Страница 7 из 16
– Это не совсем новое, – нехорошо улыбаясь, перебил его господин Путин. – Всегда были за это.
– Минэкономразвития было, а Минфин не был, – упорствовал господин Шохин. – Вот налоговые льготы по Ямалу получили…
– Налоговые льготы по Ямалу уже сняли, – сказал ему премьер.
– Сняли? – огорченно переспросил Александр Шохин.
Он-то знал, что еще с утра они были, но все могло случиться в любую секунду, так что не очень и удивился.
– Конечно! – с иезуитской улыбкой подтвердил премьер.
– Да нет, пока одобрили… – возразил премьеру министр промышленности Виктор Христенко.
– Одобрили? – неодобрительно посмотрел на него Владимир Путин. – А, ну да… Это по Ванкорскому месторождению сняли!
Уверен, что он с самого начала все знал и про Ямал.
– Позвольте, – негромко вступил в разговор вице-премьер Игорь Сечин. – Я хотел бы пояснить. Не сняли, нет. Временно приостановили.
– Вот видите, – еще больше развеселился премьер, – главное, в правительстве есть люди, которые говорят с вами на одном языке!
Чиновники не могли отказать себе в снисходительном удовольствии лишний раз рассыпаться в любезностях перед бизнесменами.
Руководитель крупной мясоперерабатывающей компании рассказал, что, хотя начинал с того, что взял на развитие своего бизнеса 300 руб. у мамы, теперь способен на большее:
– Сейчас меня выбросят на необитаемый остров – и я произведу кусок колбасы!
Было полное впечатление, что производство у него и в самом деле безотходное.
– А как вы с пьянством боретесь? – неожиданно спросил его Владимир Путин.
– А вот это хороший вопрос! – обрадовался собеседник премьера. – Это 16 лет воспитательного процесса! В самом начале работы спрашивал у ребят: «Тебя на работе нет. Ты где? Что? Как?» «Забухал!» Это была абсолютно уважительная причина!
Как я понял, с тех пор причина стала неуважительной, но бухать ребята все-таки не перестали.
Проблема этой курганской мясоперерабатывающей компании, оказывается, в том, что в области нет поросят:
– Мы, конечно, боремся с этим! Договариваемся о покрытии свиноматок, потом ждем… Но ведь за любую покрытую свиноматку платить требуют!
– Что ж, за любовь платить надо… – задумчиво произнес Владимир Путин.
– Так ее же два-три раза покрыть надо, чтобы получилось! – с таким отчаянием воскликнул его собеседник, словно покрывать свиноматку всякий раз вынуждают его самого.
Премьер пожал плечами. Он не видел в этом ничего удивительного.
Владимир Путин подъехал к берегу Азовского моря, переоделся в гидрокостюм и вместе с Сергеем Шойгу и профессором Кузнецовым, тоже в костюмах (casual для прогулок по морскому дну), пошел к небольшому самодеятельному пирсу. То есть премьер собрался нырнуть с аквалангом и поплавать в подводной части Фанагории, которая несколько веков назад ушла под воду.
Вдруг он увидел Олега Дерипаску и удивленно посмотрел на него:
– А ты не ныряешь, что ли?
– Нет, – развел руками господин Дерипаска. – Костюма-то нет!
– Понятно… – подозрительно посмотрел на него господин Путин.
Он сделал еще несколько шагов, обернулся и характерно пошуршал пальцами руки: откупился, значит, от такого удовольствия.
Алексей Кузнецов из фонда «Дашевский и партнеры» (сам господин Дашевский, видимо, не решился), представившись одним из самых молодых участников форума, сказал, что «банк ВТБ красиво ушел от оферты миноритариям в случае покупки пакета акций Банка Москвы», и спросил, как премьер относится к защите миноритариев.
– Действительно, молодой инвестор какой-то незрелый вопрос задал, по-моему! – качнул головой глава ВТБ господин Костин.
– Почему незрелый?! – перебил его действующий премьер. – Нет-нет, он как раз абсолютно зрелый вопрос задал! Я его прекрасно понимаю!
