втиснула посредством естественного отбора и эту жизнь в железные рамки закона. В законе естественного отбора мы находим примирение между свободой воли и подчинением закону, вопроса, так много занимавшего философские умы.
Но один естественный отбор не может обусловливать все явления органической и социальной жизни: в этом, мне кажется, и заключается ошибка дарвинистического направления в социологии{2}.
Отдельные клеточки под влиянием естественного отбора объединились в сложные организмы. Клеточки, вошедшие в состав последних, теряют свою индивидуальность и специализируются для какого-нибудь одного рода работы. Положение их в организме основано на самом деспотическом использовании части в интересах целого. Но вместе с этим естественный отбор для клеточки заключенной в организме, не имеет той силы, как для существующей самостоятельно. Естественный отбор действует, главным образом, через посредство индивида, взятого во всем целом. Существование клеточки, составляющей часть целого, обусловливается этим целым. Для нее могут создаваться условия ненормальные, неестественные, и она будет приспособляться и развиваться в этих ненормальных условиях. На этом основываются те перерождения в организме, которые, переходя пределы, влекут за собой смерть. Эти перерождения могут передаваться и последующим поколениям, и если эти изменения ведут к усилению организма, то они и закрепляются естественным отбором. Таким образом, раз клеточка вошла в состав организма, то развитие ее прежде всего обусловливается приспособлением к целому всего организма, то есть ее развитие обусловливается прежде всего законом органического подбора. Этот закон заставляет клеточку все более и более подчиняться целому, все более специализироваться, терять свою индивидуальность во имя все большего развития сложного организма. Естественный отбор и органический подбор работают над эволюцией рука об руку. Эта работа, как показывает наука, идет в одном определенном направлении — постоянного развития сложного организма. При этом развитие основывается на все большей специализации отдельных клеточек, на все большем подчинении их службе целому. На этой почве все сильнее развивается личность целого; над бессознательным, слепым, стремлением развивается сознание, образуется человеческое единое «Я», сводящее все к себе и деспотически подчиняющее всю совокупность органических единиц, вошедших в состав его организма.
Влияние стремления каждого организма к поддержанию своей жизни не останавливается на развитии сложных организмов. Оно заставляет возникнуть и общественность. Подобно тому, как клеточки объединяются в сложные организмы, отдельные индивиды образуют союзы. Кораллы, муравьи, пчелы, люди — вот, например, особи из самых различных ступеней эволюции, у которых мы найдем общественную жизнь.
Единство основной причины, вызвавшей появление сложных организмов и общественной жизни, привело многих даже выдающихся социологов (например Спенсер) к отождествлению общества и организма; это так называемая органическая школа социологии. А между тем, казалось бы, нельзя забывать существенное различие между ними.
В сложном организме составляющие его индивиды (клеточки) тесно, органически связаны; они обезличены, совершенно специализированы для какой-нибудь работы в узких рамках, а потому эти индивиды значительно отличаются друг от друга не только качественно, но и в подобии. Эта связь, выраженная материально, благодаря специализации настолько тесна, что индивиды не могут продолжать жизнь отдельно от целого.
В обществе, хотя бы самом простейшем, индивидуальность особей, составляющих его единиц, сохраняется; в обществе мы никогда не увидим специализации, доведенной до такой же степени; каждая из особей выполняет сама непосредственно для себя все жизненно-необходимые функции; они подобны друг другу, а потому окончание существования самого союза, или общества, вовсе не обусловливает собой смерть его членов. Возьмем одно из простейших обществ — коралловое. Каждый полип хотя и связан с остальными материальной связью, но все-таки сохраняет свою индивидуальность; он ведет свое собственное существование, исполняя все необходимые для жизни функции сам. В этом существенное отличие кораллов от дерева. Мы уже упоминали, что с развитием сложного организма подчинение частей целому, их специализация все возрастает, и таким образом, особенности, изложенные выше, все резче проявляются. Наоборот, чем выше мы будем подниматься по лестнице общественной жизни, тем в составляющих его особях мы найдем более резко выраженное личное начало.