Такое впечатление, что Владимир Путин, судя по его горячности, и сам является миноритарием Банка Москвы.
– Помню хорошо ситуацию с Банком Москвы, – продолжил премьер. – Вы залезли в этот Банк Москвы, а теперь не знаете, как отмыться от этого!
– Отмоемся, Владимир Владимирович, – пообещал господин Костин.
И сами отмоются, и других отмоют.
– А потом пришли в правительство, – не мог успокоиться премьер, – и говорят: «Спасите, помогите!»
– Спасибо родному правительству, но мы работаем. Мы работаем, не просыхая!
Нет уверенности, что он хотел сказать именно это.
– Работают, не просыхая?! – подхватил премьер. – День рождения мой еще не начался, а они уже не просыхают!..
Напоследок Андрей Костин пожелал премьеру, поскольку у него «ответственный период времени впереди», «не просто успеха, а самого убедительного успеха»!
– Я не очень понял, о чем, о какой ответственности вы сейчас говорите. Если вы имеете в виду день рождения, я не злоупотребляю… Так что все будет нормально.
Если иметь в виду день рождения, то злоупотреблений и в самом деле нет.
Владимир Путин, как обычно, по-отечески пожурил миллиардеров, а когда его спросили, как он относится к процессу «Березовский против Абрамовича» в Лондоне, заявил:
– Лучше бы, если бы они судились в России! Это было бы выгоднее для России с экономической точки зрения! Деньги были заработаны и украдены здесь, пусть здесь и делят!
Но такая линейная логика тут не работает.
Во время выступления главы Магнитогорского металлургического завода Виктора Рашникова премьер вдруг снова вернулся к теме налога на роскошь. К этому времени монотонная речь не привыкшего к публичности господина Рашникова привела к тому, что ему стали аплодировать, мешая говорить. Премьер заступился за него.
– Этот человек у доменной печи стоял! Он все равно договорит!
– Ребята, – взмолился господин Рашников, обращаясь к залу, – ну у меня тема такая, что вы хотите!
Судя по раздавшемуся хохоту, после этого признания господина Рашникова готовы были слушать до конца дня. Но премьер прервал его:
– Виктор Филиппович, а как вы относитесь к налогу на роскошь?
Вопрос был без преувеличения жестоким по отношению к 11-му номеру в российском списке Forbes.
– Владимир Владимирович! – с мольбой посмотрел на премьера господин Рашников. – Вы только его озвучили… Надо сейчас переварить, посмотреть…
Зал неистовствовал. Равнодушных не было. Каждый, наверное, представлял сейчас себя на месте Виктора Рашникова на сцене и благодарил бога и Владимира Путина, что это не он.
– Но если подошло это время, то… – выдохнул наконец Виктор Рашников.
Под стоны тех, кто уже не мог смеяться, в зале раздались аплодисменты. Он, Виктор Рашников, прошел и через это. Такие уж это люди, металлурги. У печи стояли.
– Ладно, – сказал ему Владимир Путин. – Спасибо, ответ хороший.
Спасен.
– Очень много обращений по сносу палаток, – обеспокоенно произнес уполномоченный по защите прав предпринимателей Борис Титов.
– А чего палатки сносят? – удивленно переспросил президент.
Вопрос был не по адресу, его, конечно, следовало адресовать в первую очередь мэру Москвы Сергею Собянину и некоторым другим мэрам, которые близко к сердцу приняли действия своего московского коллеги и, как умели, поддержали их в своих регионах.
На совещании в Улан-Удэ Владимир Путин с самого начала демонстрировал недовольство состоянием лесного хозяйства страны. Он, можно сказать, морщившись, приводил цифры: в 4,6 раза уменьшилась численность пожарного персонала, который занимался тушением лесных пожаров, валютная выручка от продажи леса упала на 6 %, площадь лесов, пройденных пожарами, увеличилась в 1,6 раза.
Господин Путин рассказал, что на него сильное впечатление произвело посещение двух частных лесохозяйств.
– Как организован сбыт у них? Да, рынок немного припал… Но они и здесь, во внутренних тендерах, перестали участвовать. Говорят, туда трудно пробиться.